сама в руки идет?
неудачнику, всю зиму ждавшему набухания невзрачных почек? По желобам длинных
улиц, хрустя слежавшимися кристаллами, дыша серебром еще не упавших с небес,
ради чего сопровождал бедолага тонкорунную шубу?
чмоканьем равнодушного "чао", и только?
немного подумать, то это как раз и делает жизнь разнообразной и
неутомительной. Нет, нет, очень полезное качество особи противоположного
пола, ты просто как-то неверно шел на волну, товарищ, и потому не испил
шипучего брюта гребня. Но все поправимо, не надо отчаиваться, фатализм -
удел астрономов, тезка. Обычный же невооруженный глаз, изгяны счастливые
адаптации, аккомодации и аберрации, даны нам как раз для того, чтобы не
расставаться с надеждой. В общем, я предлагаю попробовать.
знаешь, сейчас Каравай к нам подвалит?
выразительных средств языка. Их следует делать молча.
Вверх, туда, где над центральным быком коротышками толстых болтов сцепилось
плечо правое с левым. А потом вниз, ух, догоним и налетим, потараним над
зеленью отмелей того берега.
беззаботность восходящих потоков и головокружительный штопор срыва. Теперь
догоняйте вы! Света и Дима, адью, болид прошел между телами, соединенными
слабым сплетением рук, сорри, Таня и Витя, крепче обгятия, вас лихо обходят
неизвестные игрек и икс справа и слева.
травки, жаль, что ботинки каши не просят, пище простой и вегетарианской не
могут порадоваться тупоносые, пока мы дышим хвойным экстрактом, экологически
чистым продуктом жизнедеятельности иголок и шишек. Дышим и пьем, облизывая и
целуя скользкое горлышко, цедим теплые бусинки пузырьков. Тот, кто овладел
раньше всех господствующей высотой, взобрался по крутому склону скалы,
пожимая лапы всех встречных корней и веток, упав под сосну, имеет право
отметить успех.
невозможно, все в деле, в работе и губыi, и языки. Даже глаза, но знаешь, ты
зря закрываешь зеленые, девочка Ира. Валяясь на крыше мира, чтобы чуствовать
себя небожителем, подобно Юпитеру пьющему и гуляющей Афродите надо смотреть.
Зырить.
день трудолюбивый белый кораблик, желто-красные этажи летнего города. Дома,
словно стая собак, морды зарывших в пух тополей, дремлют на солнцепеке, и
только ушки башенок, хвостики труб стоят привычно торчком. Да еще реет
бульдожья башка угрюмого учебного заведения, подслеповатыми глазками окон
пытается высмотреть, углядеть сбежавших питомцев.
послеобеденные потягушки? Но, что означает тогда топорик знакомого профиля,
чудеса в решете колючих веточек и шершавых листочков ближайших кустов?
могу я присвоить ветер и безраздельно владеть солнцем, а ты неужели
побрезгуешь хмельной медовухой чувств лишь от того, что сменился бокал, ведь
главное, если подумать, главное - содержимое.
местности. Американские горки дряхлого песчаника и луна-парк юного
растительного покрова. Какой аттракцион выбираешь? Колокольню в лесах -
деревянный трамплин на ветру или же частокол лыжной базы в гамаке паутин?
коварные черненькие жучки, мелкие и ужасные переносчики клещевого
энцефалита?
осмотреть самым тщательным образом. И не надо сопротивлятся, это в ваших же
интересах, мадемуазель, поверьте. И еще, как охотовед охотоведу, дровосек
дровесеку, позвольте заметить, здесь, перед лицом дикой природы, имеющей
зубы, когти и длинные подвижные хоботки, в одиночку надеяться выжить глупо,
наивно и даже смертельно опасно. Поэтому, пусть это будет ни к чему не
обязывающей любезностью, но доктор, по правде сказать, также рассчитывает
быть осмотренным.
разгединились проводки электрических кузнецов, и даже моторчики игрушечного
маломерного флота, словно свежей, сырой нахлебавшись воды, тарахтеть
перестали там, внизу, на реке.
отрезком, лучом? На какой странице, десятой, двадцатой, если нанизывать и
нанизывать линейки и клетки, не размыкая рук, не отрывая губ, веревочка игры
легкомысленной станет удавкой, как утолить жажду и при этом не утонуть?
тренировал, географией края родного не интересовался, в топологию
заповедного бора вникать не хотел.
закипающее вино.
Костяшки золотых булек откинуть, освежающей горечью наполнить рот, нос и
пищевод.
каракулями трещин асфальтовое полотно дороги. Жаль, что арабский мы не
понимаем. Зато в роще будем опять валять дурака под тополями на скользкой
траве, если, конечно, кое-нибудь семейство в чащу не забралось, чтоб всей
оравой терзать и мучить беззащитный воланчик.
вдоль немытых перил и полированных рельсов, а хваты-трамваи в бандитских
тельняшках окраины будут нас обгонять, демонстративно вихляя задами...
и подглядывал.
экспрессов, ему снился мотоцикл. Свирепая зеленая железяка с самодельной
задней беседкой и ящиком-люлькой. Надо же, сумел ведь кто-то поймать птенца
двухголового змея-горыныча, связать, спеленать, прикрутить, привинтить к
стальной раме под бомбочку бензобака, рычи, грохочи, плюйся огнем и дымом,
все равно заведешься, все равно повезешь!
прочих обитателей шахтерской улочки, стекающей черными бурунами земли и
шлака от подножия водокачки к дырявой ограде сталинской школы. Он
отгородился от них желтыми плахами без щелочек и просветов, подслушать
можно, но подглядеть никак.
ставни, тарелки, кошка на стуле и только улыбка на лице отца желта и
неподвижна. Его высота - терриконик. Вдоль болтливого жд полотна всю войну -
шесть встречных составов, злых как собаки, дорога до черного с мокрым
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Корнев Павел
Ильин Андрей
Рыбаков Вячеслав