Жихарь вовремя спохватился и треснул его колом по зубам, основательно их
проредив. Умрун взвыл и отпрянул.
замахнулся факелом. - Во, и огоньку не любишь? Так иди с миром.
расстоянии. Он втянул живот, цепь-запояска ослабла и скользнула в
подставленную руку с колом. Эх, нет у человека третьей-то руки, не
нарастил!
неверное движение, но не дождались. Точным броском цепь легла поперек
прохода, отделив мертвое от живого непреодолимой для умруна преградой.
прочь, видишь, я не добыча.
должно быть, случалось находить тем пропитание.
едко пахнущая кровь. Мертвец вскинул руки и обернулся. Зеленые глаза гасли,
выразив укоризну.
оставлять же тебя за спиной - люди узнают, станут дураком дразнить...
и выдернул оружие: мало ли кто встретится впереди. Хотя, по всем правилам,
кол полагается оставить в ране, чтобы не зажила, так то по правилам...
на полу, стремясь к человеку, но железная цепь не пускала. Богатырь
подобрал цепь, зубы растоптал в прах коваными сапогами, привел себя в
порядок и пошел дальше, а на ходу рассуждал вслух, что в спину, конечно,
бить нехорошо, но для умрунов сойдет.
ругал себя, что вовремя не вспомнил про цепь, а потом сообразил: все
правильно сделал, иначе бы не разошлись. Ход вел все вниз да вниз, и это
было скверно. Наконец Жихарь воткнул совсем уже коротенький факел в стену,
снял мешок, сел и еще подкрепился, мысленно попрекнув Кожаный Мешок за то,
что валил со стола все подряд, без выбора. Однако стало полегче. Только и
второй кол пришлось зажечь от остатков первого. Вся надежда теперь была на
цепь да на золотую ложку в случае ближнего боя.
совсем уж непонятно, кто мог продолбить себе дорогу в твердом камне.
Никаких следов живого присутствия видно не было, напрасно Жихарь искал по
стенам зарубки или надписи. Замогильный Люд тоже не мог построить такое
диво, им из земли выкопаться - и то радость.
подумал Жихарь. - Он ведь всякую дрянь ест, даже людей..."
многие, особенно рудокопы, как он там у себя ворчит, кашляет, жалуется
невыносимым голосом на голод и холод, распевает дикие песни, чавкает,
набредя на пласт жирной съедобной глины, устраивает постирушки, отчего
штольни заливает водой, хрустит, разгрызая кости древних чудовищ, а когда
надумает выколотить из этих костей мозг, то земля трясется, ходы
обрушиваются и рудокопы пополам с землей летят к Господину Земляное Брюхо в
это самое брюхо. Справиться с ним способны только горные карлы, да и то не
справиться, а отогнать, выкрикивая нарочито обидное слово, и слово это для
человеческого языка никак не произносимо.
невнятные стенания и пение.
богатырь. - Сейчас переварит, и начнет у него брюхо земляное пучить,
распирать. Земля задрожит, и камень не удержится - тут мне и конец".
Для храбрости герой замахал перед собой факелом и даже запел подходящую к
случаю песню, древнюю и жалостную, про то, как погиб в бою единственный у
матери сын, а много лет спустя заехал в ту деревню странствующий чародей и
стал показывать за деньги живые картинки на белом полотне и как мать
увидела сына, размахивающего мечом, и как она потом убивалась...
тоненьким хвостом. Шерсть была грубая, густая, отливала рыжим. Хвост то и
дело молотил по стенам и потолку.
на Индрика-зверя!"
всю жизнь он проводит под землей, умело прокладывая себе ходы, а когда
вылезет на белый свет, то сразу же и окаменеет. Поэтому Индрик показывается
наружу только темной ночью, а если днем - то лишь когда соберется умирать,
наскучив долгим веком. Вот каменных Индриков многие видели на крутых
обрывистых берегах северных рек. Северяне зовут Индрика по-своему - Большая
Земляная Мышь, хотя от мыши, пожалуй, у него только хвостик и есть.
осетра и принял решение. Сперва он попробовал стегать Индрика цепью, но
зверь не обращал на порку никакого внимания и продолжал беспорядочно
отмахиваться хвостом.
Жихарь и сунул факел прямо в шерсть. Повалил удушливый черный дым, и
богатырь чуть не задохнулся, покамест до чудовища дошло, что сзади творится
неладное. Хвост бешено замолотил по стенам, так что Жихарь еле сумел
схватить его и намотать на руку. Впереди что-то, заухало и заскрежетало, и
туша начала двигаться вперед - сперва еле-еле, а потом все быстрее и
быстрее. Жихарь перешел на бег, стараясь не тянуть за хвост (кто его знает,
чем оно кончится!), потом хвост все же натянулся, вырываясь из руки, по
стенам вдоль прохода полетела каменная крошка. Пришлось бросить факел и
вцепиться в хвост обеими руками. Переставлять ноги тоже стало некогда,
Жихарь скользил на пятках по каменному полу и радовался, что обул на пир не
нарядные красные сапоги с высокими каблуками, а грубые подкованные бахилы.
Да он и не мог явиться на пир в красных сапогах, поскольку пропил их
накануне.
была отменная. Дышать из-за дыма и каменной пыли было невозможно. Богатырь
чихал и плакал, все крепче цепляясь за хвост.
случай сквозь кашель переделанное на скорую руку заклинание. - Не износится
наш хвостик, не истреплется...
пещеры, а в некоторых даже виднеются вроде человеческие фигуры. Фигуры
махали руками, то ли угрожая герою, то ли приветствуя беспримерное его
деяние.)
что зверь прибавил ходу, подковки и подошвы под Жихарем сгорели, черед был
за ступнями богатыря, но внезапно все кончилось, и Жихарь со всего маху
врезался в пылающую тушу. От удара он отлетел назад, хлопая опаленными
ресницами.
- До сих пор я только лошадей загонял...
темноте. Да не такой уж полной: между холкой чудовища и потолком была
скудная полоска света. Жихарь по хвосту, как по веревке, поднялся на
спину. Индрик был еще теплый, но подозрительно быстро остывал.
времени не было. Он спрыгнул на пол и что было сил уперся левым плечом в
копченый зад Индрика. Упираясь, он поминал Белбога, Мироеда, Проппа и
хитроумного Дыр-Танана. С ними и толкать было сподручнее. "Окаменеет весь,
тогда совсем с места не сдвину!" - страшился Жихарь, а как подумал о том,
что придется возвращаться по этому бесконечному ходу, то и дело натыкаясь
во мраке на всяческую нежить, то нашел у себя ровно столько силы, что сумел
протолкнуть тяжелевшую с каждым мигом тушу на два шага. Потом посмотрел
вверх и успокоился: "Живот поджать - пролезу!"
что протискивался с трудом, а то бы с разгона вылетел и свалился прямо в
реку: по вековечной привычке Индрик-зверь вылез на белый свет как раз
посередине речного обрыва. Окаменевшая шерсть ломалась под пальцами. Голова
Индрика была вывернута и смотрела в небо. Громадные полукруглые бивни,
числом четыре, иступились, истерлись о гранит. Вот как, значит, он под
землей ходит: вращает башкой, словно шея у него без костей, а бивни
выгрызают дорогу в земле и камне...
богатырь. Пришлось осторожно спуститься по отвесному склону, цепляясь за
малые трещины, щели, корни и стрижиные гнезда.
землю буравил...
самой воде. Индрик, словно получив сзади хорошего пинка, вылетел из
прохода, грохнулся вниз и снова обдал Жихаря каменными осколками. Только
бивни остались целы.
человеческая, только очень большая, а шеи такой, конечно, у людей никогда
не бывает. Голова клацнула зубами в воздухе и дико завопила, зажмурившись:
не терпела, видно, солнца, хоть и на закате.
камень получше и очень метко бросил. Чуть не выбил глаз, но хитрая голова
Адамов Григорий
Посняков Андрей
Доценко Виктор
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Каргалов Вадим