Чтение 5–й страницы книги ~До третьего выстрела~

-- Между прочим, товарищ следователь.

-- Правильно, товарищ следователь. Вы учтите мою ситуацию: соседка
пожаловалась жене, что я ее обругал за телевизор по-нехорошему, я жене
объясняю обстоятельства, но я говорю, что бегал к Сосновым, а бегал-то я к
Феде Антонову потому что до него ближе, а Федор тоже судимый и, значит, по
жениному пониманию, он для меня под запретом, а она мне ультиматум
поставила, так что теперь, если узнает, она мне такое выдаст...

* * *

Миша Мухин, он же Сэм, валяется дома на диване с книгой. В соседней
комнате вполголоса препираются мать Миши и ее отец, древний благообразный
старец.

-- Папаша, послезавтра Константин из поездки вернется. Скажите вы своим
богаделкам, чтобы не ходили пока.

-- Неча ими брезговать! Сестры они мне по древлепрославленной нашей
вере.

-- Вам -- сестры, а Косте -- хуже горькой редьки.

-- Срамишь седины мои, Аксинья. Чужие люди идут за духовным
наставлением, а родная дочь лба не перекрестит. Гореть тебе дура, в геенне
огненной.

-- Да отстаньте, папаша, молюсь, молюсь я.

-- Когда тебе молиться, ты телевизор смотришь.

-- А то вы не смотрите!

Чего дед не желает слышать, то он попросту пропускает мимо ушей.

Мухина переобувается в передней.

-- В магазин? -- осведомляется дед.

-- Хлеба к обеду.

-- А что на обед?

-- Щи вчерашние да яичницу зажарю.

-- Знаешь ведь, что нынче постный день! -- Нет чтобы отцу грибочков
подать, рыбки. Котлеты да яичницы -- словно назло во искушение вводишь!

-- Грибочки, папаша, на базаре кусаются. И рыбка в цене: вы ведь не
селедку просите, а что поблагородней.

-- Константину небось припасла уже и красненького и беленького. Как
приедет, пир горой. А отцу жалеешь!

-- Мне ваши посты влетают дороже пиров! -- Она направляется к двери. .

-- Стой! Куда простоволосая? -- и таким грозным тоном, что Мухина без
звука повязывается косынкой.

Дед переключается на Мишу.

-- Все читаешь?

-- Что поделать, грамотный.

-- А чего читаешь?

-- Исторический роман.

-- Из какой же истории?

-- Времен царя Алексея Михайловича.

-- Тьфу! С него вся скверна пошла.

-- Никона разжаловал, что ли?

-- Не разжаловал, а низложил на собрании всех патриархов. Законно
низложил.

-- Тогда какие к Алексею Михайловичу претензии?

-- Исконное наше двоеперстие, истинное, кто запретил? Никон. До Никона
все двумя перстами крестились. А если Никона потом вон, да в простые монахи,
можно сказать, как врага народа, то почему троеперстие его сохранили? Как об
этом в романе объясняется?

-- Никак.

-- Дурак твой историк.

-- Дед, ругаться грех, -- уличает Миша.

-- С вами кругом грех.

За окном слышен условный свист. Перед домом дожидается вся компания.
Выбегает Миша. Обычные приветствия, и дальше разговор на ходу.

-- Чего застрял?

-- Дед все ведет среди меня религиозную пропаганду.

-- И как ты?

-- Ничего, мне на пользу: заставляет извилиной шевелить. Слушайте,
какую недавно мыслишку подпустил. Насчет происхождения людей. Если,
говорит, человек -- венец творения, по образу и подобию, то с него и спрос
великий. Происхождение, так сказать, обязывает. Поэтому, говорит, вы
нечестивцы, и решили быть лучше от обезьян. С обезьяньих потомков что
возьмешь? Никакой ответственности. Если говорит, считать, что ваши прабабки
нагишом по деревьям скакали, тогда, говорит, конечно, кругом сплошной
прогресс. Хоть бомбы друг в друга кидайте, хоть пьяные под забором дрыхните
-- все равно можете гордиться и возноситься, потому что обезьянам до вас
далеко. Даже последний, говорит, болван все ж таки на двух ногах ходит и
даже в штанах.

-- Богатая идея! -- смеется Леша.

Наташа добавляет:

-- И с ядом.

-- А что ты ответил? -- спрашивает Сенька.

-- Начал про эволюцию, про научные данные. А он говорит: ваша
"еволюция" -- чушь. Небось, говорит, сколько ни копают, а в главном-то месте
дырка. Тут обезьяна -- тут человек, а переходного звена промеж них нету.

-- Да откуда он знает?

-- Начитался журнала "Знание -- сила", таскает у меня потихоньку.

-- Силен старик! -- Сеньке разговор любопытен.

-- Да, въедливый. При отце помалкивает, а без отца -- хозяин в доме.
Мать его до сих пор боится. Как зашипит: "Аксинья, прокляну!" -- она чуть не
в ноги: "Папаша, простите!"

-- Ничего себе! -- фыркает Наташа.

-- Лично я -- от обезьяны, -- говорит Леша, -- внутренний голос
подсказывает. А ты, Натка?

-- Сколько красивых зверей! Нашли действительно, от кого произойти.

-- С обезьяной сравнивают только в насмешку, -- поддакивает Сенька.

-- Миш?

-- Лелею надежду, что предки прилетели из космоса. Затем часть их
выродилась в людей, часть -- в мартышек.

-- Назревает идейный раскол, -- констатирует Леша. -- Надо выяснить
мнение общественности. Стажер! Будешь опрашивать каждого третьего прохожего.

-- Только прямо в лоб, -- оживляется Наташа. -- Дяденька или тетенька,
вы от обезьяны произошли?

-- Чудно! -- кивает Гвоздик. Он отсчитывает прохожих на другой стороне
улицы. Третий по счету останавливается у витрины, и Сенька, подойдя, бойко
начинает ему в спину.

-- Гражданин, разрешите спросить...

Тот оборачивается. Это гориллообразный детина. Спрашивать его о
происхождении -- недвусмысленное оскорбление. Сенька невольно подается
назад.

-- Я хотел спросить...

-- Ну?

-- Скажите, сколько времени?

-- Пожалуйста. Пятнадцать сорок три. -- И он добавляет неожиданно
добродушно: -- Пора свои иметь, парень.

Сенька бредет обратно под хохот компании, слышавшей весь разговор.

-- Что ж ты, Гвоздик? А обещал нас удивить.

-- Роняешь свою репутацию, стажер.

-- От имени присутствующих выражаю глубокое разочарование!

От насмешек Сеньке бросается в голову кровь.

-- Хорошо же... Хорошо. Я вас удивлю!

-- И сильно? -- коварно улыбается Наташа.

-- Увидишь, чего в жизни не видела!

-- Ой, сейчас он устроит затмение Луны, Земли и Солнца! -- "пугается"
Миша.

* * *

"Штаб-квартира" ребят в пустом доме. Наташа, Леша и Миша ждут.

-- Идет, наконец! -- говорит Наташа, первой услышав шаги.

Входит сосредоточенный и напряженный Сенька. Быстро выглядывает в
окна, проверяя, пусто ли вокруг.

-- Дайте честное слово молчать. Если кто проболтается, я... я не знаю,
что сделаю!

-- Нагнетаешь атмосферу для эффекта?

-- Сэм, я серьезно.

-- Да о чем речь, стажер, мы своих не продаем!

Еще секунду Сенька медлит, обводя всех взглядом, и достает пистолет
"ТТ". Воцаряется глубокое молчание.

-- Он что -- настоящий? -- осмеливается наконец Наташа.

-- Ясно, не игрушечный, -- Сенька наслаждается произведенным
впечатлением.

-- Дай подержать, -- благоговейно подставляет ладони Леша.

Сенька вынимает обойму и отдает пистолет.

-- Да-а... -- произносит Леша после молчания. -- Удивил так удивил!
Слушай, ты его не пробовал?

-- Нет. Берегу патроны. Красивый, правда?

-- Хорош гад!

Они дети 70-х. Даже на экране оружие мелькает коротко и редко -- еще
нет в помине видеоклипов или американских боевиков. Они не привыкли к
пистолетам, это шок.

-- Сеня, откуда? -- шепчет Наташа.

Тот дергает плечом и отмалчивается.