щался с ним. Подумал, если он такой дурак, так это его личные трудности. А
потом явились эти двое.
приказали мне отдать им программы, связанные с лошадьми. Я сказал, что уже
отдал. Они сказали, что не имеют ничего общего с тем человеком, который мне
платил, но программы я отдать все равно должен.
кими... такими жуткими! Они пришли позавчера вечером - теперь кажется, что
это было год назад. Донна вышла погулять. Было еще светло. Около восьми,
наверно. Она часто ходит гулять...
они пришли и держались так вызывающе и сказали, что, если я не отдам им
программы, я об этом пожалею. Они сказали, что Донна - хорошенькая штучка,
и вряд ли я захочу, чтобы с ней что-то случилось... - Он сглотнул. - Я
никогда бы не поверил... В смысле, такого не бывает... Однако все-таки по-
хоже, что бывает. Ну вот, - сказал он, взяв себя в руки, - я отдал им
все, что было у меня в доме, но на самом деле это были, так сказать, только
черновые наброски. Довольно грубые. Я написал пару-тройку пробных программ
от руки - я часто так делаю. Я знаю, многие пишут на машинке или даже пря-
мо в компьютер, но я так не могу. Мне удобнее иметь под рукой карандаш и
резинку. То, что я им отдал, выглядело вполне нормально, особенно для того,
кто ничего не смыслит в программировании. Я решил, что они в нем не смыс-
лят. Но работать как следует это не будет. И я не вписал ни имен файлов, ни
комментариев, ничего, так что, даже если они отладят программы, они не раз-
берут, что к чему...
видимо, всучил этим довольно опасным типам кучу хлама, при этом прекрасно
сознавая, что делает.
ду, когда говорил, что влип.
собирался сказать ей об этом вчера вечером, когда приду с работы, вроде как
сюрприз сделать, а тут ко мне в офис приехала полиция и сказала, что она...
она... О господи, ну как она могла!
день толпились у нас, и эта женщина из полиции тоже, но это все было связа-
но с Донной. Меня бы они и слушать не стали, а потом...
сообщать об этом в налоговую инспекцию. Если бы я сказал полицейским... Хо-
тя, наверно, рано или поздно все равно придется.
что я выиграю? Они зафиксируют мое заявление и пальцем не шевельнут, пока с
Донной что-нибудь не случится. В смысле, ну не могут они круглосуточно ох-
ранять всех, кому кто-то чем-то пригрозил, верно? А потом, насчет того,
чтобы охранять Донну, - ты знаешь, большинство из них были с нею не
очень-то вежливы. Многие вели себя просто по-хамски. Готовили друг другу
чай, пили его и разговаривали о ней в ее присутствии, так, словно она не
человек, а бревно какое-то. Они так с ней обращались! Можно подумать, она
этому младенцу глаза выколола.
лица сочувствовали в основном обезумевшей матери младенца, но я благоразум-
но промолчал.
увезешь Донну сразу после суда. У тебя есть такая возможность?
даже стоит положить в лечебницу...
ременные лекарства, гормональные препараты, и все такое...
тального. И временами он выходит из строя, как и все прочие органы. Как пе-
чень. Как почки. Ты ведь не отказался бы от лечения, если бы у Донны было
неладно с почками?
себя. Я завел машину и поехал обратно к дому. По дороге Питер сказал мне,
что Донне было очень хорошо на катере и что он увезет ее на каналы.
тетради, но телефон звонил почти непрерывно, и, поскольку обязанность отве-
чать на звонки была по молчаливому соглашению возложена на меня, мне то и
дело приходилось снимать трубку. Родственники, друзья, пресса, официальные
лица, любопытствующие, психи, злопыхатели - с кем мне только не пришлось
разговаривать!
чалу - слабыми улыбками, а потом, постепенно, Донна начала разговаривать
вполголоса. После чего она истерически разрыдалась, ее погладили по голов-
ке, она попыталась покушать, переоделась - и, похоже, все больше и больше
привыкала к тому, что с нею обращаются словно со смертельно больной.
реком и при каждом удобном случае сбегал в сад. Утром в воскресенье он
уехал на своей машине в то время, когда открываются пабы, а вернулся уже
после обеда. А ближе к вечеру я с тайным вздохом облегчения сказал, что мне
надо домой, потому что в понедельник мне в школу.
и все объясню. Он все равно должен мне неделю отпуска.
ла для нее привычной за эти два дня, и Питер энергично закивал.
лось разумным принять хотя бы элементарные меры предосторожности.
промямлил:
никто не нахамил...
жать.
и жадно глазел на окна. В последнюю минуту Питер сунул мне три кассеты -
послушать в дороге, чтобы не скучно было ехать. Я мельком взглянул на них:
"Мы с королем", "Оклахома", "Вестсайдская история". Не последние новинки,
конечно; но я все же поблагодарил Питера, поцеловал на прощание Сару - из
вежливости, поцеловал Донну - по той же причине, и уехал - как это ни пе-
чально, заметно воспрянув духом.
"Оклахому". Тогда-то я и обнаружил, что Питер отдал мне вовсе не музыкаль-
ные записи.
щущий вой, прерываемый короткими промежутками завывания на одной ноте. Я
пожал плечами, немного прокрутил пленку вперед и снова нажал на кнопку. То
же самое.
То же самое. Проверил "Мы с королем" и "Вестсайдскую историю". И там то же.
спутает. Скрежещущий вой создается двумя нотами, которые сменяют друг друга
так быстро, что ухо едва успевает это улавливать. А завывание на одной ноте
обозначает интервал, где ничего нет. На "Оклахоме" периоды скрежещущего воя
тянулись от десяти секунд до трех минут, как это обычно и бывает.
игрывают на обычном магнитофоне.
особенно на небольших компьютерах. Можно записать на магнитофонную кассету
множество самых разных программ и просто выбирать нужные и запускать их по
мере нужды; но в то же время кассета остается обычной кассетой, и если про-
играть ее на обычном магнитофоне, то услышишь вот этот самый вой.
нетрудно было догадаться, что это за программы.
вообще мне их отдал? Я мысленно пожал плечами, запихнул кассеты вместе с
коробками в бардачок и включил радио.
Посняков Андрей
Аникина Наталья
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман
Майер Стефани
Белов Вольф