часы. - Наверное, отец смотрит "Лейтшоу".
сквозь табачный дым проводил взглядом высокую, статную фигуру Джина Грина
широкоплечий, узкобедрый, шесть футов и два дюйма - ростом с Линкольна... Из
Джина, пожалуй, получился бы неплохой солдат Если бы он, конечно, попал в
верные руки.
походке можно было понять, что он чем-то чрезвычайно расстроен.
что случилось нечто ужасное, что отец очень плох.
журнал с большегрудыми красотками
напрасно бьет тревогу. Я позвоню тебе. Ты где остановишься?
Джин глубоко вдохнул свежий воздух. Южный ветер развеял пелену смога над
городом.
выпуска 1960 года из центра Манхэттена, из фешенебельного района семидесятых
улиц в Гринич-Виллэдж: мешал особенно густой в этот час поток машин по Пятой
авеню. До Сентрал-парка и круга Колумба он проскочил сравнительно быстро.
Трудней всего было проехать, заняв место в нескончаемой веренице машин,
через забитый транспортом Бродвей - сверкающий миллионами огней "великий
белый путь" - и через тесную Таймс-сквер - "перекресток вселенной". На
Седьмой авеню, мчась мимо универмага Мейси и отеля "Говернор Клинтон" от
закопченно-мрачного Пенсильванского вокзала, он дважды нарушил правила
уличного движения...
34-й улицы преследователей затерли огромные фургоны швейников, а Джин круто
свернул налево по Вест 14-й улице, пересек авеню Америк, выскочил на Пятую
авеню.
маяками, две-три автомашины со знаками департамента полиции, "Скорую помощь"
из больницы святого Винцента и фургон из морга.
главного медицинского эксперта Нью-Йорка на Первой авеню2.
своей машине, запаркованной у тротуара напротив ночного клуба. Он кивнул
знакомому швейцару клуба, похожему на аргентинского генерала в своей
раззолоченной ливрее, и пошел было к своему "даймлер-бенцу", как вдруг
заметил стоявшую неподалеку полицейскую "праул-кар" - патрульную машину. Из
приспущенного бокового окна доносился по коротковолновому радио,
вмонтированному в приборный щиток, голос диспетчера:
машины!
немецким акцентом.
слюной, рявкнул в открытое боковое окно:
неизвестными лицами, убит двумя выстрелами из пистолета в своем доме, 17,
Ист 13-я улица. Его жена ранена также выстрелом из пистолета и находится без
сознания. Убийца или убийцы покинули место преступления между одиннадцатью
тридцатью и одиннадцатью сорока пятью. На 10-й улице около кафе "Бизар"
приблизительно в полночь был замечен известный наемный убийца гангстер Лефти
Лешаков. Приказано задержать его. Предупреждаем: он вооружен! Повторяю...
"Рэйнджерс" к Сентрал-парку
грузно обросшими жиром, заплывшими глазками-гвоздиками и кирпичным лицом с
перебитым носом, был одет не в форму, а в обыкновенный штатский
"бизнес-сют", деловой костюм, однако все, от мятой шляпы, которую он не
потрудился снять, до тупых носков огромных блюхеровских ботинок, - все
выдавало в нем полицейского.
вопросами сидевшего перед ним бледного Джина. Стоя посреди гостиной,
инспектор набычился, уткнув дюжие кулаки в рубенсовские ляжки и широко
расставил ноги.
уложил ее на диван, сделал ей два укола - обезболивающий и антистолбнячный -
и, ожидая, пока она очнется, занялся рыдавшей дочерью Гриневых.
свое дело. Вот, примите-ка три таблетки транквилизатора. А теперь выпейте
водички. Так-то. Вот умница!
на протяжении последних сорока лет сталкивался он с убийствами и увечьями в
этих асфальтовых джунглях; давно бы вроде пора не принимать близко к сердцу
чужое горе. Но эта красивая и несчастная девушка чем-то затронула его
сердце.
столе в надежде отыскать отпечатки пальцев преступника.
ковру, покрывавшему весь пол библиотеки, вдруг издал радостное восклицание:
него лежала закопченная стреляная гильза.
а ты только одну.
марку пистолета.
калибра 0, 38, а стреляли скорее всего из "кольта".
словно сошли с экрана популярнейшей телевизионной серии "Неприкасаемые" - о
борьбе чикагской криминальной полиции с гангстерами.
фотограф.
На экране шла беззвучная драка, и гангстер Джеймс Кэгни что-то беззвучно
кричал.
Ржаное виски?
поделить между сестрой Натали и мной.
так, словно противник на ринге послал его в нокдаун.
особенно эмигрантам, покупал Кандинского, Шагала, Малевича. Пожалуй, тысяч
сто...
пьяного за пятерку И старик тратил, выходит, твое наследство, транжирил его,
раздавал эмигрантам. Так, так! Сто тысяч! И пожить ты, видать, любишь в свое
удовольствие.
мясистой ладони фото широкоскулого, тонкогубого человека с
глазами-пуговицами. - Узнаешь?
ручки кресла.
полуночью?
фонарь, лицо излучали непреклонную властность, тупую, уверенную в себе силу
Но Джин не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном.
стакан. - Называйте-ка меня лучше мистером. Последний нахал, которого мне
пришлось проучить, проглотил почти все свои зубы. За такие слова я заставлю
вас проглотить язык. Я ясно выражаюсь?
Подними на меня мизинчик - и я заставлю тебя заплатить триста долларов
штрафа.
Мне не нравится твоя рожа, дядя, у нее цвет мороженой говядины.
Посняков Андрей
Мацумото Сэйте
Пехов Алексей
Херберт Фрэнк
Чернецов Андрей
Ибсен Генрик