Чтение 5–й страницы книги ~Ночной мотоциклист~

Звонит телефон. Я сразу узнаю голос.

- Мне Павла Чернова. Павел? Это Лена Самарина. Ты еще помнишь?.. Я тоже
помню. Отец сказал, что ты здесь, такой сверхзанятый, почти секретный. А
видеться с женщинами тебе разрешают?

"Женщина, - отмечаю я про себя. - Господи, я помню ее совсем цыпленком!"

- Что там еще? - спрашивает майор.

- По личному делу, Николай Семенович, - отвечаю я, прикрыв ладонью
трубку. - Знакомая... по

школе.

Не вовремя позвонила Ленка. Но Комолов смеется.

- Ну так что ж смущаешься? Иди, ты свободен. Все еще сыплет дождь, и мы с
Ленкой договариваемся встретиться в ресторане. Единственный ресторан
Колодина находится как раз под нами на втором этаже гостиницы.

В ресторане шумно. Компания геологов празднует окончание полевого сезона.
Бородатые парни в ковбойках и вельветовых куртках, рыцари тайги... Девчонки
в грубых свитерах, счастливые, с сияющими влажными глазами.

Наверно, человек моей профессии выглядит рядом с этими парнями страшным
анахронизмом. Нож из уборной, похищенные деньги, старые сапоги, оставляющие
следы на полу... Жестокость, алчность, алкогольный психоз. Варварство,
заглянувшее в наш век из далекого прошлого.

А кто-то ходит по тайге. Ищет ванадий. Спутники запускает. Строит
батискафы.

- Венька, ты ешь третий бифштекс.

- Я недобрал за сезон сто одиннадцать бифштексов.

- Парни, Сиротка Люпус притащил рюкзак с образцами!

Геологи... Из нашего выпуска трое ребят пошли в геологи. И еще наш класс
дал горного инженера, микробиолога, летчика. Я знаю, о моем выборе говорят,
пожимая плечами и улыбаясь: "Чернов Пашка, лучший математик, медалист, пошел
в милиционеры!" Ну, а кто же должен "идти в милиционеры", хотелось бы знать?

Через два столика от меня сидит человек со спиной широкой и мощной, как
стальной щит скрепера. Спины, если присматриваться, могут быть так же
выразительны и неповторимы, как форма уха или отпечаток пальца.

Этого человека я уже видел.

Он оборачивается. А... преподаватель из школы ДОСААФ, Ленкин приятель. Он
в обществе белокурой дамы с губами, накрашенными слишком ярко для Колодина.

Геологи едят апельсины, оркестр в бодром танцевальном темпе играет
"Бродягу". Мрачная личность в шароварах старателя, заказавшая "Бродягу",
горюет у пустых графинов.

"...Презумпция невиновности, Паша. Это не просто термин, это стиль нашей
работы. "Презумпция" - от латинского слова "предварять". Предварительно ты
исходишь из положения, что человек, с которым столкнулся при расследовании,
невиновен. Не доказав обратного - на все сто процентов! - ты не имеешь права
считать его виновным".

Так говорил Эн Эс... Но если не Шабашников, то кто? Значит, нам
противостоит чрезвычайно хитрый и опасный преступник, справиться с которым
будет нелегко.

В застекленной двери я вижу Ленку. Светлая, коротко стриженная головка. В
школе девчонки говорили ей: тебе не придется краситься, ты всегда будешь "в
моде". У нее волосы льняного цвета.

Я иду к выходу, и кажется, что все столики смотрят на меня, даже
оркестранты. Застыла кулиса в руке тромбониста. "Вы видите лейтенанта в
штатском? С хохолком на затылке?" Я снова превращаюсь в мальчишку. Прошлое
ожило.

- Пашка!

Мы почти одного роста - так она вытянулась. От нее пахнет дождем и
прохладой улицы, этот запах особенно ощутим в теплом табачно-кухонном
воздухе ресторана.

- Пашка, я рада.

Мальчишки из детства уходят так далеко, что их можно безбоязненно
целовать у широкой застекленной двери ресторана. Мальчишки из детства
становятся родственниками.

- Дай я посмотрю на тебя, лейтенант милиции. Какие складочки у рта!..

Мы идем к столику, продолжая разговаривать, но я уже плохо слышу Ленку.
Что-то изменилось в ресторанной обстановке. Я никак не могу собраться и
"настроить фокус". А... мотоциклиста - вот кого нет. Пока я встречал Лейку,
он исчез со своей дамой. В ресторане два выхода - один в вестибюль
гостиницы, другой на улицу. Он не хотел, чтобы его видела Ленка. Почему?

- Ты меня слушаешь, Паш?

- Да-да!

- Я хотела уехать из Колодина. Все уезжали. Поступила в Ленинграде в
Лесгафта. У меня всегда было хорошо с гимнастикой, ты знаешь. Но отец
разболелся, пришлось вернуться. Преподаю в школе. Смешно, да? Самарина -
"училка".

- С тройкой за поведение!

Это когда мы убежали за Катицу, на необитаемый остров, нам закатили в
табель по тройке.

- Мне и сейчас достается за поведение.

- Я подумал об этом, когда увидел тебя на мотоцикле. Слишком
экстравагантно для Колодина.

- Привыкла. В институте пристрастилась к мотоциклу. Когда вернулась,
купила "Яву".

- Ну, у вас даже чемпион по мотокроссу живет. Она становится серьезной -
глаза холодные, неулыбчивые. Впервые вижу, что у нее серые глаза. Раньше я
знал только, что они красивые. Но смотреть в них было почему-то страшно.

- Вопрос с подвохом?

- Что ты, Ленка. Просто я видел у магазина...

- Ну да, ты должен быть наблюдательным. Она крутит пальцами ножку бокала.
Ногти у нее покрыты бесцветным лаком. Слишком длинные и аккуратные ногти для
мотоциклистки. Вероятно, кто-то помогает ей возиться с машиной. Жарков? Это
как болезнь - следить за мелочами, даже близкий человек становится объектом
наблюдения.

Ленка стала взрослой. Наверно, было кое-что в ее жизни за эти годы. И был
кое-кто. Неприятно думать об этом. Не мальчишечья ревность, нет.
Элементарный мужской эгоизм.

- Ты не замужем?

- Сам видишь.

- Стала бы ты носить кольцо!

- Стала. Это хорошо - кольцо. Только надо носить, когда оно радостно,
правда?

Да, она стала взрослой.

Она постепенно оттаивает после моей неловкой фразы о чемпионе. Надо быть
осмотрительнее. Вернувшееся детство - только иллюзия.

Ох, Ленка, я рад тебе, но мысли мои все время убегают к опустевшему дому
на улице Ветчинкина.

- Паш, да ты не слушаешь меня!

- Не обижайся, пожалуйста.

- Я не обижаюсь. Ты и раньше был такой - вдруг уходил куда-то
далеко-далеко. Но я знала, как тебя вернуть. А теперь не знаю... Ты так и не
подался

в физики!

- Только лейтенант милиции. Воюю с нарушителями...

- Паша, говорят у Шабашникова нашли деньги!

Это так странно. Он лес любит, зверей.

- Не будем говорить о делах, ладно?

- Не будем. Но он хороший, Шабашников. ...Мы выходим под дождь, когда
часы бьют полночь, а оркестр, фальшивя от усталости, играет "До свиданья,
москвичи". Женщина в черном платье поет:

"Все равно от меня никуда не уйдете". Мы не москвичи, мы уходим. На
пустой площади мокрый булыжник отражает алый неоновый свет рекламы. "Для
Аэрофлота нет расстояний..." Хорошо Аэрофлоту. Но кем и когда будет
изобретено средство, позволяющее преодолевать те расстояния, что пролегают
между людьми? Ленка - и та все еще далека от меня, а Шабашников - как житель
иной планеты. Ленка, озоруя, шлепает по лужам.

- Ну, что ты такой насупленный, Паш? Не надо. Утро вечера мудренее -
царевна это знала! А хочешь, я покажу тебе одну сцену? Позавчера, знаешь,
историк собрал наших педагогов и сказал, что намерен поставить вопрос обо
мне.

Она - руки в боки - выходит под фонарь.

- "Хочу сказать о преподавательнице физкультуры Самариной Елене
Дмитриевне. Я ничего не имею против мотоцикла как средства передвижения. Но
хорошо ли, что член нашего коллектива, к тому же девушка, носится по городу?
Совместимо ли это с положением..." И пошел!

- А ты?

- Я? В ответ прошпарила наизусть .Чехова. Помнишь, Ивсеменыч заставлял
нас учить "Человека в футляре"? "Если учитель едет на велосипеде, то что же
остается ученикам? Им остается только ходить .на головах!.."

- "И раз это не разрешается циркулярно, то и нельзя... Женщина или
девушка на велосипеде - это ужасно".

- Вот-вот. Все полторы страницы. Учителя рассмеялись, на том и дело
кончилось.

Ленка смеется, подставив дождю лицо. Из темноты выходит постовой
милиционер.

- Бежим! - Ленка хохочет и хватает меня за руку.

Так в детстве мы бегали из чужого сада. Сумасшедшая девчонка!.. Мы топаем
по деревянному тротуару. Темный Колодин тонет в холодной августовской
мороси.

- Смотри, какой дождь! Веселый дождь, славный дождь.

Нет, она осталась прежней Ленкой, которая хочет щедро сеять радость и