здесь, в Англии. Потрясающий русский богатырь, рекордсмен и чемпион по
поднятию тяжестей. Он оказался совсем древним и просто не поверил, что его
помнят в СССР. Я сделал о нем получасовую передачу на Би-би-си. А этого
человека ты узнаешь? Виктор Александрович Маслов на приеме по случаю
победы над "Селтиком". Вот его автограф...
бутылка грузинского коньяка, подаренная артистами Государственного
ансамбля Грузии, когда они гостили в Лондоне, и пластмассовая копия
Петропавловской крепости.
изменилось в последнее время...
доставать подарки. Юля радовалась, как ребенок, каждой мелочи: прежде чем
отложить подарок, она чуть-чуть дольше, чем нужно, задерживала его в руке,
обласкивала. Черную икру и водку тут же водрузила на стол.
продолжают удерживать монополию на два самых дорогих в мире продукта -
черную икру и водку! - во всю мощь своего баритона воскликнул Дик Грегори.
"подпольного" частного гаража, объяснив, что такими такси пользуется едва
ли не половина Лондона. "Это, знаешь, удобно, - объяснил он. - Дешевле,
потому что как бы нелегалы, то есть незарегистрированные. Потому не
удивляйся, что в машине нет таксометра..."
происхождения. Вел он машину мастерски, но от чаевых отказался, сказав,
что уже заплачено.
Дик.
запыленное окно пробивались лучи неяркого зимнего солнца, отчего в комнате
стало чуть теплее, во всяком случае мне так показалось. Включил телевизор
- передавали очередное выступление президента на пресс-конференции в Белом
доме. Журналистов в относительно небольшом зале было как сельдей в бочке.
Они поднимали звериный рев, стоило президенту закончить ответ на вопрос и
обратить свой взгляд к присутствующим, чтобы из сотен рук выбрать именно
ту, которая ему нужна. Я заметил, что это "тыкание" наобум не было таким
уж рефлекторным, как кое-кто пытался представить: всякий раз уверенно
задавался нужный вопрос, хотя, по логике вещей, любой в зале мог сказать,
что указующий перст обращен непосредственно к нему. Впрочем, секрета давно
уже не существовало: помощники президента заранее раздавали вопросы
некоторым журналистам.
короткими паузами, в этих-то паузах и успевали выстрелить очередной
вопрос, и хозяин Белого дома тут же, без раскачки или раздумий, словно бы
продолжая речь, монотонно втолковывал сидящим, а заодно с ними и миллионам
телезрителей, истины, действительная ценность которых была весьма и весьма
сомнительна. Речь шла об олимпиаде.
принимало серьезный оборот, и лишь теперь я увидел пропасть, куда толкали
олимпийское движение, причем это обставлялось таким образом, что простому
смертному никак не разобраться, что вместе с крахом олимпизма человечество
еще на шаг приближалось к пропасти - к термоядерной.
будет у вас в отеле в 10:15. Если вы возражаете против этого срока,
сообщите, пожалуйста, мне, я успею еще передать вашу просьбу мистеру
Грегори.
парадный вход отеля, был пуст, узок, и слабая поземка обнимала ноги
одиноких прохожих. Солнце, закрытое громадами темных зданий, затерялось
где-то за пиками небоскребов и угадывалось лишь в отражениях стеклянных
панелей, которыми был отделан дом (как-то не вязалось это точное и
объемное определение с выстроенной человеческими руками неприступной
"горой") напротив.
увидеть окровавленный труп Анастазиа. Но в кресле мирно посапывал толстяк
с закрытыми глазами, и брадобрей быстро срезал белую пену с его щек.
Медленно проехала громыхающая мусоросборочная машина. Два высоких негра в
синих джинсовых фирменных костюмах на ходу соскочили с запяток, ухватили
по два черных пластиковых мешка, куда ньюйоркцы складывают мусор, на бегу
ловко забросили их в открытый "зев" машины, и она медленно стала уминать
их в ненасытную трубу.
улицу, и Бродвей раздваивался, словно бы река, наткнувшаяся на каменный
уступ.
задерживались у открытых газетных киосков, быстро выбирали из вороха газет
и журналов нужное и снова спешили вперед. Без единого слова, без лишнего
жеста.
темно-красного "олдсмобиля" - приземистого стремительного автомобиля,
похожего на гончую, вдруг застывшую на лету. Дик Грегори всегда был
престижным малым, и я не мог представить своего друга на каком-нибудь
захудалом "фордишке" 1978 года выпуска.
чертовом леднике ты не отморозил пальцы! Если да, то пеняй на себя, видит
бог, я хотел спасти тебя вчера ночью, но ты, как и все русские, свято
соблюдаешь ветхозаветный режим дня...
отстучать на машинке первые впечатления.
Сначала нужно подумать, а затем лишь писать.
ходу.
уютном месте, тем более что твой покорный слуга еще не ложился спать. Ты
меня очень бы огорчил, если бы признался, что успел позавтракать.
проделанный Диком к тому маленькому ресторанчику где-то в районе
Гринвич-виллидж, о котором он успел лишь сказать, что это, конечно, не
"Плаза", где бывают кинозвезды, но вполне уютно и прилично.
закрыл дверь, проводил нас к гардеробу и передал из рук в руки темнокожему
мужчине средних лет, тоже в золоченых галунах. У входа в зал нас встретил
метрдотель: в черном сюртуке, с гладко зачесанными редкими волосами, он
был воплощением непробиваемой уверенности в собственной неотразимости, и я
подумал, что он вполне мог сойти за премьер-министра какого-нибудь не
очень большого европейского государства.
шагнул в зал и, вытягивая голову, что-то поискал глазами.
официанта.
столь раннее время зала деревянной панелью, увитой какими-то экзотическими
лианоподобными ветвями, усеянными крошечными, как колокольчики, голубыми
цветами.
осведомившись, не придерживаюсь ли я по утрам диеты, мы не разговаривали,
но стоило официанту отойти, как буквально набросились друг на друга.
есть работа и он ее любит - значит, он живет не напрасно.
должен иметь солидное лицо. У меня даже есть несколько репортеров,
впрочем, чаще всего их роль заканчивается в тот момент, когда они выложат
необходимую информацию. У ребят лисьи физиономии и собачий нюх. К тому же
я им хорошо плачу, и гонорар зависит в прямой пропорции от ценности
сообщения. Они это хорошо усвоили, так же, как и то, что я их никогда не
надувал...
из огня для других.
более в нашем газетном мире знают имя Дика Грегори. Оно само по себе -
Корнев Павел
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Куликов Роман
Посняков Андрей
Сертаков Виталий