Чтение 5–й страницы книги ~Холод Малиогонта~

прервался. Кстати сказать, последний отнесся к происшествию с философским
спокойствием, продолжая махать руками и в темноте.

- Черт возьми! В чем дело?

- Кажется, заехали в тоннель.

- Но где же тогда электричество? Эй, господа официанты, будьте
любезны распорядиться с освещением, а то, знаете ли, совершенно ничего не
видно.

- Монтер, света давай! - заблажил Семен. От его пушечного голоса
Федор Фомич вздрогнул и выронил рюмку. Золотистому ликеру суждено было
бездарно пропасть, впитавшись в полотняную скатерть стола.

- А мне это даже нравится. Вы чувствуете мою руку, Ниночка? Надеюсь,
вы не испугались?

- Кстати! У нас же имеются юбилейные свечи! Целых шестьдесят штук!

- Свечи - это прелестно!

- Однако, какой длинный тоннель. Что-то не припомню, проезжал ли я
его раньше.

- И обычно в тоннелях горят лампы, а тут стопроцентная темень.

- Может быть, мы остановились?

- Да нет же, едем...

- Кто-нибудь, зажгите спичку. Хоть осмотримся.

Федор Фомич, продолжавший стоять, машинально пошарил в карманах и
достал зажигалку. Ему послышалось, что справа с шуршанием воспламенилась
спичка. Он покрутил головой, но ничего не увидел.

- Странно...

Федор Фомич клацнул зажигалкой раз, другой, третий. Вероятно, кремень
стерся. Не было ни искр, ни пламени. Досадливо крякнув, он пробормотал.

- Кажется, моя зажигалка того.

- В таких ситуациях спички всегда надежнее. По опыту знаю. Я ведь
старый походник... Эй, куряки! Неужели ни у кого нет коробка?

- Да нет, спички есть. Только с ними тут какая-то хреновина творится.
Вроде бы зажигаются, но не горят.

- Что за чушь! Как это не горят?

- А вот так не горят и все! Ой!..

И тут же последовал другой вскрик, октавой повыше.

- Что там такое?

- Жжет, дьявол!.. Я ее только что уронил.

- Так, тихо! Без паники! - складно скомандовал кто-то. - У меня
что-то с глазами, но это еще не причина пугаться.

- Вот-вот! И у меня то же самое. Дырку прожег на штанах, а
по-прежнему ничего не вижу.

- Может, какой-нибудь газ, мужики? Из тоннеля? Надо проверить окна.
Кто там ближе к окну?..

Невидимый доброволец начал выбираться из-за стола. С грохотом
опрокинулся стул. И тут разом завизжали женщины, что-то со звоном
посыпалось на пол. Причитания официантов смешались с руганью мужчин. Федор
Фомич ощутил, как нестерпимый жар коснулся большого пальца и, выронив
зажигалку, бесславно рухнул на стул. "Ослепли, - мелькнуло у его в голове.
- Выпили какой-то дряни и ослепи. Все до единого."

Монолог Митрофана Антоновича, начальника четвертого отделения
милиции, мог утомить кого угодно. Полковник без меры увлекался
историческими аналогиями, то и дело сбивался с мысли и к досаде
единственного слушателя неоднократно возвращался к исходным рубежам: "так
о чем мы толковали, батенька? Ага..."

Выйдя из кабинета, Александр Дыбин испытал невыразимое облегчение.
Еще немного, и он подцепил бы головную боль, против которой были бы
бессильны любые анальгетики. Полковник являл собой тип несносного болтуна,
и, даже напрягшись, Александр не сумел бы припомнить, о чем они только что
беседовали. Обилие слов далеко не всегда удобоваримо. В подобных ситуациях
срабатывали защитные свойства организма, Александр впадал в некий транс,
отказываясь от всяческой фильтрации слышимого.

Выйдя на улицу, он терпеливо дождался, когда освободится ближайший
телефон-автомат. Двушка в готовности приплясывала на ладони, номер, по
которому он собирался звонить, был оттиснут в памяти светящимся клеймом.
Тем не менее, разговаривать с ним не стали. Как только он заикнулся о цели
звонка, Микки поспешил прервать собеседника.

- Делаем так, старик. Перезвони еще разок, но перед последними двумя
цифрами набери три шестерки.

- Это что, особой секретности линия?

- Вроде того. Лесник - это все-таки Лесник, и разговорами о погоде мы
вряд ли ограничимся.

- Пожалуй...

Нашарив в кармане еще одну двушку, Александр в точности последовал
указанию приятеля.

- Теперь другой коленкор, старичок! Итак, что именно нас интересует и
почему?

- Интересует все, что так или иначе касается Лесника. Это во-первых.
А во-вторых, не пересеклись ли наши пути-дорожки? Я имею в виду МВД и КГБ?
Как ни крути, Лесник обратился за помощью к нам. Значит, кто-то крепко его
напугал. Вполне логично искать первоисточник беспокойства среди иных
хищников.

- Вот как? И ты сразу решил, что это мы?

- Не решил, но грешным делом заподозрил. Подозрительный я мужик,
Микки... Так это действительно не вы?

- Как тебе сказать?.. Твердой уверенности у меня нет, но скорее всего
навряд ли. Зачем он нам? Рыбка, конечно, ершистая, и кое-кто наверняка
следит за его деятельностью, но дело в том, что Лесник принадлежит к
разряду так называемых "пацифистов", а таких мы обычно не трогаем.

- Что значит - "пацифистов"?

- А то, что грань беспредела этот бандит не переходит, с властью так
или иначе считается, с конкурентами предпочитает разбираться без шума и
звона, не тревожа сон пенсионеров. Словом, сосуществовать с ним можно.

- И это я слышу от тебя?!.. Удивительно!

- Ничего удивительного, старичок. Такова жизнь, и одними стальными
наручниками природу не обуздаешь. Не думай, что здесь сидят дундуки, есть
и весьма воинственные крокодилы, которым палец в рот не клади. Но и те
понимают, что ликвидировав одну мощную группировку, в итоге получишь
десяток мелких, уследить за которыми будет в десять раз труднее.

- И потому на Лесника и ему подобных у вас взирают сквозь пальцы?

- Ну, скажем так: без особой ненависти. Хотя, разумеется, и без
любовного трепета. Не обижай уж нас совсем! И когда требуется, мы с
удовольствием прижимаем эту братию.

- Ладно, оставим этот скользкий момент. Пару слов о самом Леснике.
Предысторию вкратце ты уже знаешь, а потому попробуй ответить, что в
состоянии напугать этого матерого зверя?

- Что или кто?

- Господи, Микки! Давай без ерничества и пропедевтики. Я уже выдержал
часовую беседу с Митрофанушкой. Боюсь, на большее меня не хватит.

- Ладно, ладно, не хнычь... Попробую сообразить, - трубка донесла
глубокий вздох. - Итак, ни мы, ни вы им не интересуемся. Имеется в виду -
глобальным, коренным, так сказать, образом. А коли так, значит?..

- Какая-нибудь секретная комиссия из Москвы?

- Двойка, старичок! Мы ведь уже говорили, никому твой Лесник не
нужен. И уж тем более - Москве, у которой своих лесников видимо-невидимо.

- И что тогда остается? Междоусобица? Но это же чушь! Кто осмелится
совать палки в колеса Леснику?

- Э-э, не скажи! Молодая поросль зубаста! Особенно по нонешним
временам. Уж каким был Цезарь, а и того спровадили на тот свет.

- Может, ты готов назвать фамилию предполагаемого Брута?

- Нет, Саша, тут я пас. Слишком уж много наберется подобных фамилий.
Считай - все униженные и оскорбленные Лесником, плюс недобитые конкуренты,
плюс собственные приемыши, успевшие за сытые годы подрасти и возмужать.

- Уж не о Мамонте ли ты говоришь?

- А хоть бы и о нем. Кандидатура весьма достойная, хотя лет пять
назад представляла собой полное ничтожество. Сейчас же - правая рука
хозяина. Согласись, взлет стремительный.

- Не спорю.

- То-то и оно! И таких, как этот Мамонт, наберется добрый десяток.

- Ага...

- Вот тебе и ага! И вообще, Сашок, не в свое дело ты впутался!

- Пардон, причем тут я? Кажется, тебе уже объяснили...

- Помню, все помню. И разумеется, сочувствую. Но будь осторожен.
Лесник не столь прост, каким кажется на первый взгляд. Голова у него варит
крепко. Он и в боссы выбился, разыграв фантастическую комбинацию. Столкнул
лбами городские группировки. Все было кончено в два месяца. Одних бойцов
десятка четыре поувечили, а главарей вышибли всех до единого. Всех, кроме
Лесника. С тех пор он и занял капитанский мостик. За шесть лет обзавелся
поддержкой в обеих столицах, курирует школу восточных единоборств и, по
моим сведениям, на покой пока не торопится.

- Он что, уже старый?

- Да нет, но в этой профессии долго не задерживаются. Так сказать,
своя кадровая текучка. Год за два и за три. А на пенсию впору выходить в
возрасте балерин. Между прочим, и дама у него имеется. Весьма своеобразная
особа.

- Это может оказаться для меня полезным?

- Как знать... Иных дам следует остерегаться, как огня. Есть такая