цветами в руках. Люс сообразила, что раз на крестьянских девушках чистые
белые сорочки, да еще с вышивкой, и яркие юбки, непригодные для возни в
хлеву, и руки не просто отмыты, а даже ногти вычищены, то девушки
собрались на праздник. А праздник был тот самый, куда и она торопилась -
знаменитый майский праздник с состязаниями лучников, выборами главной
красавицы - "девки Марианны" и плясками до упаду вокруг майского дерева.
грудь в вырезе сорочки открылась Люс во всей красе. - Если вы уже
соблаговолили выспаться и отдохнуть, то не проводите ли нас, конечно, если
это получится по пути? А мы всю дорогу будем петь вам песни и даже
станцуем, если вам будет угодно!
неизвестно, что она сулила неопытному пажу.
если вы идете на праздник в Ноттингем. А чтобы нам не было скучно идти, мы
купим по дороге сластей. Ведь до Ноттингема мы пройдем мимо какого-нибудь
селения?
музейных фондов.
останется слева... - озадаченно сказала девушка. - Да и какие там сласти?
Кто там станет торговать сластями? Умнее уж будет дойти до Ноттингема и
там угоститься на славу!
деревенских девиц стала теперь вполне понятна - пообедать на чужой счет, и
не более того. А Люс успела нахвататься всяких исторических подробностей и
знала, что угощение на славу по вкусу двенадцатого века означает три фунта
жареного мяса и полведра эля на едока.
изумление заунывно затянули девицы.
на опушке - старый дуплистый дуб, в котором исправно действовал хрономаяк.
Через этот хрономаяк ее спасательный браслет держал связь с пультом
института хронодинамики. И Люс очень хотелось забраться в дупло и
посмотреть, как выглядит эта шестидесятимиллионная железяка. Если бы не
девицы - она бы добралась до маяка.
плясать и веселиться в самом что ни на есть тоскливом миноре.
плейера и получала, что хотела, хоть сидя в седле, хоть пробираясь горной
тропой. Таскать с собой целый ансамбль, который не так-то просто
выключить, ей еще не приходилось. А ансамбль вовсю зарабатывал свои девять
фунтов мяса и полтора ведра эля...
быстрее, потому что девицы не только пели - они еще и сплясать норовили.
Где-то на полпути к ансамблю присоединились две влюбленные парочки, потом
бродячий проповедник, потом - толстый мельник на неповоротливом осле и,
наконец, разносчик с коробом. Разносчику Люс искренне обрадовалась - она
так надеялась, что девицы полезут смотреть ленточки и колечки, а ее уши
отдохнут от непривычной гармонии. Но девицы основательно наладились петь -
очевидно, в этом веке было просто принято развлекать себя по дороге
музыкой и плясками. У разносчика за спиной висела какая-то облупленная
штука со струнами, в которой Люс не решилась признать лютню, мельник и
вовсе достал из-за пазухи дудочку. Последняя надежда Люс, бродячий
проповедник, не стал метать громы и молнии в грешных музыкантов, а сам
исполнил весьма непотребную балладу о попе и трактирщице.
Ноттингема.
стража знала девиц и помогла им пробиться сквозь толчею к лучшему местечку
- у самого каната, огораживавшего площадку для стрельбы длиной метров этак
в сотню.
майского дерева, разве что дюйм верхушки, но оно девиц пока и не
интересовало. Пляски с поцелуями должны были завершить праздник, а
открывало его состязание стрелков.
уху Мэгги, долговязый стражник. - Господин наш, лорд Блокхед, сегодня
поставил кое-кому ловушку!
- загомонили девушки, наперебой обнимая со всех сторон стражника и яростно
его теребя.
женщины? Какое они имеют отношение?..
именно лорду Блокхеду и придется наносить исторический визит...
перевязь.
лично дал золото кузнецу Джеймсу, чтобы тот отлил золотой наконечник для
стрелы. Стрела с золотой головкой, вот!
сказала Энн Перри. - Мы уже две недели назад знали про стрелу.
Это вы тоже знали? - тем же сверхтаинственным шепотом осведомился
стражник.
серебром много. Вот он их и тратит на что хочет. Ему просто нужно, чтобы
во всех графствах говорили про его щедрость.
причастность к некой великой тайне. - Щедрость милорда Блокхеда!
Расскажите это вон тому сарацину!
местный лорд, видно, побывал в Святой Земле, а, может, и не он, а его
благородный папенька. На видном месте торчала подпертая сзади кольями
деревянная фигура сарацина в длинном кафтане и в чалме с перьями. На груди
у фигуры были нарисованы концентрические круги. Особенно резчик по дереву
и художник потрудились над жуткой физиономией. А усы с бородой, видно, не
доверяя ни кисти, ни ножу, смастерили то ли из черной шерсти, то ли из
крашеной пакли.
секунд, воскликнула Мэгги. - Непременно тебе нужно кого-то опорочить, если
не отца настоятеля, так самого милорда! Иначе тебе и жизнь не мила!
далеко вдоль ограждения, сдерживая напор прибывавшего народа.
явственное презрение к лорду.
в них больше, чем блох в старом козле! Не может быть, чтобы они узнали про
стрелу с золотой головкой и не приняли вызова! Конечно, все они вряд ли
явятся, но лучших стрелков наверняка пришлют...
заозиралась по сторонам. Люс вполне ее понимала - заваруха могла начаться
в любую минуту, и девушке в такой заварухе делать нечего. Но Мэгги
напрасно надеялась выбраться - толпа плотно обступила площадку, и тем, кто
по знакомству оказался на лучших местах, оставалось лишь смиренно ждать
конца состязаний.
плащами", - задиристо сказала Энн.
хромой Джек и одноногий Барри. И он договорился с нами, значит, с
городской стражей...
сказал: "Вот!" и оттянул вырез кожаного жилета. За пазухой у него был
немалый моток веревки.
потеснив и городскую стражу, и зрителей. Через минуту Люс увидела
всадников.
Лошадиные попоны, расшитые гербами, мели по земле. На милорде были длинный
плащ вишневого бархата и здоровенная золотая цепь на груди. На миледи -
синий плащ, подчеркивающий красоту ее золотых кудрей, и почти такая же
цепь, только поменьше, фунта, пожалуй, всего на три... Ее парчовое жесткое
платье было с очень низким вырезом, а вырез обшит лентой, утыканной
драгоценными камнями подозрительной величины. Лорду было под сорок, леди -
около тридцати, отнюдь не молодость по тем временам.
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Андреев Николай
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Распопов Дмитрий