Чтение 5–й страницы книги ~Криминальный отдел~

все это сделали следователи Грибов и Григорьев с целью получения от меня
письменного раскаяния..."

Ну, что скажете?

- Что? Скажем, что получили добровольные, оформленные по всей форме
показания от подозреваемого Семенова. Которого, кстати, весь отдел не мог
уцепить полгода. И про которого вы говорили, что он вам всю кровь попортил.

- Я спрашиваю не о результате. И не о своей крови! А о методах. О методах
ведения следственных действий!

- О каких методах? - удивился Григорьев. - Методы были самые гуманные.
Никто его пальцем не тронул. Никто слова недоброго не сказал. Наоборот, мы
всячески старались спасти жизнь гражданина Семенова. По его собственноручно
написанной просьбе. Как в передаче "Телефон спасения 911". А он вместо
благодарности на телевидение жалобу прокурору написал. Вот и спасай после
этого...

- А как туда, я вас спрашиваю, бомба попала?

- Ума не приложим. Может, ее пацан его принес. Дети любят с улицы всякий
хлам в квартиру тащить. Который на помойке нашли. Тем более вовсе это не
бомба. А просто кусок хозяйственного мыла с будильником.

- Все бы вам юродствовать. Все бы шутки шутить. Ну, Григорьев понятно, он в
спецназе служил, до того как к нам попал. С парашютом прыгал. Где, похоже,
последние мозги и растряс. Но ты-то, Грибов, интеллектуал, логик, юрфак МГУ
с красным дипломом окончил. Ты-то как мог докатиться до противозаконных
методов ведения следствия?

- Во-первых, противозаконных действий не было. Было превышение служебных
полномочий. За что следует максимум устное порицание. И что вам
впоследствии подтвердит уважаемый господин прокурор. Во-вторых, что,
подчеркиваю, является моим частным мнением, считаю, что в настоящий момент
применение более действенных, хотя и чуть менее законных методов борьбы с
преступностью правомерно. Так как страна находится в периоде становления
дикого капитализма, характерного, например, для США не самой гуманной
юриспруденцией конца прошлого века...

- Ну ты еще нам вестерны начни пересказывать.

- Совершенно верно. Период накопления первоначального капитала
характеризуется увеличением преступных эпизодов и как следствие упрощенным
судопроизводством, делегированным на местах одному выборному лицу - к
примеру, шерифу поселка. Он в случае необходимости осуществляет следствие,
ведет за ним надзор, заключает подозреваемых под стражу, выносит приговор и
приводит приговор в исполнение...

- Шериф, говоришь?

- Так точно. Шериф!

- А я, по-твоему, осел. Которому ты тут без конца сказки впариваешь? И
которые я тут слушаю.

- Никак нет. Вы подполковник. Товарищ подполковник.

- Я знаю, что я подполковник! Ты лучше скажи, что мне с этой жалобой
делать. Гражданина Семенова.

- Ничего не делать.

- Не могу я ничего не делать. Потому что это сигнал. Не первый. И, судя по
вашему поведению, не последний. На который я должен реагировать
соответствующим образом...

- А вы скажите ему, что вторую бомбу-то все еще не нашли. И что найти ее
могут только отвлекаемые по пустякам следователи Грибов и Григорьев...

- Вы из меня дурака не сделаете.

- А мы не делаем. Это все равно невозможно.

Присутствующие сдержанно заулыбались, захмыкали. Что подполковник мимо ушей
не пропустил.

- В общем, так. Вы мне со своими художествами и сказками надоели. Тоже мне,
братья Гримм нашлись. То бомбы подбрасывают. То, понимаешь, заложников
освобождают вместо тех, кому это делать положено. Все! Считайте, мое
терпение лопнуло. Буду ставить вопрос о вашем профессиональном
несоответствии и...

Разгневанную тираду подполковника прервал резкий телефонный звонок. Прямого
с вышестоящим начальством аппарата. Подполковник схватил трубку. На другой
звонок он бы, наверное, не среагировал. Но этот не услышать не мог.

- Сейчас продолжим, - кивнул он подчиненным и поднес трубку к уху. - Да.

Да.

Так точно.

Будет сделано.

И аккуратно положил трубку на рычаг. И даже прижал ее сверху ладонью.

Следователи напряженно заерзали на стульях.

Подполковник помолчал. Вздохнул, бросил на только что прочитанный лист
карандаш и сказал уже заметно подсевшим тоном:

- Закурить у кого есть?

Следователи разом протянули три разномастные сигареты. И три зажигалки.
Подполковник закурил. Два раза затянулся и смял сигарету в пепельнице.

- Грибов и Григорьев - на выход.

- Когда?

- Немедленно.

- Как немедленно? Вы же говорили, что будете ставить вопрос насчет
соответствия...

- Идите. Идите. Клоуны. Навязались на мою голову.

- Куда идти? Товарищ подполковник?

- Идите... Сами знаете, куда идите... К генералу идите...

- А мы? - спросили следователи.

- А вы сидите! - приказал подполковник. - Или, впрочем, тоже идите.
Покурить. Минут на десять. Но через десять минут снова всем явиться ко мне.

- Товарищ подполковник! Время уже...

- Через десять минут! Все! До единого! И не дай бог хоть кто-то...

Глава 2

Кабинет генерала мало напоминал кабинет настоящего генерала. Никаких
новомодных наворотов в виде подвесных потолков и офисной мебели. Длинный
стол. Два ряда придвинутых к нему стульев. Лампа. Телефон. Ретро-шкаф.
Двухкамерный личный сейф. Все просто и функционально. Из предметов роскоши
- только удобное кожаное кресло, стакан в серебряном подстаканнике и
портрет Андропова на стене. Почему именно Андропова - уже давно никто не
спрашивал. Привыкли.

Генерал был такой же, как кабинет. Без излишней вычурности. Но не без
чувства достоинства.

- К вам следователи Грибов и Григорьев, - доложил дежурный.

- Пропустите, - распорядился генерал. - Да, и вот еще что, соорудите три
чашки чаю. Покрепче.

Следователи открыли высокую, обитую дерматином дверь. И еще одну.

- Товарищ генерал! По вашему приказанию...

- Проходите. Садитесь, - кивнул генерал на стулья.

Следователи прошли. И сели. Раз командование предлагает.

За ними следом в кабинет протиснулся дежурный. С подносом. И стоящими на
нем тремя стаканами горячего чая. В подстаканниках с изображениями
Московского Кремля, звезд и прочей патриотической атрибутики. В вопросах
быта генерал был ретроградом. Из каких подстаканников хлебал чай тридцать
лет назад, из тех же пил и сейчас. Новомодные, с современным дизайном чашки
его раздражали.

- С сахаром? - спросил генерал.

- Два с сахаром, один без, - ответил дежурный, разворачивая поднос. Ручка
одного из подстаканников была предусмотрительно повернута в сторону
высокого начальства.

Генерал взял свой стакан. Отхлебнул один глоток и поставил стакан на стол.
На чем неофициальная часть была закончена.

- Ну что, опять, говорят, вы с начальством конфликтуете? - спросил генерал.

Следователи встали. И уперли взгляды в зеленое сукно стола заседаний.

- Мы - никак нет. Это оно с нами конфликтует.

- По какому такому поводу?

- По отдельным проблемам теоретической юриспруденции.

- Юриспруденции, говорите?

- Так точно! - дружно отрапортовали следователи.

- Да сядьте уж, - устало махнул рукой генерал. - Я, собственно, не по
этому. Я совсем по другому вопросу.

Следователи сели.

- И что вам спокойно не живется? Как всем. Что вы такие несговорчивые?
Такие неуживчивые?

- Чтобы уживчивость в привычку не вошла, - ответил Грибов. - Вначале под
начальника подстроишься. Потом под его жену. Потом под его тещу. И под
хороших знакомых тещи. Которые угодили под следствие...

- Под всех начальников не желаете подстраиваться?

- Нет. Только под непосредственных.

- Под меня, значит, тоже?

- Нет, вы - дело другое. Вы генерал. И теща у вас генеральская. То есть
выше всяких подозрений.

- Ну, тогда я спокоен.

Следователи пожали плечами. И разом отхлебнули казенного чая.

- И все же я должен предупредить, чтобы вы поаккуратней себя вели. Все-таки
не в собесе работаете. В органах правопорядка. А позволяете себе иногда
черт знает какие вещи. Вот ваш начальник опять написал на мое имя рапорт...

Следователи встали.

- Впрочем, как я уже говорил, я вызвал вас совсем по другому вопросу. Я бы
даже сказал, по щекотливому вопросу. Дело в том... Дело в том, что есть у
меня один хороший знакомый...

- Родственник тещи? - не удержавшись, встрял Григорьев.

- Нет. Знакомый моей жены, - твердо сказал генерал, - работник банка. И вот
этот знакомый попал в серьезную переделку.