намек, на интонации, на жесты... А ведь его предупредили дважды,
предупредили, по придворным меркам, почти в открытую, как глупца.
Разве можно было не догадаться, что происходит что-то не то, когда
Герберт, которого Дэниел глубоко любил, ранее один из первых воинов
королевства, а ныне первый из советников, мрачно сказал наедине:
"Лучше б ты подождал с визитом до весны. Неспокойно там у вас." Дэниел
не понял, как можно было не выполнить приказ короля, отговориться от
приезда ранней осенью и плохой погодой. Тогда не понял.
возглавлявшего королевскую гвардию. Как же они звучали?.. Нет, не
запомнил точно. Что-то о будущих переменах, о здоровье Гельмунда... А
ведь не за что было Де Брасу его любить, особенно после той истории с
мечом... Как же злились все представители семейства, и брат, и
сыновья, и племянник, когда узнали, что Арнольд завещал свой меч,
родовую драгоценность древностью не менее сотни лет, не кому-то из
них, а безвестному тогда еще мальчишке. Завещал, как учитель ученику.
покрытый золотой насечкой с изморозным налетом серебра на остро
отточенном жале. Белую костяную рукоять увенчал голубой камень, словно
схваченный золотыми когтистыми лапами. Впрочем, почему "был"? Он и
сейчас, заточенный, ухоженный и хорошо вычищенный, висит на стене в
покоях Дэниела, красивый и опасный, как спящая змея. Только вот
сколько ему придется спать? Ведь словно молотом ударили слова короля:
"Мы пока не нуждаемся в ваших услугах. Отправляйтесь в свой замок и
ждите там Наших повелений." Но сколько же можно ждать? Уже минула
осень, зима, весна...
булыжнику и встряхнул головой, отгоняя видения. "Вот наваждение
лесное! Даже не заметил, как выехал к самому центру Эстера, на площадь
перед трактиром." Он снова выругался про себя и повернул налево, в
узкий переулок, направляясь к дому сэра Мартина.
высшей властью этого маленького края. Он не только командовал
городской стражей и председательствовал в суде, но и заведовал сбором
налогов, тихо, без скандалов, разрешал мелкие тяжбы - в общем, делал
все, что положено делать наместнику. При этом, сэр Мартин всегда
старался казаться как будто меньше ростом. Был он из очень бедного
рода, как и Дэниел, только откуда-то с юга. Собственно, и обращение
"сэр" к его имени обычно добавляли из вежливости. В свои пятьдесят он
еще не был опоясанным рыцарем. И, хотя и состоял на королевской
службе, должность занимал по меркам государства столь незначительную,
что король едва ли даже знал о его существовании. Однако Мартину, чью
семью за бедность чуть не лишили родового герба, должность эта
казалась синекурой. Он очень боялся ее потерять, и потому старался
исполнять все дела очень добросовестно, но незаметно, ни в коем случае
не встревая в ссоры сильных мира сего. Когда же ему поручили надзор за
опальным маршалом, Мартин просто не знал, что делать. А вдруг, когда
монарший гнев сменится на милость, ему припомнят то, что он, хотя и по
приказу, совал нос в дела одного из первых рыцарей королевства. Для
Дэниела же Мартин был практически единственным собеседником. Отношения
его с семейством Де Брас были безнадежно испорчены, к тому же и
обреталось оно сейчас в столице. Разговоры с ближайшими соседями очень
быстро сходили на гончих собак, лошадиные стати и цены на ячмень.
Потому между "поднадзорным" и "надзирателем" установилась некая
негласная договоренность. Дэниел не реже, чем раз в две недели
приезжал в Эстер и обедал у Мартина, а тот за обедом сообщал ему те
мелкие новости, которые могли дойти до невзрачного чиновника, живущего
в глуши. Притом, Дэниел до сих пор задавался вопросом: неужели
гостеприимный хозяин столь мало знает о событиях в королевстве, или,
на самом деле, ведет хитрую игру, сообщая новости намеками вместо
ответов. Но все же это был единственный способ узнавать что-то о
последних событиях.
дверей, извинился за то, что не ожидал визита, но, тем не менее, сразу
же пригласил Дэниела проследовать к уже накрытому столу. Первую
четверть часа за обедом царило молчание, прерываемое только отдельными
репликами. Дэниел, как всегда, похвалил душистый раковый суп и с
удовольствием отведал миноги в вине. Мартин, тоже как всегда,
извинился за скудность угощения. Все это было обычной, каждый раз
повторявшейся прелюдией к игре в "вопросы и ответы", и потому Дэниел,
не торопя события, прихлебывал белое вино и разглядывал хозяина,
ожидая начала беседы.
Дэниел, человеком без возраста, но если Дэниел как бы застыл в
расцвете лет, где-то между тридцатью и сорока, и седые волосы в его
русых кудрях были вовсе незаметны, то Мартин, скорее, выглядел
примерно на сорок с небольшим. Его так и хотелось назвать "дядюшкой".
Прево был невысок, ростом Дэниелу чуть выше плеча, и с заметным
брюшком. Округлое его лицо с живыми серыми глазами уже исчертили
тонкие морщинки, в волосах прорезалась лысина, но внешность, тем не
менее, не несла признаков дряхлости и нездоровья. Он напоминал,
скорее, купца или горожанина среднего достатка на покое, тем более,
что одевался обычно в одежды неброского покроя и неярких тонов. И
Дэниелу, не привыкшему общаться с людьми подобного рода, весьма трудно
было сказать, много ли хитрости скрывается под этой маской спокойствия
и, даже, может быть, простодушия. Но он признавал за Мартином немалый
ум и талант в общении с людьми с самого первого знакомства.
официальный вид, сообщил о том, что иск о порубке, вчиненный две
недели назад Майертом, дэниеловским управляющим, рассмотрен, виновными
признаны работники франклина Эдвина, и сей франклин в ближайшее же
время возместит нанесенный ущерб. Дэниел вежливо поблагодарил, а про
себя подумал: "Говорил же я паршивцу, чтоб не поднимал шум из-за
десятка несчастных берез." Тут Мартин принял еще более официальный вид
и сказал:
выплату ренты.
нерасторопность столичных чиновников бросает тень на власть высшую. Я
сам отписал об этом в столицу, и ныне могу вам вручить часть этой
суммы.
любезны.
несколько слов благодарности и, взяв кошелек, прикрепил его к поясу.
Про себя он решил, что ста золотых хватит на то, чтобы сменить мебель
в каминном зале, починить ограду усадьбы и даже нанять людей, чтобы
вычистить заросший пруд и пустить в него карпов. И тут же спохватился:
"О Митра! О чем же я думаю!"
задавать вопросы, и вежливо осведомился о здоровье Его Величества.
Мартин ответил, что никаких тревожных известий об этом не поступало.
Тогда Дэниел, по установившимся уже неписаным правилам подобных
разговоров, спросил о здоровье наследника престола. И услышал в ответ:
север - место неспокойное. Особенно после осенней амнистии.
совершеннолетия принца Его Величество объявил большую амнистию и
помиловал приказом многих заключенных. В том числе и несколько дворян.
Но это уже дело давнее. Вы лучше послушайте, какие случаи происходят у
нас в округе.
дослушал пару рассказов Мартина, надо сказать, весьма смешных, и
незамедлительно откланялся, получив традиционное приглашение приходить
еще. Ехать сейчас в усадьбу не было никаких сил, и Дэниел направился в
"Кленовый Лист", один из двух трактиров Эстера, правда, расположенный
ближе к окраине, но славившийся недорогим вином и хорошей кухней.
насквозь прокурен. Дэниел в очередной раз ругнул про себя того
торговца, который завез когда-то с Островов пакостную травку, словно
предназначенную для порчи воздуха, и двинулся между длинными столами к
погашенному камину. Он пристроился в углу, поставил на каминную полку
пару бутылок вина, предусмотрительно открытых слугой и наполнил бокал.
Мысли в его голове кружились и путались, когда он пытался разобраться
в паутине полученных намеков. Неужели Гельмунд выпущен на свободу? Но
это значит, что либо он перестал быть опасным, либо бароны потребовали
от Его Величества новых уступок. Однако зачем тогда отправился в
Каринтию принц? Ведь его появление там для Гельмунда как красная
тряпка для быка. Или Его Высочество Эдрика таки решили сделать
герцогом? Вот уж выбрали момент, нечего сказать. К чему тогда было
Василенко Иван
Акунин Борис
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Посняков Андрей