могли сделать утром.
лет!
"Вспомни свою крошку", он обязательно видел за стойкой самого хозяина,
отвечающего на приветствия посетителей неизменной улыбкой.
одолевала его тревога за свои капиталы. Как-никак он жил за тридевять
земель от остального мира, и кто знает, удастся ли ему вывезти свои деньги
с этого клочка необычной и малопонятной ему земли. Ведь хозяева острова
живут по тем же принципам, что и он... Что стоит для них лишить Оскара
нажитых сбережений, а потом... за его счет пожить в свое удовольствие! "Ох,
тяжела ты, доля человеческая! - раздумывал он. - С деньгами хлопотно, а без
них не проживешь..." Оскар добросовестно копил деньги. Он гордился своим
заведением и считал его центром духовной жизни островитян, в большинстве
своем собравшихся со всех концов мира в поисках "счастья".
и никак не возьму в толк: зачем вам ломать мозги? Глупо! Ваше дело: получил
деньги - и плюй на всех! С деньгами все можно... Однако полегче, ребята: вы
так накурили, что мои часы остановятся из-за дыма.
сегодня не одни? Это меня тоже радует. Будьте гостем и вы, мистер...
мистера Хоутона, журналиста...
ваш заказ...
человечества", как он громогласно объявил, и осушил с нескрываемым
удовольствием. А еще четверть часа спустя почти все, кто находился в
кабачке, окружили его стол и приняли участие в разговоре.
бегающими зеленоватыми глазами и отечным лицом. Он протянул Бобу руку и
представился:
краболовного судна; имена остальных Боб сразу не запомнил.
неравных частей, - говорил он. - Одни проживаются, другие наживаются, а
третьи скитаются. Возможность перехода человека из одного состояния в
другое называется стимулом! - Он поднял к закопченному потолку указательный
палец правой руки. - При этом слабые молятся, сильные борются, а хозяева
подсчитывают барыши. Мы же с вами - летающие ангелы, порхаем по свету в
поисках куска хлеба и думаем, что все в порядке. Так выпьем же за этот
"порядок", ребята!
Боб все еще сохранял способность мыслить.
Ницце!
открыл рот да так и застыл, обнажив свои неровные, гнилые зубы.
капитаны уже сотню лет обходят этот остров стороной?
в Океании), что в старину Пито-Као называли островом смерти.
на ней денек и... крышка!
что когда-то так было, я верю.
Боб. - Может, это чей-то досужий вымысел?
воскликнул Дукки.
раньше, то ни за что не приехал бы сюда!
человечек ростом не более метра - лилипут Гарри. Он серьезным взглядом
обвел компанию и тонким голосом произнес:
рыбы.
я, - ответил Гарри и отошел от стола.
быть, просто заменяет патрону домашнего попугая.
разговора:
посоветуете?
к Пирсу.
отметить! Как, ребята?
стакан в руке, - распорядился Боб. - Я чувствую, что буду жить здесь
отлично! Удивительно, как я раньше не догадался прибыть в ваш
благословенный край?
сам опрокину рюмочку за любовь к ближнему, - засуетился кабатчик.
- К чему ссориться и допытываться, что у кого на уме?
прервал его.
нами! - и деловито оглядел столы. - Вы имеете работу, есть чем закусить,
так, право, не стоит горевать...
клиентам! Наливайте, я люблю, когда меня угощают.
виски растворяются горы сомнений и размышлений. А впрочем, пейте, черт вас
возьми, не то и я стану философствовать.
лилипут Гарри. Он сидел за крайним столиком, в самом углу. В его крошечных
ручках поблескивал маленький стакан с вином, а на круглом старушечьем лице
лежала тень задумчивости.
повторил он недавно услышанные слова Боба и выпил, сильно запрокинув
маленькую голову с несоразмерно большими ушами.
Фронтовые друзья встречаются вновь.
бесновалась настоящая северная пурга. Только третьего января экипажу
Шелеста удалось вылететь в Грозный. Там они распрощались с Ниной Тверской,
с которой успели сдружиться за три ненастных дня. Нина села в автобус и
уехала в город, а в самолете все еще держался аромат "Белой сирени".
Минеральные Воды и первую посадку сделали только в Ростове-на-Дону.
оформлять дальнейший полет, а Петушок принялся хлопотать насчет заправки
горючим и маслом.
почтовые документы и вышел на перрон. Здесь царила обычная вокзальная
сутолока. И провожая и встречая, люди смеялись и плакали, говорили все
сразу, чудом понимая друг друга, делились мелочами и забывали о главном.
Так всегда бывает на перроне любого аэровокзала. Даже авиаторы, привыкшие к
ежедневным встречам и расставаниям, не стеснялись приласкать своих любимых.
многолетней разлуки, они ограничивались крепкими рукопожатиями и короткими
фразами: "Нормально!", "Живем, старина?..", "Потихоньку, на крейсерском
режиме...". И только потом, укрывшись от посторонних взоров за бокалом
цимлянского, мало пили, но много говорили обо всем.