суровым.
отвернувшись от Пузана, словно забыв о нем, заговорила совсем о другом. -
Ты голоден, чужой человек. Я хочу накормить тебя, а когда ты будешь сыт,
ты, может быть, расскажешь о себе?
свою признательность, то ли намекая на дар ясновидения, благодаря которому
она может не задавать вопросов.
тень.
Асантао. Даже во сне физиономия у него была обиженная. Время от времени он
коротко всхрапывал, после чего издавал тоненький стон и снова затихал.
Синяка потрогал его лоб, но горячки у великана не наблюдалось, и Синяка
отсел к костерку.
проницательна, и утаивать от нее правду было куда как непросто. К тому же
она знала гораздо больше, чем Синяка. Она не обладала безграничной силой и
поэтому жадно училась. Синяка был невеждой, неотесанным бродягой, и это
особенно бросалось в глаза, когда он очутился рядом с этой женщиной -
хранительницей мудрости маленького болотного народа.
Красный жар пробегал по ним, затрагивая и саламандру. Она наелась до
отвала, полностью слилась со своей стихией и теперь блаженствовала.
раны великана. Тонкий железный наконечник, покрытый засохшей кровью,
крепился к деревянному стержню, который был, в свою очередь, вставлен в
полый тростник. Синяка впервые видел стрелу с двойным древком.
знает. Распространяют всякие слухи - как обо всем, чего не могут понять.
Кто они такие? Похоже, сами болотные люди имели об этом весьма смутные
представления. Они были древним народом, и их осталось очень мало.
ни морастов, ни враждующих с ними зумпфов (оба племени были когда-то одним
целым) нельзя относить к человеческому роду в полном смысле этого слова.
Колдунье нечасто приходилось иметь дело с людьми, но из того, что она
сумела понять, наблюдая за ними сама и слушая рассказы других, ей стало
ясно: существуют различия - и немалые.
различать то, что ясно любому годовалому морастику. Они не могут
растворяться в воздухе, сливаясь с окружающим миром, не умеют слышать, как
текут соки деревьев, видеть, как растет трава, они не понимают голоса птиц
и летучих мышей, не знают, как угадывать, откуда придет ветер. Может быть,
поэтому они отказались от луков и придумали карабины и пушки? Может,
поэтому распускают о морастах всякие слухи, один другого глупей и ужасней?
Как я могу ненавидеть? Это было бы опасно.
которое по каким-то причинам ушло жить в болота? - спросил он, уходя от
опасной темы.
знаках ее кожаной головной повязки.
услышанном. Зумпфы, сказала Асантао, враждуют с их племенем. В основном
эта вражда возникла из-за того, что зумпфы воровали у них женщин. Были и
другие вещи, которые оба племени не могли поделить: соль и военная удача.
так и есть. Но зумпфы - они настоящие варвары. Они очень жестоки.
Асантао изменяет своей спокойной мудрости. Но не решился выспрашивать об
этом более подробно. Эти земли, расположенные среди бескрайних трясин
Элизабетинских болот, были для него неизведанным миром, который жил своими
страстями и своей истиной.
смотрел Аэйт.
чуток.
чтобы этот парнишка уважал его хотя бы за что-нибудь, и потому заметил:
мгновение эта улыбка угасла, когда юноша метнул быстрый взгляд на костер
и, без сомнения, заметил саламандру. А потом вернулась, но уже менее
открытая. Морасты, похоже, обладали слишком хорошим зрением. Даже Синяка с
трудом различал саламандру среди тлеющих углей, хотя он знал, где ее
искать.
неминуемый вопрос, но Аэйт заговорил совсем о другом.
сказал он.
объяснишь, как. Ведь я еще и соображаю, как полено.
доброта.
превращаться в пленника.
ты - гость, - просто объяснил Аэйт.
Аэйт. - Мне повезло, что я его тень. Конечно, он может меня бить, особенно
за такие проступки.
Если он узнает, что я опять нарушаю законы, он расстроится.
уже было рот, но Синяка опередил его.
изгнать из племени.
Мелы, - пояснил он. - Мела берет меня в разведку или в битву. Все враги,
которых я убью, будут убитыми Мелой. Он учит меня. Я хорошая тень, так он
говорит. Когда меня хотели изгнать, Мела чуть не убил себя. Наш вождь,
Фарзой, сын Фарсана, сказал, что боги разгневаны, что глаза тени не должны
видеть тайн. Удача - как женщина, сказал он, ее нагота - только для мужа.
Даже если бы Мела перерезал себе горло, Фарзой не простил бы меня.
слово тяжелее слов любого из племени. Но теперь я навсегда останусь тенью.
своей бестактности.
тенью Фарзоя.
незачем остерегаться.
случае, ты бродячий чародей.
уточнять.
высокомерен, не так уж туп, неплохо видишь... Человек мог бы еще хитростью
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Юрьев Сергей
Ильин Андрей
Распопов Дмитрий