вопрошал юноша в очках и с блокнотом.
бы вдаваться в технические тонкости, но могу сказать с уверенностью... -- И
заместитель начальника Центризбиркома принялся мутно объяснять, сколько
степеней защиты внедрено в систему. Все терпеливо слушали. Те же, кто хоть
капельку разбирался в программировании, прятали снисходительные улыбки. Глеб
пробрался к Лизавете по заполненному ряду как раз тогда, когда начальник
компьютерного отдела в пятый раз повторил про пять степеней защиты.
Лизаветино ухо.
всесильном мексиканском президенте Карлосе Салинасе де Гортари. Он
президентствовал с 1988 по 1994 год, а теперь считается чуть ли не врагом
нации. Летом 1988-го институционно-революционная партия, побеждавшая на
выборах в Мексике последние семьдесят лет, в припадке болезненного тщеславия
решила доказать всему миру, что ее победы вовсе не результат политической
алхимии, а продукт правильной политической стратегии. Посему была придумана
компьютерная система, в Мехико наприглашали журналистов и наблюдателей,
затолкали их в ярко освещенный и забитый компьютерами зал, и гости получили
возможность прямо с дисплеев считывать последние данные о ходе подсчета
голосов. Данные же были для Салинаса самые неутешительные. И когда стало
ясно, что за конкурента всемогущего и мудрого Салинаса проголосовало
большинство...
веселился сотрудник "Огонька", рассказывая Лизавете эту историю, -- а к
зданию мексиканской ЦИК подошли войска. Наверное, чтобы компьютеры починить.
Чинили долго, почти неделю. Отремонтированные машины показали правильный
результат -- победил Салинас. Скандальная оппозиция потребовала вскрытия
избирательных урн и пересчета бюллетеней. Но вскоре все урны сгорели, вместе
со зданием местного парламента.
-- шепотом спросила Лизавета.
образованный сотрудник "Огонька". -- К тому же наши люди, даже если захотят,
не смогут повлиять на результат, просто не сумеют. Не зря же мы машины
покупали маломощные, а людей нанимали полуграмотных. Потому что для нас
безопасность -- прежде всего, -- ерничал Глеб, склонившись к Лизаветиному
уху.
черт-те что. Я звонила в редакцию -- в Петербурге на половине участков
бюллетеней не хватило, а кое-где избирательных урн.
куда пристроить листок, на котором поставлен заветный крестик?
которой социологи никого не предупредили. Соответственно, к ней и не
подготовились. Особенно отличился крупный научный центр, то бишь Петербург.
В нашем городе ни один чиновник и высморкаться без соответствующих
рекомендаций не сумеет. Раз социологи пообещали, что голосовать придет не
более тридцати процентов избирателей, значит, так оно и есть. Посему
избирательные чиновники решили сэкономить на транспортных и прочих расходах.
Развезли по территориальным участкам лишь треть бюллетеней -- они же
тяжелые, чего их тягать туда-сюда без толку. А избиратель, как назло,
попался несознательный, взял и передумал в последний момент, и повалил,
словно в девяносто первом году. Бюллетени расхватали за два часа, остальные
уходили, не исполнив гражданского долга, или стояли в очереди, или
возмущались...
Петербурге -- девятый вал"!
продолжала Лизавета, -- главная головная боль была впереди -- дефицит урн.
Что делать с переполненными ящиками? Их же не вскроешь и не запечатаешь по
новой, особенно когда на участке толпится охочий до демократии народ и
наблюдатели, всегда готовые растолковать любую статью закона о выборах.
Кое-кто отказывался ждать -- и их бюллетени просто складывали грудами. Потом
принялись запечатывать, вернее, опечатывать в полиэтиленовые пакеты. Эти
пластиковые пакеты выставляли как своеобразный суррогат, призванный заменить
привычный деревянный ящик с замком и щелью в крышке.
петербургских журналистов. А то вертеться ему карасем на сковородке.
ухмыльнулся Глеб. -- Ты же не будешь тиранить облеченного властью человека,
утомленного интригами!
стоит ли вылезать со своими петербургскими вопросами. Глеб помог принять
решение.
микрофону. Председательствующий начальник пресс-центра кивнул -- мол, я вас
заметил, подождите. Ждать пришлось довольно долго. Лизавета даже успела
пожалеть, что вылезла вперед. Ответа по существу все равно не дождешься, а
топтаться на виду она не любила. Наконец ей включили микрофон.
урнах, спросила, знают ли об этом в Центризбиркоме, а затем
поинтересовалась, не намерена ли Центральная комиссия рассмотреть вопрос о
признании выборов недействительными на тех участках, где были
зарегистрированы нарушения процедуры. Словосочетание "признание выборов
недействительными" повергло весь президиум в смятение. Никто не бросился
отвечать -- все смотрели на руководителя, которому и был задан вопрос.
Председатель ЦИК с блеском вышел из положения. По крайней мере, его ответ
был растиражирован десятком газет и журналов.
полиэтиленовые мешки! Ведь что такое, по сути, избирательная урна? Некое
замкнутое пространство, в которое можно опустить свой бюллетень. Это может
быть и мешок, и коробка, и что угодно еще.
служащего, не увидевшего ничего странного в том, что во втором по величине
городе России демократический выбор делается при помощи картонной коробки и
пластикового мешка! В зале повисла зловещая тишина -- теоретические
упражнения на тему формы и содержания урны произвели впечатление на многих.
есть урна и как ее наполнить?" -- такими словами Глеб встретил вернувшуюся в
задние ряды Лизавету.
многочисленные заместители председателя и немедленно перешли к основной
части заседания -- подведению итогов. К шести утра умные машины сумели
подсчитать голоса, поданные тридцатью миллионами российских избирателей,
явившимися на выборы. В Думу по партийным спискам прошли шесть партий.
Лизавета видела внезапно осунувшееся лицо лидера "Женщин России" -- по
результатам голосования в Сибири и на Дальнем Востоке они смело могли
рассчитывать на места в парламенте, но Европейская Россия в корне изменила
ситуацию. Отныне и в течение ближайших четырех лет Государственная дума
будет стоять на шести китах.
первого раза поняла, что делать на пресс-конференции больше нечего. Одно
метафизическое определение избирательной урны потянет на целый репортаж. К
тому же Славик Гайский уже полчаса жалобно вздыхал и многозначительно
посматривал на своего корреспондента. Он явно проголодался. Работа оператора
-- тяжелый физический труд, о чем мало кто подозревает. Профессиональная
камера, даже современная, весит минимум семь с половиной килограммов. Бегать
целый день с таким грузом на плече или в руках нелегко, а ведь еще надо
следить, чтобы кадр не дрожал, то есть держать камеру твердо. Или таскать
штатив, а это дополнительные килограммы. Хорошие корреспонденты знают:
операторов следует кормить хорошо и регулярно, поэтому Лизавета встала.
результаты исключительно предварительные, но исключительно точные, поскольку
получены при помощи священной компьютерной коровы. Мы сейчас поедим, а потом
я попробую отыскать вашего Валерия Леонтьевича. Он как в воду канул. Я хочу
его видеть.
просто в парламенте. И еще на улице. В людей стреляют из автоматов. Они,
правда, с успехом отстреливаются. Им подкладывают взрывчатку, прямо в
думские офисы. Или милый телохранитель сначала пропускает с охраняемым пару
стаканчиков водки, потом стреляет ему в висок, а затем себе -- в сердце. Я
уж не говорю про пустяки и мелочи вроде автокатастроф, отравлений и
примитивного мордобоя. Так что нас тут ничем не удивишь.
Кстати, ты напрасно поджидала Валеру-лысого в зале. Посещать открытые для
всех пресс-мероприятия ниже его достоинства. Он специализируется на
закулисных тайнах, вхож в высшие сферы, говорильня вроде этой -- не для
него.
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Белогорский Евгений