понимающего лица. На него со всех сторон смотрели злобные, опухше-небритые
рожи. Случайно взор его упал на оставленный на первом столике коробок.
предложением. - Ну, давай. Только учти, мы играем на наличные.
сотня. - Сначала выиграй.
кружки и встряхнул коробком. Киви-нов встал напротив, взял у одного из
блатных кружку с пивом и со смаком отхлебнул.
встал на торец. По залу прокатился одобрительный шепоток.
мешает тебе реализовать свои возможности.
профессионалом. Набрав очков восемьдесят, он остановился и передал коробок
оперу:
постоянных тренировок всё же сказалось, и, набрав очков двадцать, он выкинул
"прогар". Стоявшие вокруг тут же принялись отпускать в его адрес остроты, но
Кивинов не обращал на них никакого внимания, ему нужно было совсем другое.
партию до конца.
"Потом с оперрасходов возьму", - решил он. Зубр же окончательно успокоился -
в глазах собутыльников он поднялся на недосягаемую высоту.
нему Кивинов. Зубр достал из кармана пачку "Винстона", выбил две сигареты и
протянул одну из них Кивинову, после чего они вышли в тамбур, где на
заблёванной стене красовалась надпись "Место для курения". Блатные остались
в зале и вновь начали резаться в "коробок", обсуждая сыгранную партию.
ничего не подозревавший Газонский оказался рядом с чёрным ходом, который по
счастливой случайности располагался напротив курилки, Кивинов резко втолкнул
его в дверь и прыгнул за ним.
85-е отделение, да сказать вот только стесняешься.
успокоить явно недовольного таким оборотом событий Зубра двумя-тремя ударами
дубинкой по голени, но в основном всё обошлось тихо-мирно. Путешествие из
бара в отделение также прошло без особых приключений. Аппеля-ция Зубра к
гражданам ни к чему хорошему не привела - ему досталось ещё пару раз
дубинкой. В конце концов Киви-нов заверил его, что в случае дальнейших
подобных поползновений тот очутится за решёткой на гораздо более долгий
срок, чем он себе представляет, и все попытки вырваться на свободу мигом
закончились.
орфографии, которую он любил как прокурора Прокрустова. Слова "лисапед",
"колидор", "салафан" и прочие Володя писал так же, как и произносил. Был
момент, когда Клубникин хотел нанять секретаршу и даже уже присмотрел
подходящую девятиклассницу, но Соловец выгнал её, а Клубникину сделал
хороший втык. В мучениях, не зная, как написать отчество главного героя
отказника - потерпевшего, он заглянул к Таранкину, который, закинув ноги на
стол, болтал по телефону с Петренко, отчитываясь за успехи в борьбе с
наркомафией.
на Клубникина.
у него наркоту. А где она должна лежать? В белье? Хорошо, только скажите
вашим, чтобы солома свежая была, а то в прошлый раз у Клочкина не проверили
и нашли "вторяк", так он до сих пор жалобы о незаконном обыске пишет.
решил вызвать свою секретаршу. По его расчётам, она должна была уже
вернуться из школы.
табличку с надписью "Не шуметь! Идёт расколка!", и уже два часа как пытались
что-нибудь вытянуть из Зубра. Ни угрозы пресс-хатой, ни обманы, ни посулы
счастливой жизни на зоне результатов не давали, но отпускать Газонского тоже
было нельзя. И тут сквозь сплошную пелену "Беломора" и "Винстона" Кивинов
увидел условный знак Соловца - тот ослабил галстук, а затем снова затянул
его. Кивинов всё мгновенно понял и сгинул в свой кабинет.
раскроем мы пару краж, а все стрелки на тебя сведём. Скажи без записи, где
заточку взял, а мы простим, если криминал.
сопливого держишь? Докажете - возьму на себя заточку, а на нет - и суда нет.
и индикаторами и опутанный проводами, на котором красовалась сделанная
фломастером надпись "Детектор лжи". На самом деле, это была панель от
компьютера, привезённого года два назад для нужд угрозыска, но разобранного
на детали местными радиолюбителями. Останки же многострадальной машины
детский опер Волков прикрепил на железный ящик и использовал в качестве
"детектора лжи" для раскола малолеток. А так как своего шкафа у Волкова не
было, то хранил он сей агрегат в кабинете у шефа.
всё же положил.
Затем он подошёл к Зубру, прилепил ему на руки и на лоб по присоске от
детского пистолета с болтающимися проводами и включил прибор в розетку.
пресс-хаты, петушатники, собаки, подсадные, но такое он видел впервые.
Соловец тем временем развернул бланк допроса и начал записывать.
Соловец ногой под столом нажал кнопку.
составим протокол о применении детектора лжи, и отправишься ты у нас в ИВС,
для начала на трое суток.
обстоятельствах взяла верх.
выдернул розетку, отлепил провода и, схватив Газонского за шиворот, потащил
его в дежурную часть, где пинком под зад швырнул его в камеру и лязгнул
замком.
"Огуречный" и приготовился закусить, купленной с лотка корюшкой. Первый
глоток был уже сделан, когда прозвенел телефон.
слушает. Да, дома. А где ж ещё, если сюда звонишь? - Выслушав ответ,
Померанцев произнёс: "Буду", - и повесил трубку.
её корюшкой, стал одеваться.
скверный характер и склонность к алкоголю. Склонность эта довела его до
того, что на работе его держали только за прошлые заслуги, а дома, кроме
тахты и облезлого серванта, ничего не осталось. Участковый тоже стал
проявлять к Померанцеву повышенный интерес в связи с тем, что Юлий
Михайлович, напившись, имел обыкновение выходить на лестницу, барабанить в
двери соседей и кричать: "Танки, танки идут!" или что-нибудь подобное.
отделение. В течение получаса Померанцев был завербован, получил звучный
псевдоним "Кактусов", после чего стал сотрудничать с уголовным розыском.
Полезной информации за пять лет от Кактусова практически получено не было,
поэтому Кивинов использовал его как подсадного в камеру. В камере Кактусов
тоже не проявлял особого энтузиазма - он просто сидел и слушал, да иногда
через него задержанные передавали на волю записки или просьбы. Энтузиазм
приходил к Померанцеву в конце квартала, когда он звонил Кивинову и требовал
денег за напряженный труд. Именно ему и позвонил Кивинов, увидев сигнал
Соловца, так как на тот момент свободных людей для подсадки у него не было.