детелем, и газетчики будут твердить, что он дезертировал, так как боится
возвращаться в Южную Корею, что, конечно, очень глупо, ибо он - один из
ближайших друзей южнокорейского президента. А полковник будет называть
все новые и новые имена и суммы, полученные каждым.
И все они, как надеялся Римо, окажутся за решеткой. Его злило, что на-
помаженная вечно ухмыляющаяся рожа бывшего вице-президента мотается по
всему миру, хотя этому человеку давно место в каталажке с такими же обы-
кновенными ворами, как он сам.
И Римо очень медленно и очень четко растолковал полковнику по-англий-
ски и по-корейски, что ему придется назвать все имена и никакая сила его
от этого не избавит.
- Потому что, полковник, я лучше вас владею вашими нервами и вашими
болевыми ощущениями,- сказал Римо.
Тем временем двери лифта закрылись, и он возобновил свой путь вниз.
- Кто вы?- спросил полковник, у которого порой бывали сложности с ан-
глийскими глаголами, но который любую цифру выше десяти тысяч долларов
произносил безупречно.
- Вы работай для меня! Пятьдесят тысяч долларов.
- Вы ошиблись адресом. Я не вице-президент Соединенных Штатов,- сказал
Римо со злостью.
- Сто тысяч.
- Приятель, за меня никто не голосовал,- сказал Римо.
- Двести тысяч! Я сделай вас богатый. Вы работай для меня.
- Вы ничего не поняли. Я не директор ФБР. Я никогда не давал клятву на
верность конституции и не обещал работать на благо американского народа.
А посему я не продаюсь,- сказал Римо, поднял с пола пачку новеньких сто-
долларовых бумажек и сунул полковнику в рот.- Съешьте. Это пойдет вам на
пользу. Поешьте, прошу вас. Ну, хоть маленький кусочек. Попробуйте, вам
понравится.
Полковник принялся жевать бумажки, а Римо тем временем объяснил, кто
он такой:
- Я - дух Америки, полковник. Тот человек, который первым высадился на
Луну, который изобрел электрическую лампочку. Который на своей земле вы-
ращивает больше всех продовольствия, потому что обильно поливает землю
собственным потом. Если у меня и есть недостаток, так только один - я
слишком часто и слишком ко многим бывал слишком добр. Ешьте.
Когда лифт достиг первого этажа и двери открылись, охранники, поджида-
вшие полковника, увидели только своего шефа, отупело привалившегося к
задней стенке лифта и полумертвого телохранителя, правая рука которого
превратилась в желе, хотя кожа не была повреждена. По всему лифту валя-
лись деньги, а полковник по какой-то непонятной причине жевал пачку бан-
кнот.
- Доставьте меня в ФБР, немедленно,- распорядился полковник как бы в
полусне.
Когда они ушли, Римо выскользнул из-под кабины лифта и протиснулся
сквозь узкую щель в гараж.
Он услышал, как на всех двадцати этажах поднялся крик возле запертых
дверей лифта. Римо улыбнулся изумленному сотруднику охраны и пошел своей
дорогой.
К полудню Римо уже вернулся на стоявшую в бухте Сан-Франциско изящную
белую яхту, которую покинул рано утром. Он шел по палубе бесшумно, пото-
му что не хотел беспокоить обитателя каюты. Из каюты доносились странные
звуки - было похоже, будто кто-то чугунной сковородкой колотит по клас-
сной доске. Римо остановился снаружи и подождал. Звуки не прекращались.
Это Чиун декламировал свои собственные стихи. Обычно декламация сопрово-
ждалась рецензиями, тоже собственного сочинения. Стиль рецензий Чиун по-
заимствовал из американских газет.
Обычно рецензии звучали так: "Изумительно! Ощущается мощь гения...
Блистательное великолепие в передаче сути образа". Образом, суть которо-
го Чиун передавал на этот раз, был образ страдающего цветка из чиунов-
ской поэмы на трех тысячах восьми страницах, уже отвергнутой двадцатью
двумя американскими издательствами.
Поэма была написана на древнекорейском языке-диалекте, не испытавшем
на себе влияния японцев. Римо заглянул в каюту и увидел малиновое с зо-
лотом кимоно, которое Чиун надевал в минуты поэтического вдохновения. Он
увидел, как длинные пальцы грациозно сложились в цветок, потом затрепе-
тали, передавая движения крыльев пчелы. Он увидел реденькие пряди белых
волос, изящную узкую и длинную бороду и понял, что самый опасный в мире
убийца принимает гостя.
Он повнимательнее вгляделся внутрь каюты сквозь маленький иллюминатор
в двери и увидел на ковре до блеска начищенные черные ботинки. Гостем
был доктор Харолд В. Смит.
Римо позволил директору посидеть и насладиться классической корейской
поэзией еще в течение получаса. Смит корейского не знал, поэтому при
воем желании не мог бы ничего понять. Но долгое общение с первыми лицами
в руководстве страны научило его умению часами слушать любой бред и при
этом выглядеть заинтересованным. С такой же пользой по части получения
информации он мог бы слушать перечень тарелок, чашек, ложек и прочей по-
суды, которую надо перемыть. Однако вот он здесь, сидит, изогнув брови,
поджав тонкие губы, слегка наклонив голову, как будто ведет конспект ле-
кции университетского профессора.
Дождавшись паузы в чтении, Римо вошел - под аплодисменты Смита.
- Вы прониклись значимостью того, что вам прочитали, Смитти?- поинте-
ресовался Римо.
- Я не знаком с этой поэтической формой,- сказал Смит.- Но то, что я
понял, мне понравилось.
- И много вы поняли?- спросил Римо.
- Движения рук. Как я понял, это был цветок,- ответил Смит.
Чиун кивнул:
- Да. Не все люди столь невосприимчивы к культуре, как ты, Римо. Есть
и такие, которые обладают чувством прекрасного. Видно, такова моя тяжкая
доля, что я приговорен обучать тех, кто меньше всего это ценит. Что я,
добывая пропитание для моей родной деревни, как и многие предки до меня,
вынужден расточать мудрость Синанджу перед этим неблагодарным, который
только что сюда явился. Бросать бриллианты в грязь. Ради этого бледного
куска свиного уха, который стоит перед вами.
- Б-р-р-р,- отреагировал Римо, как типичный американец.
- Ну вот, взгляните, такова его благодарность,- удовлетворенно кивнув,
сказал Чиун Смиту.
Смит наклонился вперед. Его лимонно-желтое лицо было еще кислее, чем
обычно.
- Я думаю, вы удивлены, что я появился тут, неподалеку от того места,
где, как я полагаю, вы только что исполнили очередное задание. Как вы
оба знаете, никогда раньше я так не поступал. Мы тратим много усилий на
то, чтобы скрыть наши действия от глаз общественности. Если обществен-
ность узнает о нас, всему конец. Это будет означать, что правительство
неспособно действовать, оставаясь в рамках закона.
- О, император Смит,- пропел Чиун.- Тот, чей меч острее, может придать
силу закона малейшему своему капризу!
Смит кивнул, всем видом выказывая Чиуну свое уважение. Римо всегда по-
тешался над попытками Смита объяснить Чиуну, что такое демократия. Ибо
раньше Дом Синанджу всегда служил только королям и деспотам, так как
лишь они могли заплатить ассасинам из Синанджу достаточно денег, чтобы
прокормить жителей деревни на скалистом берегу Корейского полуострова.
Римо не подозревал в этот момент, что Смит собирается перекупить Чиуна и
разлучить его с Римо, предложив такие деньги, какие и не снились жалким
королям и фараонам.
- Итак, я прямо перехожу к делу,- заявил Смит.- В последнее время, Ри-
мо, с вами стало трудно работать. Невероятно трудно.
Чиун улыбнулся, его старое, морщинистое лицо медленно поднялось и опу-
стилось - он кивнул. Увы, отметил он, все эти долгие годы он сносил не-
почтительность Римо молча и терпеливо, не давая никому в мире заподоз-
рить, каково это - расточать великое наследие мудрости Синанджу перед
столь недостойным существом. Своим высоким скрипучим голосом Чиун срав-
нил себя с прекрасным цветком, которому посвящена его поэма,- на него
наступают, но он, не ропща, опять выпрямляется, чтобы вновь явить миру
свою красоту.
- Прекрасно,- сказал Смит.- Я надеялся найти у вас понимание. Действи-
тельно надеялся.
- А мне на это плевать - и тоже действительно,- сказал Римо.
- В присутствии императора Смита ты смеешь говорить такие слова Масте-
ру Синанджу!- сказал Чиун.
Пергаментное лицо затуманилось глубокой печалью, и Мастер Синанджу
опустился на пол каюты. Голова его торчала из малинового с золотом кимо-
но, как из гигантской шляпки гриба. Римо знал, что под кимоно тонкие
пальцы с длинными ногтями тесно сплетены, а ноги скрещены.
- Хорошо,- сказал Смит.- Великолепный Мастер Синанджу, вы сотворили
чудо из Римо. Вы, как и я, находите, что с ним трудно иметь дело. Я го-
тов предложить вам вознаграждение, в десять раз превосходящее то, что мы
переправляем к вам на родину сейчас, если вы согласитесь обучить вашему
искусству других.
Чиун кивнул и улыбнулся. Так улыбается согретое полуденным солнцем
озеро, ожидая, пока ночная прохлада остудит его воды. Именно столько и
причитается Дому Синанджу! И даже много больше.
- Я готов увеличить плату,- сказал Смит.- В двадцать раз больше, чем
мы платим сейчас.
- Послушай, что я тебе скажу, папочка,- сказал Римо Чиуну.- Подводная
лодка, которая доставляет золото в твою деревню, стоит больше самого зо-
лота. Так что он не так уж много тебе предлагает.
- В пятьдесят раз больше,- набавил Смит.
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Земляной Андрей
Конюшевский Владислав
Бажанов Олег
Сертаков Виталий