Чтение 5–й страницы книги ~Следователь по особо важным делам~

распространялась на этот счет. Во всяком случае, она от него ушла. С
сыном. Десятилетним Кешкой, которого я еще не видел ни разу.

Кешка, В нем, кажется, и было все дело. Из-за него муж Нади не дает
развода. И каждый раз, когда я завожу об этом разговор, Надя старается от
него уйти.

- А что думает по этому поводу Агнесса Петровна? - спросил я. - Мне
кажется, ее симпатии ко мне сильнее, чем у некоторых...

- В принципе она считает, что ты отличная партия, - улыбнулась Надя. -
Только удивляется, почему у тебя кооперативная квартира. Могли, говорит,
дать и государственную.

- Много нас таких...

- Как это много? - искренне удивилась Надя.

- Ну, следователей...

- Но ты же по ОСОБО важным делам!

- Мне кажется, все дела важные. Дела - это люди. А люди все равны.

- Но есть же громкие, нашумевшие преступления. Не обо всех же пишут в
газетах.

- Это ничего не значит. Для каждого человека его несчастье - самое
важное. Сопляк какой-нибудь совершил преступление. Так для его матери
положение сына важнее всех несчастий на свете. Землетрясения в Южной
Америке, катастрофа на железной дороге, да мало ли случается всякого на
земле... Она ни о чем и ни о ком не думает в этот момент, кроме сына...
Понимаешь, все относительно.

- Постой. - Надя все еще не могла мне поверить. - Есть еще, значит,
такие, как ты?

Я от души рассмеялся:

- Нет, Надюша, ты меня время от времени просто убиваешь. Конечно! У нас
в прокуратуре больше десятка.

В Прокуратуре Союза. Да еще в прокуратурах всех республик. И знаешь,
как нас называют? Важняк... Ты разочарована?

- Наоборот. Это хорошо... Ты меня даже успокоил. - Она посмотрела на
меня, как мне показалось, виновато. - Вокруг столько молоденьких...

- Не говори глупости, - сказал я строго. Но ее ревность была приятна
мне.

Слабость у Нади прошла быстро. Она как-то встряхнулась. Две складочки,
появившиеся на мгновение около губ, исчезли.

- Конечно, глупости.

Чтобы окончательно ее успокоить, я весело продекламировал:

- "Для девчонок в юбчонках есть в клешах парнишки с гитарами под
мышкой..."

- А ты говоришь, что нам с тобой плохо... Да, кстати.

Когда ты наконец познакомишься с Кешкой?

- Именно, кстати. Разговор самый подходящий перед моим отъездом...

- Ты же не навсегда.

- Нет, конечно. Я просто удивляюсь: сколько времени мы знакомы, а ты
предлагаешь встретиться с Кешкой сейчас, когда я улетаю.

- Не сердись. А мой сын - интересное создание. Свои мысли, свой мир.
Представляешь, главная забота сейчасдостать небольшого удава...

Я и раньше слышал, что Кешка увлекается животными.

Жил у них сиамский кот Ерофеич, попугай Ахмед, ежик Пиф и еще какая-то
живность. Но удав!

- И ты согласишься жить в квартире с удавом?

- Привыкнуть можно, - сказала Надя. - Если мальчику это нравится.
Просто необходимо, понимаешь...

Я промолчал. Да, ради сына она готова на все что угодно. Выходит, мне
тоже придется привыкать к удаву?.. Ну что ж, Надя этого стоила.

Сибирь для меня - понятие совершенно определенное.

Тайга, холода. Соответственно я и подобрал гардероб. Пальто, теплые
перчатки,

Барнаул уготовил мне первый сюрприз прямо в аэропорту. Многие ходили в
костюмах.

Второй сюрприз преподнес... родной русский язык.

В гостинице меня ждала бронь. Я заполнил карточку.

- Коечка у вас будет у окна, - сказала дежурная. - Но сейчас еще тепло,
не дует...

- Спасибо, - машинально поблагодарил я.

- И соседи порядочные... Агроном, врач, правда ветеринарный...

- Позвольте, мне должны были заказать номер.

- Я получила распоряжение от директора. Вот, читайте - "койко-место".

- Не койко-место, а место.

- Вот именно, место. А не номер.

У меня перед глазами всплыла телеграмма в прокуратуру края, которую я
сам составлял: "Забронируйте место гостинице..."

Я оказался в дурацком положении. Сегодня воскресенье (новосибирский
аэропорт держал нас двое суток из-за непогоды). Звонить местному
начальству домой-неудобно.

Испортишь первое впечатление. ГХ"Думают, столичный, раскапризничался...
Бог с ним, перебьюсь.

- Вы забыли тут расписаться, - вернула мне бланк администратор.

- Где?

- Вот здесь. Что освободите место по первому требованию.

- Ну, милая, вы плохо знаете законы, - разозлился я. - Выселять
человека из гостиницы можно только с санкции прокурора.

- А может, еще министра? - повысила она голос. - Откуда вы это выдумали?

- Учил в институте... Кстати, об этом и по телевизору передача была.

- Мало ли что там показывают...

Довод, в общем-то, неопровержимый: показывают много.

- Могу привести соответствующую статью Гражданского кодекса... - Я
постарался вложить в эту фразу как можно больше металла.

Но мой железный аргумент был сметен одним ударом.

Она отобрала заполненный листок:

- Тогда ждите до вечера... На общих основаниях.

Я поставил свою подпись под актом полной и безоговорочной капитуляции.

Но она нанесла мне еще один удар:

- У вас оружие есть?

- Нет. А чтo?

- Мало ли... Следователь все-таки. Смотрите, в номере держать его
нельзя.

- А если бы было? - усмехнулся я. - Куда его денешь?

- Это не наше дело. Вы напираете на законы. - Пожалуйста. - Она достала
из ящика свои инструкции. - Мы тоже грамотные... - И ткнула пальцем в то
место, где действительно указывалось, что в номере находиться с оружием
нельзя.

Я ничего не мог сказать. Хотя и вертелся на языке вопрос: как,
например, обходятся работники милиции, военнослужащие, обязанные иметь при
себе пистолет? Не сдашь же его в камеру хранения?

Но этот вопрос надо было задавать не ей, маленькому исполнителю, j тем,
кто составил инструкцию.

Я подумал, что есть еще требования, выполнять которые практически
невозможно.

Дежурная по этажу проводила меня в номер, и я свалился в постель, чтобы
наверстать две ночи полусна в аэропорту. Наутро, в понедельник, я
отправился в прокуратуру.

Первый визит, разумеется, - к прокурору края.

Он справился, когдв"я прибыл, как отдохнул. О недоразумении в гостинице
я умолчал - в конце концов, только одна ночь. Вряд ли я задержусь в
Барнауле.

- Крылатовское дело знаю в общих чертах, - сказал прокурор. - За всем
не уследишь. Вам надо поговорить с замначальника следственного отдела
Кукуевым. Он в курсе. А с человеком, хорошо знающим дело, увы, не
встретитесь.

- Со следователем?

- С ним1. Уволился. Поступил в аспирантуру.

Прокурор вызвал замначальника следственного отдела и представил меня.
Мы отправились в его кабинет.

- Что это вы решили вернуться к самоубийству Залесской? - спросил
Кукуев.

- Поступил сигнал. - Я рассказал о письме Мурзина.

- Если по каждому письму поднимать дела, никаких штатов не хватит, -
покачал головой замначальника отдела и, спохватившись, добавил: - Впрочем,
вам, наверху, виднее. Можете, наверное, позволить себе тратить время на
одно дело. А у наших следователей в производстве по пять-десять
одновременно...

- Знаю, - кивнул я,- Работал в прокуратуре области.

- Значит, бывали в нашей шкуре?

- Семь лет...

В его словах послышались доверительные нотки:

- Свой, выходит... Это хорошо. Должен понять. Скажем прямо, деля-то
расследовано добросовестно. Парень теоретически подкован. Плохого,
наверное, в аспирантуру не приняли бы, да еще в Ленинградский университет.
Так я говорю или нет? - Я пожал плечами. - Аспирантура, она требует... -
он постучал пальцем по лбу.

- Требует, - согласился я.

- Вот именно. - Он посмотрел на меня долгим взглядом, вздохнул. Как бы
согласился: хочешь не хочешь, от тебя, видимо, не отвертеться.

Я его понял. И предложил мировую:

- Возможно, понадобится ваша помощь.

- Группу создавать не будем, - сказал он твердо. - Людей нет.

- Ив управлении внутренних дел?

- Это - ради бога. - Кукуев взялся за телефон.