крутым склонам. Я всегда буду помнить, что ты был единственным, кто
защищал меня, как отец, брат и друг.
мною из Вашингтона, по поводу Билла Сиднея Портера, этого паршивца и
бумагомарателя, который бросил тень на престиж и достоинство твоего Банка,
созданного - это известно всем - самыми уважаемыми гражданами Остина во
главе с тобой и стариком Андерсоном.
отслужить тебе то добро, которое ты столь щедро и по-отцовски сделал для
меня.
неприятность.
дело в том случае, если Портер уже погасил свою задолженность и внес те
деньги, которых не оказалось в кассе во время ревизии?
убежден, о малоопытности кассира Портера, но никак не о преступлении. Вот
так-то. Неужели ты думаешь, что мы терпели бы в нашем Банке вора?
Согласись, мы, наша когорта, имеем нюх на людей и плохого парня не приняли
бы в свою компанию. Даже на такую грошовую работу, как счетовод, мусолящий
чужие баки.
о безвозвратно ушедшей молодости (все возвращается - жена, деньги, дети -
только молодость невозвратима), да и твое пребывание на столь важном
посту, говоря откровенно, льстит моему самолюбию, все люди падки на
знакомство с теми, кто сидит в высоких креслах и влияет на жизнь штата,
так что, бога ради, не подавай в отставку! Вот. Мы намерены попробовать
двинуть тебя еще выше, кое-какие разговоры уже проведены, но в таких
вопросах, как понимаешь, опасно переторопиться.
преступая черту закона, - чтобы погасить дело Портера, бросить его из
твоего шкафа в архив и забыть?
меня волнует не судьба молокососа Портера, но престиж нашего Банка. Кто
пойдет к нам, если люди будут знать, - и не из разговоров, а по решению
прокурора, - что в "Первом Национальном" на виду у руководителей, средь
белого дня работают жулики и прощелыги, а что еще страшнее -
малокомпетентные люди? Вот.
я ни разу не встречал никого из наших, что, конечно, жаль. Поскольку наши
с тобой отношения отличались доверительностью, я позволю обратиться к тебе
с большой просьбой.
положение: клерк его Банка украл какую-то мелочь из кассы; это сразу же
попало на зубок ревизоров из Вашингтона, а тем надо как-то показывать
работу, чтобы пробиваться наверх. Ну и завертелось д е л о, которое не
стоит выеденного яйца! Несмотря на то, что деньги давно внесены в кассу,
случайная недостача его покрыта, Вашингтон требует, чтобы я возбудил
уголовное дело против Банка, а один из его президентов именно тот, который
был моим благодетелем.
поступить. Поскольку ты сидишь в судейском кресле, а я лишь в
прокурорском, тебе виднее все в совокупности.
спится". Именно потому, что оно бытует, я считаю его истинным; все, что
химерично, хоть даже поддерживается властью и религией, обречено - рано
или поздно - на исчезновение, тлен, беспамятство. Поэтому выскажи свои
соображения по поводу писульки, которую я намерен опубликовать в моей
"Роллинг стоун". Пиши нелицеприятно, так, как ты ответил мне по поводу той
штуки о президенте, которую я все-таки опубликовал, несмотря на твои
предостережения. (Прокурор Кальберсон сказал в связи с этим своему сыну,
что я - сука.)
камни значительно более тяжелые, чем моя "Роллинг стоун"; до сих пор
грохочет, как тогда, в горах, когда мы с тобою переходили сыпучую балку и
твоего каурого унесло в пропасть. Ну да ничего, обойдется.
белом свете...
окружает. Все, что может постичь человеческий разум, все, что могут
передать слова, заключено в крошечном мирке, куда нас заключили с
рождения. Тот, кто обладает проницательным взглядом, вполне может
обнаружить под пыльным покровом удушающей повседневности трагические,
романтические и комические скетчи, которые разыгрываем мы - большие и
маленькие актеры, - выпущенные на какое-то время сюда, на подмостки
Вселенной.
ни как комический водевиль, это слезы и смех. Именно так, ибо Всесильные
руки дергают за незримые веревочки, и тогда хохот прерывается рыданием или
же неожиданное веселье приходит в час глубочайшей скорби.
воле, да и спать укладываемся в деревянные ящики именно тогда, когда
гаснут сверкающие огни рампы, освещавшие наше место на сцене, и наступает
темнота, словно ночь, укрывающая своей бездыханной мглою арену краткого,
как миг, триумфа.
на самом-то деле вровень с теми великими героями, которых воспевали поэты.
Однако же далеко не все могут различить в глазах неприметных женщин и
совершенно обыкновенных мужчин отпечатки тех страстей, что высверкивали на
страницах романов и поэм.
кафедральном, солнечностволом сосновом лесу, моя возлюбленная в своем
будуаре и разгульная, намазанная бродяжка с жесткими глазами - все
слеплены из одной глины.
возносятся вверх, другие обрушиваются вниз, Случай или Потаенное Божество
бросают нас то в одну, то в другую сторону, - где мы окажемся в конце
концов? Незрячие куклы, мы болтаем и болтаемся на краю непознаваемой
вечности. Все мы вышли из одного корня... Король и каменщик равны между
собою, если, впрочем, не считать их окружения; королева и доярка усядутся
на обрывистом краю Судьбы, одна с короной, другая с ведром, но кто
окажется сильнее и выше, когда Судьба начнет разбирать дела всех своих
марионеток?
когда мы были беззаботными девятнадцатилетними ковбоями - это звучит
сказкой, а взрослым людям опасно верить сказкам, может разорваться сердце
или начнется запой.
но все равно, я сразу же вспомнил нашу молодость и подумал, что люди до
двадцати пяти лет, пока они еще не сели в седло дела, самые счастливые на
земле, ибо им не надо ложиться спать с мыслью о том, что надлежит
провернуть завтра. Мечтатели - что может быть счастливее этой должности на
земле, которую Творец так щедро отдал молодым?!
Для меня не составило труда вспомнить, кто был твоим благодетелем, я
соотнес имя того человека с ситуациями в Банках, запросил моих друзей в
Техасе и получил ответ, что речь идет о "Первом Национальном" в Остине, о
его кассире м-ре Портере. Лишь потому, что я был вынужден заниматься
наведением справок, вместо того чтобы сразу же тебе ответить, я и запоздал
Суворов Виктор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Василенко Иван
Лукьяненко Сергей
Роллинс Джеймс