Чтение 5–й страницы книги ~Безымянные пули~

Взобравшись на четвертый этаж, я оказываюсь на конечной остановке перед
широкой дверью, покрашенной в изумрудно-зеленый цвет.

В тот момент, когда я протягиваю руку к звонку, дверь открывается. На мои
плечи падает прямоугольник оранжевого света, а посреди этого прямоугольника
стоит красотка, от которой просто дух захватывает.

Она довольно высокого роста, стройная, хорошо сложена. Тяжелые золотистые
волосы собраны сзади в длинную гриву а-ля Аттила Она кутается в синий
атласный халат, черные глаза пристально смотрят на меня.

Делаю усилие, чтобы проглотить слюну, и снимаю шляпу.

- Мадемуазель Ринкс?

- Она самая. Я кланяюсь:

- Комиссар Сан-Антонио.

Кажется, я поскромничал, уверив мадемуазель, что мое имя ей ничего не
скажет.

Она вздрагивает, и выражение ее глаз меняется от любопытства к
настороженности.

- Входите,-говорит она.

Я вхожу в мастерскую скульптора, обставленную с безупречным вкусом. Во
всех углах статуи, драпировки ярких цветов, мебель из лимонного дерева. В
величественном камине из красного кирпича горят дрова.

Она указывает на кресло.

- О чем идет речь, господин комиссар?

- О Вольфе...

Я смотрю на нее. Она моргает. Я был прав, что пришел. Могу поставить
истертую зубную щетку против тонны черной икры, что эта куколка знает
Вольфа. Я решаю не давать ей времени соврать и, пользуясь своим
преимуществом, начинаю блеф...

- Вольф умер,- бросаю я. Она страшно бледнеет и шепчет:

- Умер?

- Погиб в конце дня от руки преступника, которого мы обложили в его
логове... Детали вы узнаете завтра, из утренних газет...

Она проводит рукой по лбу. Кажется, сейчас хлопнется в обморок.

- С вами все в порядке?

Она утвердительно кивает головой.

Она сильная. Мне это нравится. Терпеть не могу девчонок, считающих своим
долгом падать без чувств, чтобы показать глубину своей скорби.

- Перед смертью Вольф, который был моим приятелем, прошептал: "Навести...
Клод Ринкс... Версаль..." Больше он ничего сказать не смог Вот. Я решил, что
обязан приехать, понимаете? Я не знал, что вы женщина...

Делаю паузу, чтобы она успела осмыслить сказанное. Потом задаю вопрос,
щекочущий мне язык:

- Почему по телефону вы мне ответили, что не знаете его?

Она пожимает плечами:

- Не знаю. Ваш звонок в такой час показался мне необычным... Я... Я не
подумала... Я смотрю на нее,

- Вы были очень близки с Вольфом?

- Он был другом детства... Мы потеряли друг друга из вида, а два месяца
назад я встретила его в Сен-Жермен-де-Пре... Мы узнали друг друга... провели
вместе вечер. Через некоторое время он приехал сюда - заказать мне работу...

- Работу?

- Он хотел, чтобы я сделала копию бюста Монтескье... Мне приходится
ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю. Вольф, циник, мерзавец и
предатель, Вольф, влезщий в грязные махинации, интересовался скульптурой и
Монтескье. Обалдеть можно!

Я смотрю на малышку Ринкс, чтобы убедиться, что она не издевается надо
мной. Нет, сидит в своем кресле очень серьезная, грустная и красивая.

- Бюст Монтескье?- бормочу я.

- Да.

- И вы его сделали?

- Да.

- Он просил его для себя?

- Нет. Сказал, что это для одного из его друзей.

- Копию?

- Совершенно верно.

- Копию чего?

- Бюста работы Фийе.

- А где этот бюст?

- В Лувре...

Не понимаю. Может, копия действительно предназначалась любителю
искусства. В конце концов, я ничего не знаю ни о личной жизни Вольфа, ни о
его знакомых. Я встаю...

- Не понимаю, почему Вольф попросил меня приехать к вам...- Я смотрю на
Клод.- Простите меня, но вы были...

- Его любовницей? Нет! Просто другом. Хорошей знакомой, и все...

Девочка кажется мне искренней. Я мысленно говорю себе, что Вольф был
придурком, если не пытался взять эту каравеллу на абордаж. Эта маленькая
скульпторша именно такая девушка, ради которой я готов ходить по потолку.

Я бросаю на нее такой пристальный взгляд, что он чуть не прожигает дыру в
ее нежной коже. Малышка краснеет.

- Я вас покидаю,- говорю.- Прошу вас, мадемуазель, простить мне этот
поздний визит...

- Напротив, вы были очень любезны, что приехали сразу...- бормочет она.-
Я очень тронута... Я так расстроена... Хотите чего-нибудь выпить?

- Готов согласиться,- отвечаю я ей. Она бледно улыбается.

- Тогда садитесь...

Я подчиняюсь. Она идет к бару и выбирает бутылку виски.

- Вы это любите?

- Обожаю. Мне его давали еще в колыбели, так что, как вы понимаете...

На этот раз она откровенно смеется, Я констатирую, что мое присутствие
доставляет ей то, что на кастрированном языке называется "приятное
отвлечение".

Мы разговариваем как добрые друзья... Нам хорошо, а я люблю, когда мне
хорошо.

- Знаете,- говорю я ей вдруг,- мне тоже нужно заказать вам бюст...

- Правда?- спрашивает она.- А чей?

- Угадайте...

- Монтескье?

- Нет. Ваш. Мне будет приятно поставить его на камин и по утрам, едва
проснувшись, бросать на него первый взгляд...

- Вы очень милый,- любезно говорит она. Запомните, ни одна красотка не
может остаться равнодушной к удачному комплименту. Не знаю, заметили вы или
нет, но этот к тому же и оригинален.

- Отметьте,- добавляю я,- что, несмотря на весь ваш талант, вам не
удастся превзойти природу. И обволакиваю ее бархатным взглядом.

- По-моему, природа не схалтурила, когда лепила вашу грудь... Ой,
простите...

Она показывает мне свои перламутровые зубки, блестящие, как жемчужное
ожерелье.

- Вы умеете говорить, комиссар...

- Чтобы молчать, видя вас, нужно залить язык гипсом...

Как-видите, если в профессиональном плане мои дела стоят на месте, зато в
личном скачут галопом.

Мы выпиваем второй стаканчик, и жизнь становится розовой и красивой. Не
знаю, понимаете ли вы, к чему я клоню.

В тот момент, когда она берет мой стакан, наши пальцы соприкасаются, и
это производит на меня такой же эффект, как если бы я положил лапу на провод
под высоким напряжением.

- По третьему?- спрашивает красавица.- Сегодня мне надо немного
взбодриться. Мне было больно.. узнать эту новость.

- Давайте по третьему, моя маленькая. Я нежно улыбаюсь ей. Я знаю, что
такие улыбки сделали бы мне карьеру в Голливуде.

- Вас не шокирует, если я буду звать вас Клод?

- Думаю, что нет,- щебечет она и протягивает мне стакан, в который щедро
налила виски.

На этот раз я не ограничиваюсь прикосновением к пальцам, а сразу беру ее
за лапку.

- А если я вас поцелую, Клод, вы обидитесь?

- Вы ужасный человек,- шепчет малышка, краснея. Лично я совершенно не
могу устоять перед краснеющей девушкой.

- Это не ответ...

Она пожимает плечами.

- Если я отвечу "да", вы сочтете меня маленькой потаскушкой, так?

Она не лишена здравого смысла.

- Знаете что, Клод, давайте проведем опыт. Я вас поцелую без вашего
согласия. Если вам не понравится, вы влепите мне пощечину, как в бульварных
комедиях. Тогда я возьму свою шляпу и отвалю.

Еще не договорив, я встаю, заключаю ее в объятия и одариваю крепким
поцелуем, так долго не переводя дыхание, что ловец жемчуга мог бы сдохнуть
от зависти.

Она не только не приходит в ярость, но реагирует очень живо: ее ноги
обвивают мои, как быстрорастущие лианы дерево.

- Вы моя любовь,- бормочет Клод.

Она чуть отодвигается, чтобы посмотреть на меня. Помада образует вокруг
ее губ ореол, как на лубочных картинках.

Ее губы блестят, глаза тоже.

Я думаю, что жизнь полна неожиданностей. Если бы меня мог сейчас видеть
шеф, он бы сказал, что я умею сочетать приятное с полезным.

Клод, дрожа, снова придвигается и с таким неистовством прижимается ко
мне, что разлепить нас можно только ножом для открывания устриц.

- Ты сводишь меня с ума,- лепечет она.