оттаяли. Сама собой открылась, со щелчком, вторая дверь, и он внезапно
очутился на ярком свету, просто окунулся в это сияние, такое яркое, такое
щедрое, такое радостное, что казалось неземным.
насыщен ароматным паром. Женщина в черном атласном платье с лицом спокойным
и приветливым, обрамленным седыми волосами, на мгновение нахмурила брови, но
тут же улыбнулась:
коснулась пальцем кнопки звонка. Звон наполнил все помещение. В
приоткрывшуюся дверь заглянула молоденькая девушка в черных чулках.
пошел за горничной вдоль коридора, мимо дверей с номером на каждой. Пар стал
гуще. Дверь 7-го номера была распахнута, и за ней виднелась ванна,
наполненная горячей водой, из нее-то и шел пар, оседая капельками на стеклах
и стенах.
придерживала груди. В 14-м кто-то нетерпеливо стучал изнутри, и
девчонка-горничная крикнула:
мыла. Все кругом сияло чистотой. Передник служанки был крепко накрахмален.
служанка, перед тем как выйти, открыла оба крана. Вода бурно хлестала из них
с оглушительным шумом. А в самой ванне она становилась бледно-зеленой, как
драгоценный камень.
двадцати.
собой дверь. На полочке уже лежали принесенные ею два белых полотенца,
маленький кусочек мыла, розовый, как конфетка, и крохотный флакончик
одеколона.
коридора.
начинала гудеть, уши горели, горло сжимала едва ощутимая тревога.
постепенно наполняет ванну, и вздрогнул, когда в дверь постучались.
поэтому перед его глазами три-четыре раза повторялось его постепенно
обнажавшееся тело, очень белое, гладкое и нежное по очертаниям, как женское.
Но он опустил глаза, торопливо залез в ванну и, вздохнув, погрузился в воду.
на другой выкрикивали женские имена. Но все это тонуло в шуме воды и запахе
мыла, одеколона, банной влажности. Парная духота поглощала все. Каждую
минуту запотевали зеркала. Временами, неизвестно откуда, вырывалась струя
пара, воздух сгущался, и все двигались будто в облаках. Это приводило на
память большую стирку.
придушенные шепоты, вздохи, невнятные звуки поцелуев.
дверь - и вошла женщина со словами:
обнаженная, и казалось, что нигде не может быть такой особой наготы, как
здесь, в этой банной обстановке.
пропитанной насквозь паром, мылом, духами. Все ее существо дышало здоровьем
и силой. Она ткнула пальцем в кнопку душа, и вырвавшиеся на свободу струи
смыли пену с тела мсье Гира и серой накипью сбежали в воду ванны.
Груди ее подпрыгивали при каждом движении, касаясь его лопаток.
касаясь махровой тканью своей мокрой груди.
задрожали ноги. Женщина плашмя улеглась на диван, высоко подняв колени.
краешек дивана.
груди. Не глядя на него, она спросила:
В уголках его губ пряталась тень улыбки и едва заметная страдальческая
гримаса.
потянулся за ней, как младенец. Наконец она встала, и он тоже с трудом
распрямился, пряча глаза.
вышла за дверь, ничем не прикрыв грудь. Мсье Гир медленно натягивал трусы,
брюки. В дверь уже стучали.
ванну, вытирала плиты, меняла простыню на плетеном диване.
мышку, пошел тем же путем, только в обратную сторону, встретив по дороге
негра, которого вела другая служанка. На улице ему сразу стало зябко,
болезненно зябко из-за влажности, пропитавшей все тело. Какие-то тени опять
бродили вдоль забора, может быть, они не решались войти, а может, это была
полиция нравов?
магазинов, стояла пара, прижимаясь к двери в таком тесном объятии, что белые
пятна лиц слились в одно и прохожий невольно чувствовал на губах вкус их
поцелуев. На девушке был белый фартук - должно быть, она работала в мясной
или молочной лавке.
не пошел к трамваю, стоящему на остановке. В каком-то баре играл аккордеон.
Мсье Гира грубо толкнули трое парней с красными бумажными цветами в
петлицах.
выбирая блюда помягче и послаще. Однако он едва к ним прикоснулся. В
половине десятого вышел и остановился перед маленькой гостиницей на одной из
поперечных улиц.
его стал рассеянным, и он вздрагивал от испуга, когда кто-то случайно
задевал его, или раздавался неожиданный гудок машины, или уличная девица
касалась его рукой.
улица была по-прежнему ярко освещена и в самом ее конце, над площадью,
полыхали в небе отблески огней карусели.
портфель и нагнулся за ним, а выпрямившись, вздохнул от усталости и
решительно направился к трамваю; увидев, что привычное место занято, он
остался стоять на площадке.
перекрестке было пусто. Только в двух кафе еще виднелись посетители, и
машины мчались мимо по блестящим плитам мостовой.
открывающий дверь, зажгла свет. Он прошел мимо привратницкой, стараясь не
глядеть туда, но все же заметил там мужчину, сидящего верхом на стуле перед
печкой, - или их было двое? Но он знал, что один из них - тот, кто сорвал у
него с лица пластырь, а утром следил за ним.
до своего этажа. Но к этому он привык. Нащупал замок, вставив ключ, и
комната дохнула на него холодом. Когда мсье Гир запер дверь и зажег свет,
брови его были нахмурены, а лицо испуганно: взгляд что-то искал.
Мсье Гир прежде всего подошел к ящику, где держал грязное белье, закрыл его
усталым движением, бросил на кровать кожаный портфель и повесил шляпу на
вешалку.
***