Чтение 5–й страницы книги ~Мегрэ и бродяга~

улицы Аве-Мария увидели бистро "Маленький Турин". На пороге стоял хозяин в
жилете. Внутри никого не было.

- Можно войти?

Хозяин посторонился, удивившись, что его бистро привлекло таких
посетителей. Оно было крохотное: стойка да три столика - вот и все. Стены
были ярко-зеленые. С потолка свисали окорока, болонские колбасы, странные
желтоватые сыры, с виду похожие на раздутые бурдюки с вином.

- Что пожелаете?

- Вина.

- Кьянти?

На полках стояли оплетенные бутыли, но хозяин не прикоснулся к ним, а
достал из-под прилавка бутылку и наполнил стаканы, не сводя любопытных глаз
с гостей.

- Вы знаете бродягу, по прозвищу Тубиб?

- Как он там? Надеюсь, жив?

Здесь звучал уже не фламандский, а итальянский акцент и вместо
флегматичного Жефа ван Гута и его брата - экспансивный хозяин бистро.

- Вы в курсе дела? - спросил Мегрэ.

- Слыхал, что с ним ночью что-то случилось.

- Кто вам сказал об этом?

- Какой-то бродяга утром.

- Что же он вам сказал?

- Что возле моста Мари была потасовка и за Тубибом приехала "скорая
помощь".

- И все?

- Кажется, речники вытащили его из воды.

- Тубиб у вас покупал вино?

- Частенько.

- Он много пил?

- Около двух литров в день... Конечно, когда у него водились деньжонки...

- А как он их зарабатывал?

- Как все они - подсоблял на Центральном рынке или в другом месте...
Иногда разгуливал по улицам с рекламными щитами. Тубибу я охотно давал в
долг.

- Почему?

- Потому что он был не простой бродяга, как другие... Он спас мою жену.

Хозяйка бистро, почти такая же толстая, как Леа, но очень подвижная,
суетилась рядом на кухне.

- Ты это про меня?

- Я тут рассказываю, как Тубиб...

Она вошла в зал, вытирая руки о передник.

- Так это правда, что его хотели убить? Вы из полиции? Как вы думаете, он
выкарабкается?

- Пока еще неизвестно, - уклончиво ответил комиссар. - А от чего он вас
спас?

- Ах, если б вы меня видели два года назад, вы б меня не узнали. Я была
вся в экземе. Лицо красное, как кусок говядины на прилавке мясника... И не
видно было конца этой болезни. В диспансере меня лечили самыми разными
средствами, прописывали всякие мази, от которых так омерзительно пахло, что
я сама себе опротивела... Ничего не помогало... Мне даже запрещали есть, но
у меня и аппетита-то не было... Делали мне еще уколы...

Слушая ее, муж согласно кивал головой.

- Как-то днем Тубиб сидел вон в том углу возле двери, а я жаловалась на
свою хворь зеленщице. И тут я почувствовала, что он как-то странно смотрит
на меня... А потом вдруг мне и говорит, да так просто, будто заказывает
стакан вина: "Пожалуй, я сумею вас вылечить". Я спросила, правда ли, что он
доктор. Тубиб улыбнулся и тихо ответил: "Меня никто не лишал права
заниматься врачебной практикой".

- Он выписал вам рецепт?

- Нет. Только попросил немножко денег - насколько я помню, двести франков
- и сам сходил за порошками к аптекарю. "Будете растворять по одному порошку
в теплой воде и пить перед каждым приемом пищи. Утром и вечером умывайтесь
очень соленой водой". Хотите верьте, хотите нет, но через два месяца кожа у
меня стала такой же гладкой, как теперь.

- Тубиб лечил еще кого-нибудь, кроме вас?

- Не знаю. Ведь разговорчивым его не назовешь...

- Он приходил к вам каждый день?

- Почти каждый день... и покупал свои два литра вина.

- Он всегда был один? Вам никогда не приходилось видеть его в обществе
неизвестных людей?

- Нет...

- Он не называл вам своей фамилии, не говорил, где раньше жил?

- Знаю только, что у него была дочь. У нас тоже есть дочка, сейчас она в
школе... Как-то она принялась разглядывать Тубиба, он ей и сказал: "Не
бойся... У меня тоже была маленькая девочка".

Лапуэнт, должно быть, только удивлялся: почему это Мегрэ вдруг
заинтересовался историей какого-то бродяги? В газетах, в отделе
происшествий, ей отведут всего несколько строк, не больше.

Но Лапуэнт не знал - он был еще слишком молод, - что за всю свою
служебную карьеру Мегрэ впервые пришлось иметь дело с покушением на жизнь
бродяги.

- Сколько с меня?

- Не выпьете ли еще стаканчик - за здоровье бедного Тубиба?

Они выпили еще по стакану кьянти - на сей раз угощал хозяин.

Миновав мост Мари, Мегрэ и Лапуэнт вскоре вошли под серые своды больницы.
Там им пришлось вести долгие переговоры с неуступчивой женщиной, восседавшей
в регистратуре.

- Вы не знаете его фамилии?

- Мне известно лишь, что на набережных его звали Тубиб и что сюда его
доставили прошлой ночью.

- Прошлой ночью дежурила не я. В какое отделение его поместили?

- Не знаю... Я говорил по телефону с одним из практикантов. Он не сказал
мне, будут его оперировать или нет.

- Как фамилия практиканта?

Регистраторша несколько раз перелистала книгу записей и позвонила куда-то
по телефону,

- А кто вы будете?

- Комиссар Мегрэ.

Ясно было, что это имя ничего ей не говорят, и она повторила в трубку:

- Комиссар Мегрэ...

Прошло не меньше десяти минут, пока она, словно оказывая ему великую
услугу, со вздохом произнесла;

- Пройдите по лестнице "С". Подниметесь на четвертый этаж. Там вы найдете
старшую сестру.

По пути Мегрэ и Лапуэнту встречались санитары, молодые врачи, больные в
халатах, а через открытые двери палат виднелись ряды коек.

На четвертом этаже им снова пришлось ждать; старшая сестра раздраженно
разговаривала с двумя мужчинами, которые тщетно старались ее в чем-то
убедить.

- Ничего не могу сделать, - бросила она напоследок. - Обращайтесь к
администрации, не я устанавливаю порядки.

Мужчины удалились, проворчав сквозь зубы что-то нелестное. Старшая сестра
повернулась к Мегрэ:

- Вы по поводу бродяги?

- Комиссар Мегрэ, - представился тот. Сестра тщетно пыталась вспомнить,
кто это, но и ей имя комиссара ничего не говорило. Здесь был совсем другой
мир - мир занумерованных кабинетов, разделенных перегородками отделений,
коек, расставленных рядами в просторных палатах, и в ногах каждой койки -
дощечка с начертанными на ней таинственными знаками.

- Как он себя чувствует?

- Если я не ошибаюсь, его как раз сейчас осматривает профессор Маньён.

- Его оперировали?

- Кто вам сказал про операцию?

- Не помню... Я полагал...

Здесь, в этой больнице, Мегрэ чувствовал себя явно не в своей тарелке и
даже как-то робел.

- Под какой фамилией он у вас значится?

- Под той, что стоит в его удостоверении личности.

- Оно хранится у вас?

- Могу вам его показать.

Сестра зашла в маленький кабинетик за стеклянной перегородкой в конце
коридора и тотчас вернулась, неся засаленное удостоверение личности, еще
влажное после пребывания в водах Сены.

Фамилия - Келлер.

Имя - Франсуа Мари Флорантен.

Профессия - тряпичник.

Место рождения - Мюлуз, Нижний Реин.

Согласно документу, Келлеру минуло шестьдесят три года и проживал он в
Париже в меблированных комнатах на площади Мобер. Мегрэ хорошо знал эти
номера:

они служили официальным местом жительства многих бродяг.

- Он пришел в сознание?

Сестра хотела было забрать удостоверение, но комиссар положил его к себе
в карман, и она недовольно проворчала:

- Это не положено. По правилам...

- Келлер лежит в отдельной палате?

- С какой стати?

- Проводите меня к нему.

Сначала она заколебалась, но в конце концов уступила.

- Вам все равно придется договариваться с профессором.