Чтение 5–й страницы книги ~Рождество Эркюля Пуаро~

- Ты хочешь, чтобы я поехал, верно, Хильда?

- Нехорошо пренебрегать отцовским приглашением. Наверное, я несколько
старомодна, и поэтому мне трудно понять, почему хотя бы на Рождество не
забыть о распрях? Ведь это тихий семейный праздник...

- Забыть после всего, что было?

- Я понимаю тебя, мой дорогой, я понимаю. Но все это уже в прошлом. Все
давным-давно миновало.

- Только не для меня.

- Потому что ты не хочешь об этом забыть. И снова и снова к этому
возвращаешься...

- Я не могу забыть.

- Нет, ты просто не хочешь, не так ли, Дэвид? Он сжал губы.

- Такие уж мы, семья Ли. Мы все помним, ничего не забываем.

- Чем тут гордиться? - чуть раздраженно спросила Хильда. - По-моему,
нечем.

Он задумчиво на нее посмотрел.

- Значит, для тебя верность прошлому ничего не значит? - спросил он с
легким нажимом.

- Для меня важнее настоящее, - ответила Хильда. - Прошлое должно уйти.
Если все время ворошить прошлое, то в конце концов оно искажается. Мы многое
преувеличиваем и даже фальсифицируем.

- Я прекрасно помню каждое слово и каждое событие, - с чувством сказал
Дэвид.

- Может быть, только это совершенно ни к чему, мой дорогой. Это
неестественно. И учти: ты судишь о том, что было, с точки зрения мальчика,
вместо того чтобы отнестись ко многому снисходительно, как подобает
взрослому мужчине.

- Какая разница? - допытывался Дэвид.

Хильда молчала. Она понимала, что продолжать этот разговор не стоит, но
очень уж ей хотелось высказаться.

- По-моему, - наконец продолжила она, - ты видишь в своем отце своего
рода жупел <Жупел - нечто внушающее страх и отвращение, пугало.>. Для тебя
он - воплощение зла. Но вполне вероятно, что, увидев его сейчас, ты очень
скоро убедился бы, что былые его страсти давным-давно улеглись и, хотя жизнь
его была далеко не безупречна, он всего лишь человек, а не чудовище!

- Как ты не понимаешь! То, как он вел себя с моей матерью...

- Чрезмерная покорность иногда может разбудить в мужчине самые дурные из
присущих ему качеств, - с грустью заметила Хильда. - Окажись он в иных
условиях, когда ему противостоят сила духа и решительность, он и вести себя
будет иначе.

- Другими словами, ты хочешь сказать, что это ее вина...

- Нет, ничего подобного я не хочу сказать, - перебила его Хильда. - У
меня нет сомнений, что твой отец и в самом деле очень плохо относился к
твоей матери, но брак - вещь непростая, и я далеко не уверена, что кто-то
другой - пусть даже и родившийся от их союза - имеет право их судить. И
вообще, эта твоя неприязнь к отцу уже ничем не поможет твоей матери. Все в
прошлом, а его не вернешь. Остался только старик, который уже дышит на ладан
и который зовет сына приехать к нему на Рождество.

- И ты хочешь, чтобы я поехал?

Хильда молчала, затем, собравшись с духом, решилась.

- Да, - сказала она. - Да. Хочу. Чтобы ты раз и навсегда убедился, что
того пугала, которое ты старательно хранишь в своей памяти, не существует.

5

Джордж Ли, член парламента от Уэстерингема, довольно плотный джентльмен
сорока одного года, с тяжелым подбородком и светло-голубыми, чуть навыкате
глазами, взирающими на мир с опаской, имел привычку говорить необыкновенно
четко и размеренно.

- Я уже сказал тебе, Магдалина, что считаю своим долгом поехать, -
многозначительно произнес он.

Его жена в ответ лишь раздраженно пожала плечами. Это была изящная
платиновая блондинка. Ее овальное личико с выщипанными бровями порой могло
быть на редкость бесстрастным и лишенным всякого выражения - именно таким
оно сейчас и было.

- Там будет жутко скучно, милый, я уверена, - сказала она.

- Более того, - продолжал Джордж Ли, и лицо его просветлело, словно в
голову ему пришла блестящая мысль, - эта поездка даст нам возможность
сэкономить значительные средства. На Рождество всегда уходит уйма денег. А
на этот раз оставим только слугам на питание, обойдутся без всяких
разносолов.

- Как хочешь, - согласилась Магдалина. - В конце концов, какая разница
где скучать... На Рождество нигде не бывает весело.

- А то ведь, - продолжал разглагольствовать Джордж, - они, наверное, ждут
от нас рождественский ужин, на который им вынь и положь если не индейку, то
недурной кусок мяса.

- Кто? Слуги? О Джордж, перестань волноваться по пустякам. Вечно ты
беспокоишься из-за денег.

- Кому-то ведь надо беспокоиться, - парировал Джордж.

- Да, но глупо экономить на таких мелочах. Почему бы тебе не убедить отца
давать нам больше денег?

- Он и так дает немало.

- Как это ужасно - во всем от него зависеть! Было бы куда лучше, если бы
он дал тебе приличную сумму разом.

- Это не в его правилах.

Магдалина посмотрела на мужа. Взгляд ее карих глаз внезапно сделался
колючим. А на безмятежном фарфоровом личике неожиданно появилась
заинтересованность.

- Он ведь чертовски богат? У него наверняка наберется миллиончик. Верно?

- Думаю, даже не один.

- И откуда у него такие деньги? - с завистью вздохнула Магдалина. - Из
Южной Африки, да?

- Да. Он еще в молодости сколотил там целое состояние. Главным образом на
алмазах.

- Потрясающе!

- А когда вернулся в Англию и занялся бизнесом, то удвоил, а то и утроил
свой капитал.

- А что будет, когда он умрет? - спросила Магдалина.

- Отец об этом не очень-то распространяется. А спросить, разумеется,
неудобно. Думаю, что основная часть достанется нам с Альфредом. Альфред,
конечно, получит больше, чем я.

- Но ведь у вас есть еще братья, не так ли?

- Да, Дэвид, например. Но, по-моему, ему особенно рассчитывать не на что.
В свое время он ушел из дома, чтобы заняться живописью. Отец предупредил,
что лишит его наследства, но Дэвид заявил, что ему наплевать.

- Ну и глупо, - с презрением заметила Магдалина.

- Еще у нас была сестра Дженнифер. Она сбежала из дома с каким-то
испанским художником, одним из приятелей Дэвида. Год назад она умерла. У нее
вроде бы есть дочь. Отец, вполне возможно, оставит часть денег ей, но не
думаю, что много. Еще есть Гарри...

И тут он, смутившись, умолк.

- Гарри? - удивленно переспросила Магдалина. - Какой еще Гарри?

- Это.., мой брат.

- В первый раз слышу, что у тебя есть еще один брат.

- Видишь ли, дорогая, он.., э-э.., родство с ним не делает нам чести.
Поэтому мы редко о нем вспоминаем. Он вел себя крайне непристойно. И в
последние годы мы ничего о нем не слышали. Возможно, он умер.

Магдалина вдруг расхохоталась.

- В чем дело? Почему ты смеешься?

- Просто подумала, как это смешно: у такого респектабельного джентльмена,
как ты, Джордж, - и вдруг брат с сомнительной репутацией!

- Ну и что? - холодно отозвался Джордж. Ее глаза сузились.

- Твой отец не отличался добропорядочностью, правда, Джордж?

- О чем это ты, детка?

- Иногда он такое говорит, что я чувствую себя крайне неловко.

- Ты удивляешь меня, Магдалина, - возмутился Джордж. - Неужто и Лидия
испытывает подобные чувства?

- При Лидии он ничего такого себе не позволяет, - ответила Магдалина. -
Нет, ей он таких вещей не говорит. - И сердито добавила:

- Не могу только понять почему.

Джордж пытливо на нее посмотрел, но тотчас отвел глаза.

- Пустяки, - поспешил успокоить ее он. - Надо уметь быть снисходительной.
Учитывая возраст отца и состояние его здоровья... - Он умолк.

- Он что, в самом деле серьезно болен? - спросила Магдалина.

- Я бы этого не сказал. Он человек на редкость крепкий. Тем не менее, раз
он хочет, чтобы вся семья собралась вокруг него на Рождество, нам следовало
бы поехать. Возможно, это его последнее Рождество.

- Ну это твое мнение, Джордж, а мне кажется," он проживет еще много-много
лет, - возразила Магдалина.

- Да... Вполне возможно, - рассеянно пробормотал Джордж.

Магдалина с досадой отвернулась, но потом упавшим голосом произнесла:

- Ладно, пожалуй, и вправду лучше поехать.

- Безусловно.

- Но мне страшно не хочется. Альфред такой скучный, а Лидия, как обычно,
будет смотреть на меня свысока.

- Чепуха!

- Нет, правда. И я ненавижу этого мерзкого слугу.

- Старика Тресилиана?

- Да нет, Хорбери. Ходит бесшумно, как кот, да еще ухмыляется.

- Ты удивляешь меня, Магдалина. Ну чем тебе так не угодил Хорбери?!