Чтение 5–й страницы книги ~Тихий американец~

какая-то важная персона: вдоль всего пути к резиденции верховного
комиссара через каждые двадцать шагов лицом к тротуару выстроились
полицейские.

У дома Пайла, на дорожке, посыпанной гравием, стояло несколько
мотоциклов. Вьетнамец-полицейский проверил мое удостоверение. Он не пустил
Фуонг в дом, и я пошел разыскивать французского офицера. В ванной Виго мыл
руки мылом Пайла и вытирал их полотенцем Пайла. На рукаве его костюма было
жирное пятно, - машинное масло, вероятно, тоже было Пайла.

- Что нового? - спросил я.

- Машину его мы нашли в гараже. Бензина в ней нет. Вчера ночью он взял,
по-видимому, велорикшу. Или чью-нибудь машину. А может, бензин вылили.

- Он мог пойти и пешком, - сказал я. - Разве вы не знаете американцев?

- Ведь ваша машина сгорела? - задумчиво продолжал Виго. - У вас есть
новая?

- Нет.

- В общем, это неважно.

- Да.

- У вас есть какие-нибудь предположения? - спросил он.

- Сколько угодно.

- Расскажите.

- Видите ли, его могли убить вьетминцы. Они ведь убили в Сайгоне немало
народу. Тело его было найдено возле моста в Дакоу, - это вьетминская
территория, когда ваша полиция уходит оттуда на ночь. Он мог быть убит и
агентами местной охранки, - такие случаи тоже известны. Может, им не
нравилось, с кем он дружит. Может, его убили каодаисты за то, что он был
знаком с генералом Тхе.

- А он был с ним знаком?

- Говорят. Может, его убил генерал Тхе за то, что он был знаком с
каодаистами. Может, его убили приверженцы хоа-хао за то, что он заигрывал
с генеральскими наложницами. Может, его убили просто с целью грабежа.

- Или просто из ревности, - сказал Виго.

- Или агенты французской охранки, - продолжал я, - которым не нравились
его связи. А вы на самом деле хотите знать, кто его убил?

- Нет, - сказал Виго. - Я должен отчитаться, вот и все. Идет война,
разве каждый год не убивают тысячи людей?

- Меня вы можете исключить из списка, - сказал я. - Я в этом деле не
замешан. Не замешан, - повторил я, словно заповедь. - Меня оно не
касается.

Если жизнь так устроена, пусть дерутся, пусть любят, пусть убивают, -
меня это не касается. Моим собратьям по перу нравится называть себя
корреспондентами, - слово, которое может означать "соответчик", - я же
предпочитаю титул репортера. Я описываю то, что вижу, и ни в чем не
принимаю участия. Даже своя точка зрения - это тоже своего рода соучастие.

- Что вы здесь делаете?

- Я пришел за вещами Фуонг. Ваши полицейские ее не пускают.

- Ладно, пойдемте вместе.

- Это очень любезно с вашей стороны, Виго.

Пайл занимал две комнаты, кухню и ванную. Мы прошли в спальню. Я знал,
где Фуонг могла держать свою корзинку - под кроватью. Мы вытащили ее
оттуда вдвоем с Виго; там лежали книжки с картинками. Я вынул из гардероба
ее одежду: два праздничных платья и штаны. Казалось, им здесь не место и
они пробыли тут совсем недолго, всего несколько часов, словно бабочка,
которая ненароком залетела в комнату. В ящике я нашел ее маленькие
треугольные трусики и коллекцию шарфов. Так мало вещей надо было уложить в
корзинку, - куда меньше, чем берет с собой гость, уезжая за город на
воскресенье.

В гостиной висела фотография ее с Пайлом. Они снялись в ботаническом
саду, рядом с большим каменным драконом. Она держала собаку Пайла на
поводке - черного чау с черной пастью. Собака была слишком черная. Я
положил фотографию в корзинку.

- А что стало с собакой? - спросил я.

- Ее нет. Может, он взял ее с собой.

- Если она вернется, дайте на исследование землю с ее лап.

- Я не Лекок и даже не Мегрэ, а тут идет война.

Я подошел к книжной полке и стал разглядывать книги, стоявшие на ней в
два ряда, - библиотеку Пайла. "Наступление красного Китая", "Угроза
демократии", "Миссия Запада", - тут, по-видимому, было полное собрание
сочинений Йорка Гардинга, а также множество отчетов конгресса, вьетнамский
разговорник, история войны на Филиппинах, томик Шекспира. А что он читал
для развлечения? Я нашел более легкую литературу на другой полке;
карманное издание Томаса Вульфа, странную мистическую антологию под
названием "Триумф жизни" и американский чтец-декламатор. Был там и сборник
шахматных задач. Все эти книги вряд ли могли украсить жизнь после рабочего
дня, но, в конце концов, для этого у него была Фуонг. В глубине полки,
засунутая за антологию, лежала книжка без переплета - "Физиология брака".
Видно, и половую жизнь он изучал так же, как изучал Восток: по книгам. И
паролем к этой жизни было слово "брак". Пайл считал, что человек
непременно должен быть с кем-то неразрывно связан.

Письменный стол его был совершенно пуст. Я сказал:

- Ну и здорово же вы здесь почистили!

- А-а... Мне пришлось это сделать по поручению американской миссии. Вы
ведь знаете, как бежит молва. Квартиру могли ограбить. Все его бумаги
опечатаны. - Он говорил серьезно, без улыбки.

- Нашли что-нибудь компрометирующее?

- Мы не можем позволить себе найти что-нибудь, компрометирующее нашего
союзника, - сказал Виго.

- Вы не будете возражать, если я возьму одну из этих книг? На память.

- Я отвернусь.

Мой выбор пал на "Миссию Запада" Йорка Гардинга, и я положил ее в
корзинку между платьями Фуонг.

- Неужели вы мне ничего не можете рассказать по-дружески? - спросил
Виго. - Строго между нами. Мой доклад готов: его убили коммунисты. Можно
предполагать, что это начало кампании против американской помощи. Но если
говорить начистоту... Послушайте, от этой сухой материи у меня пересохло
горло, не выпить ли нам здесь за углом стаканчик вермута?

- Еще рано.

- Он вам ни в чем не исповедовался, когда вы его видели в последний
раз?

- Нет.

- А когда это было?

- Вчера утром. После большого взрыва.

Он подождал, чтобы я мог обдумать ответ. Допрос велся благородно.

- Вас не было дома, когда он зашел к вам вечером?

- Вечером? Нет, я был дома. Я не знал...

- Вам может понадобиться выездная виза. А ведь мы вправе ее задержать
на самый неопределенный срок.

- Неужели вы думаете, - сказал я, - что я хочу вернуться на родину?

Виго посмотрел на яркий, безоблачный день за окном. Он заметил с
грустью:

- Большинству людей хочется домой.

- Мне здесь нравится. Дома - уйма трудностей.

- Merde! [Ах, черт! (фр.)] - воскликнул Виго. - Сюда пожаловал сам
американский атташе по экономическим вопросам. - Он повторил с издевкой: -
Атташе по экономическим вопросам!

- Мне лучше уйти. Не то он захочет опечатать и меня тоже.

Виго сказал устало:

- Желаю удачи. Ну и наговорит же он мне неприятностей!

Когда я вышел, атташе стоял возле своего паккарда, пытаясь что-то
втолковать шоферу. Атташе был пожилой тучный господин с раздавшимся задом
и лицом, которое, казалось, не нуждается в бритве. Он окликнул меня:

- Фаулер, можете вы объяснить этому проклятому шоферу...

Я объяснил.

- Но я ведь говорил ему то же самое... Почему он всегда делает вид, что
не понимает по-французски?.

- По-видимому, все дело в произношении.

- Я прожил три года в Париже. Мое произношение сойдет и для этой
вьетнамской образины.

- Глас демократии, - сказал я.

- Что?

- Так, по-моему, называется книжка Йорка Гардинга.

- Не понимаю. - Он подозрительно взглянул на корзинку, которую я нес. -
Что тут у вас?

- Две пары белых шелковых штанов, две шелковые кофты, несколько пар
женских трусиков, - если говорить точнее: ровно три. Все вещи - сугубо
местного происхождения. Без американской помощи.

- Вы были у Пайла? - спросил он.

- Да.

- Слышали, что произошло?

- Да.

- Ужасная история, - сказал он. - Просто ужасная.

- Посланник, должно быть, очень расстроен?

- Еще бы. Он сейчас у верховного комиссара и потребовал свидания с
президентом. - Взяв под руку, он отвел меня подальше от машины. - Вы ведь
хорошо знали молодого Пайла? Не могу примириться с тем, что произошло. А я
знал его отца, профессора Гарольда Ч.Пайла, - вы наверняка о нем слышали?

- Нет.

- Крупнейший в мире специалист по подводной эрозии. Неужели вы не
обратили внимания на его портрет на обложке "Тайма", с месяц назад?

- Кажется, обратил. На заднем плане полуразрушенный утес, а на переднем
- очки в золотой оправе.