тронула худое лицо старого профессора.
серьезно, чтобы шутить.
рассуждений, профессор Корэм, и я уверен, что цепь эта
безупречна. Я не знаю, каковы ваши мотивы и какую точно роль
играли вы в этой странной истории. Может быть, через несколько
минут я узнаю это от вас. А пока позвольте мне описать вам, как
все произошло, чтобы вы знали, каких подробностей мне еще не
хватает для полноты картины. Вчера в вашем кабинете была дама.
Она хотела взять какие-то бумаги из среднего ящика секретера. У
нее был свой ключ. Я имел возможность осмотреть ваш и убедился,
что на нем нет следов от лака. Таким образом, вы не являетесь
ее соучастником. Она пришла, насколько я могу понять, без
вашего ведома, с целью ограбить вас.
он, -- но что же дальше? Если вы знаете каждый ее шаг, вы,
наверное, можете сказать, куда же она потом делась?
заколола его, чтобы спастись... Я склонен считать эту трагедию
несчастным случаем, поскольку я убежден, что у дамы не было
намерения совершить это ужасное преступление. Убийца не
приходит невооруженным. Ужаснувшись тому, что она сделала, она
заметалась по комнате в поисках выхода. К несчастью, во время
борьбы с молодым человеком она потеряла пенсне и поэтому,
будучи очень близорукой, оказалась совсем беспомощной. Она
побежала по коридору, думая, что это тот самый, по которому она
пришла: ведь на полу в обоих коридорах лежат одинаковые
циновки, -- а когда она поняла, что попала не в тот коридор и
дорога к выходу отрезана, было уже поздно. Что было делать?
Назад идти она не могла. Оставаться в коридоре нельзя. Значит,
надо было идти вперед по коридору. И она пошла. Поднялась по
ступенькам, открыла дверь и оказалась у вас в комнате.
него отвисла, смесь страха и удивления ясно читалась на его
выразительном лице. Потом он сделал над собой усилие, пожал
плечами и несколько театрально засмеялся.
в вашей великолепной теории есть один маленький изъян. Я все
время был в этой комнате, не выходил из нее весь день.
заметить, как женщина вошла ко мне?
говорили с ней. Вы узнали ее. Вы помогли ей спастись.
кресла, глаза у него горели, как раскаленные угли.
ей спастись? Ну и где же она сейчас?
книжный шкаф в углу комнаты.
исказилось, и он упал в кресло. В то же мгновение книжный шкаф,
о котором говорил Холмс повернулся на петлях, и в комнату
шагнула женщина.
правы. Да, я здесь.
стен своего убежища. Лицо ее, которое никогда нельзя было бы
назвать красивым, все было в грязных потеках. Холмс правильно
угадал ее черты, и, кроме того, у нее был еще длинный
подбородок, выдававший упрямство. Из-за близорукости и резкого
перехода от темноты к свету она щурилась и моргала глазами,
стараясь разглядеть, кто мы такие. И все же, несмотря на то,
что она предстала нам в столь невыгодном свете, во всем ее
облике было благородство, упрямый подбородок и гордо поднятая
голова выражали смелость и внушали уважение и даже восхищение.
Стэнли Хопкинс дотронулся до ее руки и объявил, что она
арестована, но она отвела его руку мягко, но с достоинством,
которому нельзя было не подчиниться. Старый профессор лежал
распростертый в кресле, лицо у него дергалось, и он глядел на
нее глазами загнанного зверя.
весь разговор и поняла, что вы знаете правду. Я признаюсь во
всем. Да, я убила этого молодого человека. Но вы были правы,
сказав, что это несчастный случай. Я даже не знала, что у меня
в руках нож, потому что в отчаянии я схватила первое, что
попалось под руку, и ударила его, чтобы он отпустил меня. Я
говорю вам правду.
это правда. Может быть, вы присядете: мне кажется, вам
нехорошо.
еще более ужасной от темных потеков грязи. Она села на край
кровати.
бы рассказать вам всю правду. Я жена этого человека. Он не
англичанин. Он русский. Я не назову его имени.
Сергей? -- сказала она. -- Ты причинил вред многим и никому не
сделал ничего хорошего, даже себе. Но не бойся, я не порву
гнилую нить твоей жизни до положенного ей срока. Я достаточно
взяла греха на свою совесть с тех пор, как переступила порог
этого проклятого дома. Но я должна продолжить свой рассказ, а
то будет поздно. Да, джентльмены, я жена этого человека. Ему
было пятьдесят, а я была глупая двадцатилетняя девчонка, когда
мы поженились. Это было в России, в университете, я не буду
называть вам его.
опять.
многие другие. Потом начались преследования, был убит
высокопоставленный полицейский чиновник, многих арестовали, и
для того, чтобы спасти себя и получить большую награду, мой муж
выдал жену и товарищей. Мы были арестованы. Некоторые
отправились на виселицу, других сослали в Сибирь, и в том числе
меня. Моя ссылка не была пожизненной. А мой муж, захватив с
собой деньги, запятнанные кровью, уехал в Англию и поселился
здесь в полном уединении, хорошо понимая, что как только
организация узнает о его местонахождении, не пройдет и недели,
как свершится правосудие.
была добра ко мне.
продолжала она. -- Среди членов организации был мой друг. Он
был благороден, бескорыстен, он любил меня, словом полная
противоположность моему мужу. Он ненавидел насилие. Мы все были
виноваты -- если это вина, -- но он не был. Он писал мне
письма, в которых убеждал меня избрать иной путь. Эти письма и
мой дневник, в котором я изо дня в день описывала мои чувства к
нему и наши разные убеждения, спасли бы его. Мой муж нашел этот
дневник и письма и спрятал их. Он старался изо всех сил
очернить Алексея, чтобы его присудили к смерти. Но ему не
удалось. Алексей был сослан в Сибирь на каторгу. В эти минуты,
когда мы здесь с вами сидим, он надрывается там в соляной
шахте. Подумай об этом, негодяй, гнусный негодяй! Алексей,
человек, чье имя ты недостоин даже произносить, влачит тяжкую
жизнь раба, а ты благоденствуешь. Твоя жизнь сейчас в моих
руках, но я не хочу марать их!
он, затягиваясь сигаретой.
истек, я решила достать дневники и письма и отправить их
русскому правительству, чтобы моего друга выпустили на волю. Я
знала, что мой муж в Англии. После многих месяцев бесплодных
поисков я наконец нашла его. Я знала, что он хранит дневник,
потому что получила в Сибири от него письмо, в котором он
укорял меня, приводя выдержки из дневника. Но я была уверена,
зная его мстительность, что он не отдаст мне дневник по своей