вешаясь мне на шею.
сексапильное тело. Не хочу кривить душой: Глория вовсе не мерзкая. БЫЛИ в
моем послужном списке всякие - и похуже. Я не стесняюсь об этом говорить.
Для дождливого послеобеденного отдыха или для хижины в горах такие могут
вполне подойти: надо же не забывать о физических упражнениях. Но Глория
как-то не вписывается в шикарный антураж морского круиза, понимаете? Ноги
слишком худые, а грудь ушла, не оставив адреса, - словом, она не для выхода
в свет, тут она не то чтобы теряется, но во всем этом люксе проигрывает. На
мой взгляд, ей не стоит раздеваться на публике. Ее стиль - штаны-дудочки и
свитер. В общем, хорошо бы одеть ее в шкуру пингвина! Чтоб больше не
поносить девушку, скажу: у Глории есть шасси, но кузову не хватает
аэродинамизма. И закончим на этом!
шелковая рубашка с коротким рукавом, белый клубный блейзер из тонкой фланели
с шикарным гербом на кармане, на котором изображен лев, пожирающий удава на
фоне пожара в джунглях. Смотрю на себя в зеркало - и глаз радуется! Глория
настаивала, чтобы я купил себе фуражку яхтсмена с якорем, но я заартачился.
Когда человек в моем лице располагает физическими данными, как у Ромео, то
нет смысла одеваться под служащего газовой компании, чтобы понравиться
Джульетте.
сопровождении моей псевдоневесты. Там нас ждет старший сын Окакиса. Ему
поручено сопровождать гостей на папашин остров. Парень немного смахивает на
макаку, темный, но будто немного выцветший после употребления отбеливателя;
сильно косящие глаза. У наследника руки горбуна, слишком длинные для его
куриной впалой груди, но, видимо, это очень удобно, чтобы доставать чековую
книжку из кармана пиджака. Он научится профессии миллиардера, но это будет
позже, когда папашины танкеры достаточно избороздят Мировой океан.
манерам, ибо он встречает нас на палубе с распростертыми объятиями. По
телексу он узнал, что Глория приезжает со своим женихом, и по этому случаю
выражает всяческую радость. Малый спрашивает, чем я занимаюсь, и в ответ
слышит, что я, мол, великий французский писатель и публикую свои шедевры под
псевдонимом Шарля Перо, чем он совершенно потрясен.
дама настолько морщинистая, что если ее разгладить утюгом, то увеличится по
площади раза в три. Кто-то выкрасил ее медным купоросом и плохо промыл, так
что в многочисленных впадинах лица проступила зелень. На ней черное платье с
кружевами, что очень контрастирует с основными цветами корабля. Нас
представляют. Она оказывается старушкой королевой Брабанса. Без тени
сомнения мадам протягивает сморщенную лапку для поцелуя, и мы, Гомер Окакис
и я, ныряем вниз по очереди в соответствии с протоколом. Дворцовый слет,
мать твою!
полуразложившемся состоянии, новоселье будет смахивать скорее на тусовку в
доме престарелых. Но поскольку я очень воспитанный мальчик, то пускаюсь в
церемонную беседу с Ее Величеством. Все-таки первая королева-мамаша в моей
жизни - никак нельзя пропустить. Мы оба живо (насколько старушка может)
обсуждаем статью 24-бис Конституции Брабанса, предусматривающую право
премьер-министра в случае плохой погоды распустить парламент. Затем легким
галопом переходим к статье 189, параграфу 2, где говорится, что каждый
приговоренный к смертной казни имеет право на курс лечения на водах перед
исполнением приговора. Королева-пенсионерка без ума от моих познаний. Между
прочим, прошу заметить, для иностранца обладание подобными сведениями очень
большая редкость! Сам-то я прочитал об этом в журнале, пока сидел в очереди
к зубному врачу. Хочу подчеркнуть: если вам нужно запломбировать большой
коренной зуб, это не значит, что нужно терять время зря, ясно? Кстати
сказать, сколько людей углубляют и расширяют свои знания, сидя в залах
ожидания и очередях в стоматологических клиниках! Я так полагаю, надо
написать диссертацию на эту тему - ведь если вдуматься, настоящее
образование зависит от наличия кариеса на ваших зубах!
(кстати, пардон, я забыл назвать вам ее имя: Мелания Брабансская!) чуть не
пускает слезу и готова наградить меня Свинцовой медалью Высших брабансских
заслуг, одной из самых почетных наград в Европе после Пальмовой ветви
Академии!
разглядывая чаек, то она просто ошарашена.
мои мужчины! Помните это всегда! Женский пол взял дурную моду - им, видите
ли, просто необходимо доминировать над нами, поэтому надо почаще напоминать,
что лошадь впервые оседлал мужчина, нравится им это или нет!
приглашения не жалел. Меня представляют по очереди принцу Салиму Бен-Зини,
будущему суверену арабской республики Пропан, затем лорду Паддлогу, министру
Великобритании, который мог бы быть англичанином, если бы не был британцем,
потом я склоняюсь перед синьорой Ла Кавале, знаменитейшей лысой певицей, чье
контральто заставляло лопаться евстахиевы трубы почитателей в театрах всего
мира, после этого жму пятерню Теду Рванини, королю бамбуковых занавесок с
электрическим приводом и гидравлической подвеской, и сопровождающей его
американской супруге цвета растворимого кофе, с ресницами, похожими на
перевернутого тарантула. Обмениваемся рукопожатием с герром Бипланном,
знаменитым немецким авиаконструктором, создавшим во время войны
непревзойденную модель самолета "Фокке-Шлюх-39", немного видоизменив газовую
камеру, а также его соотечественником, престарелым генералом фон Дряхлером,
со сверкающим моноклем в левом глазу и негнущейся правой ногой. За ним сразу
появляется Омон Бам-Там I, провозгласивший себя императором мыса Северной
Банании, как только Франция убрала оттуда городскую свалку. Омон прибыл со
своими одиннадцатью женами и сыном сестры, у которого случилась краснуха, и
знахари горячо (над костром) рекомендовали отпрыску морской воздух. Следом
на палубу поднимается его превосходйтельство Нету Метро Киото, до
чрезвычайности полномочный посол Японии в Пинту-на-Литру. С некоторым
опозданием из-за отказа светофора на перекрестка кучей прибыли следующие
господа: великий князь Франц-Иосиф Хольстен Премиум Светлый и барон Самуил
де Леви-Тель-авош - человек, пробивший стену непонимании между народами по
обе стороны Атлантики, заменив ее финансово-экономическими дрязгами.
хочу вам показаться нескромным, но пока что я единственный красивый парень
из всей честной компании. Женщины очень зажигательны, как спички - они в
основном худы, и от них дурно пахнет серой. Средний возраст тусовки на
уровне шестидесяти пяти. А у самого старшего, генерала фон Дряхлера,
зашкалило прибор определения возраста, но известно, что он герой
франко-прусской войны и был в то время двоюродным дядюшкой Бисмарка,
отправившего генерала на переподготовку с целью получения новой профессии.
океану, а завтра, когда забелеют вершины, как написал бы Виктор Гюго, если б
тщательнее работал над слогом, мы будем вблизи острова Кокпинок. Впереди нас
ждет грандиозный прием, в связи с чем всю ночь во всех редакциях мира точат
карандаши и смазывают пишущие машинки
некоторые расселись в баре, потягивая деликатные напитки и внимая
Берлинскому симфоническому оркестру.
массивной золотой посуды, усыпанной драгоценными камнями. Последнее, на мой
взгляд, явно лишнее: перед тем как вылить воду после мытья посуды, её
необходимо тщательно фильтровать, чтоб не выплеснуть за борт какой-нибудь
шаловливый, освободившийся из золотого плена изумруд. Теперь о меню. Я
специально его назову , поскольку среди вас, я знаю, полно гурманов и
чревоугодников. Так вот черная икра прямо из Ирана, паштет из печени
жаворонков с трюфелями, ножки колибри, завернутые в листья орхидеи (помню,
что рецепт с островов, но не помню с каких). И на десерт конфитюр из цветков
ананаса, запеченный в тонком тесте из крылышек стрекоз (даю гарантию, что
этого вы не найдете даже в магазине Фашо на на площади Мадлен!). И все
вместе орошается в желудках прекрасным шампанским "Брют Империаль" по черт
знает сколько за бутылку, а потом еще ликер с клубничкой. Выходя из-за
стола, чувствуешь себя одновременно сытым, легким и в эйфории. А про себя
думаешь: все-таки от богатства нет вреда, и лучше иметь состояние и здоровый
желудок, чем его не иметь и все время думать о камнях в почках или язве.
подобающим образом. Во всяком случае, за столом все выглядит весьма
пристойно. Конечно, чувствуешь себя не так уютно, как, например, на банкете
слесарей своего родного Четырнадцатого округа, но безобразий нет, чего я в
душе немного опасался.
Если бы вы видели океан в лучах заходящего солнца, от зависти сгрызли бы
кольцо от салфетки! Океан темно-зеленых тонов с розовыми и красными
переливами на горизонте. Полный отпад! Блестит лучше итальянской
хромированной посуды! Мы садимся в кресла. Тут же перед нами вырастает
стюард и спрашивает, не желаем ли чего хлебнуть. Заказываем немудрено: два
виски! Потом беремся за руки, делая вид, будто безумно любим друг друга.
шепчет мне Глория.
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Белов Вольф
Белогорский Евгений
Суворов Виктор
Беляев Александр