Чтение 5–й страницы книги ~Уникум~

из Москвы.

- Да он сейчас не в Москве, - ответила Машенька. - "Ла Скала" нынче на
гастролях в Лондоне.

Я растянулась на коврике под звездным небом и блаженно вздохнула.
"Похоже, на этот раз поездка обещает быть тихой и спокойной", - лениво
подумалось мне перед сном.

Глава 4

Наутро я поднялась ни свет ни заря. Как ни люблю я подольше поспать,
жаль было тратить драгоценные часы у моря на занятие, которому можно с тем
же успехом предаваться и в Москве. Леша, наш единственный "жаворонок", уже
изнывал от недостатка общества. Мы долго с наслаждением плескались в море, а
потом решили проявить благородство и сходить за водой.

Никто нашего благородства, естественно, не оценил, воду приняли как
должное, но я, со свойственной мне кротостью, решила не придавать значения
мелочам и не портить чудесный день утренней склокой.

После завтрака все разбрелись кто куда. Детям, словно холоднокровным,
зной лишь добавлял активности, и они шумно гонялись за розовокрылыми
кобылками. Я решила поискать укромное местечко, с тем чтобы позагорать
нагишом, и полезла в гору. Метрах в пятидесяти над нашим плато нашелся
идеальный для моих целей участок - небольшая полянка, закрытая от нескромных
взглядов густым кустарником. Я расстелила коврик на теплых камнях,
пристроила голову в тень и открыла прихваченную с собой книгу.

Но вскоре выяснилось, что мой замечательный солярий обладает еще и
превосходными акустическими свойствами. Я отчетливо слышала все, что
происходит не только на нашей стоянке, но и на берегу моря, хотя мое убежище
находилось довольно-таки высоко. Судя по смеху и визгу, детей отправили
купаться под присмотром Прошки и Леши; Марк мыл посуду; Машенька с Генрихом
мирно беседовали у палатки.

На мгновение я задумалась, не поискать ли себе другое место - мало ли
что можно услышать, когда собеседники не подозревают о присутствии
аудитории, - но потом решила, что всегда могу заткнуть уши, если беседа
примет интимный характер. Пока, во всяком случае, разговор был совершенно
невинным.

- Глупо жить в августе в Крыму и питаться консервами, - говорила
Машенька. - Детям нужны витамины, да и нам они не помешают. Ты не видел,
вчера в пансионате не продавали фруктов?

- Есть там небольшой рынок. Местные приезжают и прямо с машин продают
свое добро. И фрукты, и помидоры с баклажанами и перцем.

- Вот и чyдно! - обрадовалась Машенька. - Крупы оставим на завтраки, а
на обед и ужин можно тушить овощи и делать салаты.

- Тогда в пансионат придется ходить втроем, - уныло сказал Генрих. -
Двоих и на воду, и на снедь маловато.

- Ну, сегодня воды уже принесли, так что одного носильщика будет
достаточно. Надо будет попросить Марка...

- Нет, это неудобно, лучше уж я схожу.

- Если отпустить тебя одного, Анри, мы не дождемся ни тебя, ни фруктов.
По рассеянности ты вполне способен дойти до Ялты.

- Ну вот, идиота какого-то из меня делаешь, - обиделся Генрих. - Дома я
ведь хожу в магазин, и ничего...

- Да, только я едва не поседела, когда ты ушел в булочную и вернулся
через два дня.

- Но я же тебе объяснял...

- А это еще что такое? - раздался грозный голос Марка. - Кто повесил
эту гадость прямо над столом?

- Пустяки, дело житейское. - Голос Леши. - Надо же ее где-то держать, а
так, на сучке, сматывать удобнее и быстрее.

- Ты что, боишься недотерпеть?

Я поняла, что речь идет о туалетной бумаге. Любые намеки на физиологию
вызывали у Марка омерзение.

- Народ, как насчет партии в бридж? - прозвучал веселый голос Прошки.

- Попозже, ладно? Сейчас надо бы сходить в пансионат, купить на обед
овощей.

- Ох! Только этого не хватало! - простонал Прошка. - Я пас.

- Ладно, давайте я схожу, - великодушно согласился Марк.

- Я с тобой, - обрадовался Генрих. - Вдвоем веселее.

- А как же бридж? - разочарованно протянул Прошка.

- Потерпишь до нашего возвращения, - отрезал Марк.

Я еще немного позагорала, потом почувствовала, что сейчас расплавлюсь,
и решила искупаться. Спустившись в лагерь за купальником, я поразилась
царящей там тишине. Машенька лежала в тени с книжкой, близнецы мирно строили
город из камешков, из Прошкиной с Лешей палатки доносилось похрапывание.
Заглянув туда, я обнаружила Прошку, который при моем появлении открыл глаза.

- А где Леша? - поинтересовалась я.

- А что, его до сих пор нет? Он исчез сразу после завтрака. В последний
раз я видел его на берегу.

- Пойдем искупаемся. Заодно и Лешу поищем. Если он до сих пор внизу,
его тепловой удар может хватить.

На берегу в пределах видимости Леши не оказалось. Мы с Прошкой
поплавали, потом, уже всерьез обеспокоившись, отправились на поиски. Пройдя
по берегу около километра, мы дошли до нагромождения крупных камней. Прошка,
опередивший меня на подъеме, вспрыгнул на очередной валун и замер. Глаза его
округлились, челюсть медленно отвисла.

- Что с тобой? - спросила я. - Призрак увидел посреди бела дня?

- Если бы призрак, - пробормотал Прошка и снова замолчал.

Я раздраженно топнула ногой и забралась на соседний валун.
Выпрямившись, я вперила взгляд вдаль и едва не свалилась вниз. Картина и
впрямь была впечатляющая. За небольшим пригорком устроилась парочка
нудистов. В этом не было бы ничего примечательного, поскольку нудисты по
берегу бродили целыми стадами, но эти были особенные. У кромки моря
колыхались два огромных чудища. Сделав усилие, я поняла, что чудища
разнополые. Толстяк невообразимых размеров и такая же толстуха мирно
нежились под солнцем. Коротенькие ножки-бревна покоились в морской водице.
Судя по всему, странная парочка чувствовала себя совершенно счастливой. Они
безмятежно улыбались, явно очень довольные как собой, так и окружающим
миром. Но самое удивительное заключилось не в нудистах. В конце концов,
толстые люди тоже имеют право на самовыражение. Самой поразительной была
третья фигура. Собственно, в ней не было бы ничего необычного, если бы...
Это был Леша! Он пристроился рядышком с чудищами и о чем-то говорил. Чудища
время от времени вставляли реплики и жизнерадостно улыбались. Я перевела
взгляд на Прошку. Похоже, пора было принимать меры. Того и гляди, свалится
со своего камня, и придется поднимать его в лагерь волоком.

Я дернула его за руку. Он очнулся и взглянул на меня.

- Что это? - слабым голосом спросил он.

- Нудисты и Леша, - спокойно ответила я. - Ничего особенного.

- Нудисты? А почему...

- Потому. Люди всякие бывают. Если ты не обуздаешь свой аппетит, через
десяток лет станешь таким же, - сварливо ответила я, пытаясь за раздраженным
тоном скрыть изумление, граничившее с шоком.

Леша, застенчивость которого в разговорах с малознакомыми людьми
доходила до патологии, непринужденно болтал с совершенно голыми и совершенно
посторонними личностями. Да еще какими! Я потрясла головой, надеясь, что это
всего лишь галлюцинация. Но нет, нудисты остались на месте, Леша - тоже.
Более того, он заметил нас и помахал рукой. Нудисты разом повернули
арбузоподобные туловища и заколыхались в приветствии.

Краем глаза я заметила, как Прошка пошатнулся и начал оседать на камни.
Я повернулась к нему. Интересно, зачем этому клоуну понадобилось изображать
обморок? Поначалу я хотела возмутиться, потом поняла, что замысел не так уж
и глуп, и решила подыграть Прошке. Если у Леши от перегрева ум зашел за
разум, привести его в чувство можно лишь радикальными средствами.

Сзади послышался хруст камней.

- Что это с ним? - осведомился Леша, дернув Прошку за ногу.

- Обморок, - лаконично ответила я.

- С чего бы это?

- Увидел твоих новых знакомых. Откуда они взялись?

- Вчера приехали. Они тут каждый год бывают. Очень милые люди. Зовут
Иван и Марья.

Я недоверчиво взглянула на него:

- А о чем ты с ними так оживленно щебетал?

- Представляешь, оказывается, Иван - главный хранитель статистического
архива!

- Понятно.

Мне и в самом деле все стало понятно. Против страсти не попрешь, а Леша
испытывал непреодолимую страсть к расписаниям и разного рода статистическим
выкладкам. Скорее всего, он даже не заметил, что эти Иван да Марья
невообразимо толсты и к тому же совершенно голы.

Прошка слабо застонал и приподнял голову. Я вспомнила о своей роли:

- Ты в порядке?

- Да. По-моему, я видел мираж.

- Это был не мираж. - Я решительно встала. - Пойдем, а то Леша от жары
еще и не такое учудит.

Прошка встал и тут же снова пошатнулся. Я поддержала его и обернулась.
Голые толстяки носились по пляжу. Кажется, они вздумали поиграть в салки.

Генрих с Марком вернулись часа через три, причем Генрих был весел, как
птичка, а Марк - мрачен, как грозовое небо. От недоброго предчувствия у меня
сжалось сердце.

- Угадайте с трех раз, кого мы встретили! - с ликованием в голосе
предложил Генрих.