кто-то за моей спиной.
куда важнее было золото, они за ним и охотились. Удивительно, зачем они
черепки прихватили. Наверное, случайно закатились в вазу.
толкований. Уточнить же, где именно их выкопали, очень трудно. Боюсь даже,
невозможно, если только не посчастливится разыскать какие-нибудь
дополнительные сведения о том, кто их спрятал в подполе. Наверное, этим
вам и придется заняться в первую голову, Всеволод Николаевич. Стать на
время не столько археологом, сколько сыщиком.
разных точек, измерены, зарисованы и запрятаны в сейф, когда общими
усилиями сочинили и отправили подробную ликующую телеграмму начальству в
Киев, все разошлись. Я остался один. И все думал о том, какая трудная
задача встала перед нами. Как же, в самом деле, узнать, из какого кургана
выкопаны замечательные сокровища?
надо в тех краях, где обитали, по Геродоту, царские скифы, возглавлявшие
союз кочевых племен - где-нибудь в районе Никополя. В прошлом году
примерно там же, только на левом берегу Днепра мой старый друг Василь
Бидзиля, возглавляющий Запорожскую экспедицию, раскопал замечательное
погребение пятого века до нашей эры. Правда, оно было разграблено в
древности, но удалось обнаружить тайник, не замеченный грабителями. В нем
оказалось немало превосходных вещей: серебряные чаши с изображением
беседующих скифских вождей и ритон - рог для вина, серебряные кувшины,
кубок, немало других драгоценных находок.
в находках из Гаймановой могилы очень мало общего с ним. На нашей вазе
изображены главным образом картины оседлого быта. И эти отпечатки
пшеничных зерен на осколке сосуда.
вождя скифов-земледельцев. Они обитали севернее царских скифов. А может,
еще дальше к северу, на границе лесостепи, где жили скифы-пахари и невры?
Там и лоси водились. Неведомый древний художник мог изображать их прямо с
натуры.
скифы, не невры. Может быть, какое-то скифское племя, еще неизвестное
науке?
побольше бытовых предметов, какой-нибудь утвари, пусть даже разбитой
посуды! Тогда наверняка бы многое прояснилось.
представляют, а раскапываем памятники древности и кропотливо изучаем все,
что в них окажется. Значение находок для науки вовсе не определяется ни
материалом, из которого они сделаны, ни художественным мастерством, ни
даже их уникальностью. Важно одно: помогают ли они заглянуть в прошлое,
лучше представить его. А это нередко вообще невозможно сделать по
отдельным, самым драгоценным находкам. Только все они вместе, причем
особенно как раз предметы будничные, бытовые, на первый взгляд невзрачные
- похожий на комочек засохшей грязи обломок разбитого горшка, проржавевший
гвоздик, несколько буковок, нацарапанных на кусочке бересты, - позволяют
воссоздать картину давней жизни. Как раз этого-то найденные в Матвеевке
сокровища и не раскрывают.
позвонить в Ленинград моему учителю, профессору Олегу Антоновичу
Казанскому, сообщить об удивительной находке и посоветоваться. Но он
опередил меня.
когда я вошел в темноватый холл гостиницы.
просохшее пальто на кровать, и только протянул руку к трубке, собираясь
заказать Ленинград, как вдруг телефон сам затрезвонил. Через мгновение я
услышал знакомый, мягко рокочущий, хорошо поставленный баритон:
спросить, почему он оказался вдруг в Москве вместо Ленинграда, но не
успел. Следующий вопрос Казанского совсем уже отдавал мистикой:
уст. Что вы там раскопали?
все-таки выпили. Нет? Зря! Такое событие грех как следует не отметить.
Значит, просто ошалели от радости, потому что ничего вразумительного от
вас не добьешься. Ладно. Завтра прилечу на денек. Надо посмотреть, что за
клад вы раскопали. Позаботьтесь, пожалуйста, насчет номера. Спокойной
ночи.
профессора Казанского, так же как и напористая готовность бросить все дела
и немедленно "прилететь на денек", чтобы собственными глазами полюбоваться
на Матвеевский клад.
окрещен! "Матвеевский клад" - именно так и будет он отныне называться во
всех ученых трудах.
сейчас на ее месте уже высятся новенькие веселые дома, - перед
исчезновением с лица земли все-таки успела попасть в историю...
2
драгоценности и осколки сосуда. Он приехал в музей прямо с аэродрома, даже
не заглянув в гостиницу, только милостиво кивнул, когда я почтительно
доложил:
поле, он мог спать прямо на земле, подстелив кусок брезента, но, приезжая
куда-нибудь на конференцию или совещание, требовал непременно лучший номер
в гостинице.
брал в руки сильную лупу, то откладывал ее в сторону и даже отходил от
стола, чтобы глянуть издали. Мясистое, крупной лепки лицо с высоким лбом
под густой шапкой курчавых седых волос стало сосредоточенным даже до
некоторой пугающей мрачности. Время от времени Олег Антонович характерным
жестом захватывал ладонью остренькую мушкетерскую бородку, словно пытаясь
оторвать ее. Для меня же его движения и жесты, давно хорошо изученные,
были полны скрытого смысла.
не любил. Он быстро настраивался на деловой лад:
все увидено своими глазами. Надо искать, где это выкопано.
разных племен изображены. Кочевого и оседлого.
исторические события, а не вдохновился какой-нибудь легендой, как и
создатель горита из Солохи. А это гораздо вероятнее. Батальной живописи
тогда ведь еще не знали.
одежде разница есть, хоть и небольшая.
поспешных выводов. Они как шоры. На горите из Солохи тоже одни бородатые,
другие безбороды. Чисто условный прием. Надо же было художнику как-то
обозначить противников, чтобы мы их различали. Или облагородить их,
изобразить "Идеальных воинов". На Солохском гребне сражаются скифы - двое
пеших против одного конника. И одеты они по-разному: у пеших поверх
кафтанов панцири, у конника на голове не обычная войлочная шапка, а
греческий шлем, на ногах поножи. Однако ни у кого не возникает ни
малейшего сомнения: все они скифы. Верно?
повисает в воздухе. Не исключено, что тут изображены представители двух
разных племен. Но пока это лишь предположение. Несомненно лишь одно: и те
и другие - скифы. А что это с головой они у него делают? - заинтересовался
профессор, ставя вазу на стол. - Дай-ка лупу.