бормотанием. И раскрылись глаза у девиц с кавалерами, и вскрикнули все
четверо, и бросились наутек.
кончились судороги гнусного карлика - ведь сгорела уже до конца прядь
волос в пламени факела. И сделал карлик длинными костлявыми пальцами знак
- и отлетел от него паж, вмазавшись спиной в каменную стенку. А уродец
вскочил и схватил за руку молодую графиню.
у меня отнимать! Я своей кровью кубок вымазал, ее напоил! Она руками и
губами моей крови коснулась! Дудочка запоет - кровь на руках и губах
встрепенется! Против этого все заклятия - чушь!
тобой затанцуется! Видела в магическом зеркале твой секретный сундук! Он и
без того окровавленных дудочек полон! Не выйдет!
Премудрое Светлое воинство? Нет у тебя больше магических зеркал, Тиберия,
и воинство магов тебя тоже не спасет! Потому что ты теперь - сама по себе,
а оно - само по себе!
пощечину, что полетел он на пол с молодой графиней вместе.
окрысился, зарычал, и изо рта у него четыре клыка полезли, два - вверх,
два - вниз. Вытянулась при этом его мерзкая физиономия и стянулась в
кабанье рыло, а черная волосня на голове ощетинилась стальными с синим
отливом колючками и тоже изготовилась к бою.
больно крепко влепился он в стенку - еле смог шевельнуться. А стальная
щетина проросла сквозь драную одежонку карлика на загривке и вдоль хребта,
торча вверх и в стороны на фут, а то и больше.
сунув пальцы в рот, свистнула так, что в замке из настенных колец факелы
повыскакивали, отчего чуть не занялся пожар. А еще от этого свиста встала
дыбом шерсть на черном коте, и стал он расти, расти... и рос, господа мои,
быстрее, чем пламя над сухими дровами, пока не стал со льва величиной.
Лапы же у него оказались и вовсе огромные, с такими когтями, что по длине
и крепости стоят любого ножа.
горло. Девица пробовала было за шиворот оттянуть кота, да наколола о
взъерошенную шкуру нежные пальчики. А тут еще ухитрился отлипнуть от
стенки рыженький наш пажик и схватил свою красавицу в охапку.
что дальше с добычей делать?
возьму, - предупредила ведьма. - Только полюбит тогда графская дочка, ты
уж не обижайся, меня. И будет ходить за мной, как привязанная. Так что
давай, подходи!
ведьма укоризненно взирают на пажа, он вдруг вывернулся из-под лапы и
словно растаял в воздухе. Все услышали только щелчок его сухих пальцев да
хвост невразумительного заклинания.
Доигрались!
красавицы и сел на пол.
погоню.
магическую пакость.
меньше, пока наконец, уже в прежнем своем виде, не прыгнул бабке на плечо.
факелом, он побежал за старухой. И обнаружил ее перед запертой дверью.
Причем дверь была, как и все в замке, основательная - из дубовых досок в
руку толщиной, по углам окованная железом.
отпирается! Он такой запор наложил что тройная магическая отмычка нужна!
Ну, я сделаю, ты сделаешь, а котишка-то не может! Не обучен! А все из-за
тебя, растяпы!
бабка, все усложняешь. Сунем ключ в скважину и откроем!
все одинаковые. Так что мой ключик от графской гардеробной сюда без всяких
заклинаний подойдет.
замок.
врываюсь и знак Гиммель-Далед делаю, котишка слева заходит, а ты с факелом
сзади держись, чтобы, когда я в сторонку отступлю, выпад им сделать.
Понял? Ну, вперед!
графский винный погреб, то увидела там такое, что бедная старуха
попятилась, а паж выронил свой факел.
высокий и статный, длиннокудрый и в серебряном плаще, в диадеме с камнями,
испускающей мягкий свет, и с тоненьким ореховым прутиком в руке.
ли, я появился вовремя? Здравствуй и ты, мальчик. Пока на бабушку столбняк
нашел, забери-ка ты у Озарука волшебную дудочку. Здравствуй и ты, Нариан.
Давненько не встречались! И не узнать тебя. Постыдилась бы, Тиберия!
Совсем зверя баловством своим погубила. А какой боевой зверь был! И на
себя погляди...
виновато мурлыкнул.
плече и песенки петь удобнее, кто спорит... Но совесть тоже иметь надо. Ты
не для этого на свет родился.
достиг тигриной величины, и именно тигриному облику его странноватые для
кота пропорции вполне соответствовали - а, значит, и был он изначально
кудлатым гигантом.
взял, да мне графская дочка ни к чему. Да и ты, похоже, хлебнешь с ней
горюшка... Ну, Тиберия, не удалось тебе отсидеться за Березовыми воротами?
обратилась.
обрастаешь? - съехидничал маг. - Ты хоть календарь-то дома держишь?
серьезно заметил маг. - Ладно, покажу я тебе свой календарь. Гляди.
прямо к крючковатому и волосатому носу ведьмы. Паж естественно, тоже не
утерпел, сунулся поглядеть.
барона. Утренний свет уже пробился в задвинутое ставнями высокое окно.
Поскреб Маргарелон ногтем по зеркальцу там, где погасшая свеча в
подсвечнике стояла на ночном столике, и вспыхнула свеча, чтобы удобнее
было разглядеть сопящего под меховым одеялом толстяка. Пузо его
возвышалось, как пригодный для постройки сторожевых укреплений холм.
Маргарелон пощекотал толстяка. Тот взъерошенно высунулся из-под одеяла.
Рядом спала не менее увесистая супруга барона, и паж явственно услышал ее
негромкий храп.
годков, а какая стать! Ну, давай, просыпайся, дружок, завтракать пора...
проснулся. На столике возле подсвечника лежала железная рыцарская
рукавица. Он нашарил ее и грохнул ею о стол.
руках, упав при сем на колени в ожидании баронских ножек. Повар вытянулся
в струнку.
угодно с вечера заказать вашей милости, кроме паштета из кроликов.
Кроликов плохих из деревни прислали, не из чего было выбирать.