Формальное приветствие, хоти и небрежное. Не теряет времени. Его зовут
Ишигуро. Мое имя он уже знал.
дела. Рад встретить вас. Все, как обычно.
него были быстрые движения, резкие.
самом деле не было необходимым, но вняв совету Коннора я хотел держаться
наиболее официально. Затем я дал ему свою карточку. Ритуал требовал, чтобы
мы оба заглянули в карточки друг друга и сделали небольшие замечания или
задали вопросы вроде: "Это ваш телефонный номер?"
номер, детектив?" Я удивился. Он говорил без акцента на английском, который
можно выучить только прожив здесь долгое время, начав с молодости. Он,
наверное, посещал здесь школу. Один из тысяч японцев, который учился в
Америке в семидесятых, когда они посылали по 150 000 студентов в год изучать
нашу страну. А мы в Японию посылали в год по 200 студентов-американцев.
вежливое о его карточке, но он прервал меня: "Послушайте, детектив, мне
кажется, мы можем обойтись без формальностей. Единственная причина и
проблема этой ночи, то, что ваш коллега неразумен."
неразумны и мы сильно возражаем его намерению проводить расследование
ночью."
прессы научили меня оставаться холодным.
у вас нет причины связывать смерть этой девушки с приемом, который мы
проводим внизу."
что она умерла от случайной передозировки наркотиков. И поэтому ее смерть не
имеет ничего общего с нашим приемом. Разве вы не согласны?"
расследования." Я сделал еще один глубокий вздох. "Господин Ишигуро, я
понимаю ваши опасения, однако..."
понимании позиции компании Накамото сегодня вечером. Это весьма значительное
событие для нас, весьма общественно важное событие. Мы, естественно,
огорчены перспективой того, что наша деятельность может оказаться
запачканной безосновательными утверждениями о причастности к смерти какой-то
женщины, особенно женщины маловажной..."
очевидно, просто взгляните на нее. Она не более чем обычная проститутка. Я
вообще не могу понять, как она ухитрилась проникнуть в здание. И по этой
причине я резко протестую против намерения детектива Грэма допрашивать
гостей с приема. Это совершенно неразумно. Среди наших гостей немало
сенаторов, конгрессменов и официальных лиц Лос-Анджелеса. Конечно, вы
согласитесь, что такие уважаемые гости найдут это возмутительным..."
допросить каждого на приеме?"
японцев и угрожал испортить их прием. Конечно, такого никогда бы не
произошло. Невозможно, чтобы Грэм допрашивал сенаторов Соединенных Штатов,
не говоря уж о прокуроре округа или мэре. И не ожидалось, что он приступит к
этой работе завтра. Но японцы раздражали его и Грэм решил отплатить им той
же монетой.
распишутся."
конечно, признаете..."
быть обычная полицейская процедура."
сказал: "Я разочарован, лейтенант, отсутствием хорошего сотрудничества с
вашей стороны."
Ишигуро, у вас здесь мертвая женщина, а наша работа -- расследовать, как это
произошло..."
двадцати метрах по ту сторону желтой ленты. Он делал снимки места
преступления. Камера, которую он держал в руках, была такая маленькая, что
почти скрывалась в его ладони. Но он и не пытался скрыть тот факт, что
пересек барьер ленты, чтобы сделать свои снимки. Пока я смотрел, он медленно
пятился спиной к нам, иногда поднимая руки, чтобы сделать снимок, а потом
помигивал за своими очками в тонкой оправе, выбирая следующую позицию.
Двигался он неторопливо.
место преступления. Здесь нельзя делать снимки." Человек не реагировал и
продолжал пятиться. Грэм повернулся: "Кто этот парень?"
службе безопасности Накамото."
зоны, загрязняя следами место преступления. Это было возмутительно. "Уберите
его оттуда", сказал я.
желтую ленту и нельзя делать снимки. Уберите его оттуда. И отдайте мне его
пленку, пожалуйста."
как раз вовремя, чтобы увидеть, как Танака скользнул под желтую ленту и
исчез за людьми в голубых костюмах, толпящихся у лифта. Поверх голов я
увидел, как двери лифта открылись и закрылись.
препятствуете официальному полицейскому расследованию."
детектив Смит. Конечно, мы полностью доверяем Департаменту полиции
Лос-Анджелеса, однако мы должны обладать возможностью предпринять
собственное частное расследование, а для этого должны иметь...""
речи. Я сжал зубы и, кажется, побагровел. Я был в ярости. Я хотел арестовать
Ишигуро. Я хотел развернуть его, пришпилить к стенке, защелкнуть наручники
на его трахнутых запястьях и...
лейтенант?"
Он быстро заговорил: "Тоцудзен шицурей десу-га, джикошокай-во шитемо ерошии
десука. Ваташи-ва Джон Коннор-то мошимасу. Мейши-о додзо. Додзо ерошику."
коэи десу. Ваташи-ва Ишигуро десу. Додзо ерошику." Он сказал, что для него
честь познакомиться.
улавливал только отдельные слова. Я был обязан выказывать интерес,
прислушиваться и кивать, когда на самом деле не имел ни малейшего понятия, о
чем они говорят. Один раз я уловил, что Коннор называет меня вакаимоно, что,
как я знал, означает протеже или ученик. Несколько раз он сурово смотрел на
меня и качал головой, как сожалеющий отец. Казалось, что он за меня
извиняется. Я также расслышал, как он называет Грэма бушицуке -- неприятным
человеком.
и начал расслабляться. Он даже улыбнулся. Наконец, он сказал: "Значит, вы не
станете проверять личности наших гостей?"
куда они хотят."