Джейн Клейтон. На протяжении всего пути Тарзан молча подгонял обезумевшего
от страха гунна. Непонятное и пугающее молчание доводило его до исступления.
Если бы он заговорил! Шнайдер пытался разными способами заставить его
говорить, но результат был неизменным. Непререкаемое молчание и болезненные
уколы копьем... Все тело Шнайдера болело, кровоточили многочисленные раны;
он безумно устал, спотыкался на каждом шагу, часто падал, но вынужден был
продвигаться вперед, подгоняемый ужасным копьем.
его тронула улыбка, и он принялся искать место для отдыха. Пленник должен
быть подготовлен к предстоящему испытанию.
недавно, он знал берег и знал места, где можно было утолить жажду и
поохотиться. Предупредив немца жестом, что нужно молчать, Тарзан погнал его
к реке. На звериной тропе человек-обезьяна заметил оленей, возвращающихся с
водопоя. Он жестом приказал Шнайдеру спрятаться в кустах и, пристроившись
рядом, стал выжидать. Немец наблюдал за молчаливым гигантом недоуменным,
испуганным взглядом. В лучах восходящего солнца он мог разглядеть его
получше. Страх и растерянность сменились любопытством: кем был этот белый
обнаженный дикарь? Он слышал его голос всего один раз, когда тот требовал
молчания, и фраза эта была произнесена на отличном немецком языке...
готовой проглотить ее.
спокойствие. Впереди шел старый самец-вожак, за ним молодой крупный олень.
Когда он поравнялся с Тарзаном, сидевшим в засаде, человек-обезьяна прыгнул.
Глаза Шнайдера расширились, и крик ужаса слетел с его губ. Олень упал
замертво.
поджарить свой кусок. После еды они лежали до полудня, затем поднялись и
вновь двинулись в путь.
цели. Временами он падал к ногам Тарзана и умолял о милосердии, но
молчаливый человек-обезьяна упрямо двигался вперед, подгоняя своего пленника
острием копья. К обеду третьего дня они достигли места назначения.
Шнайдер заглянул в узкое глубокое ущелье, в центре которого росло одинокое
дерево, а по дну струился ручеек. Тарзан жестом указал ему вниз, но немец в
ужасе отшатнулся. Человек-обезьяна грубо схватил его за плечо и подтолкнул к
краю пропасти.
вызвало больший страх в сердце боша, чем уколы копья. Шнайдер опасливо
глянул вниз и начал было спускаться, когда Тарзан крикнул:
знаешь, почему я пришел за тобой! Спускайся!
знаю!
человек лжет, и не удивлялся. Человек, способный убить другого человека без
видимой причины, способен и на ложь. Шнайдер умолял, но человек-обезьяна в
ответ в очередной раз ткнул его острием копья. Шнайдер перегнулся через край
скалы и начал спуск. Тарзан сопровождал немца, помогая ему преодолеть самые
опасные места, чтобы тот спустился на дно ущелья живым. Наконец, до цели
осталось несколько футов.
скале. -- Там, в пещере, голодный лев! Если ты доберешься до дерева раньше,
чем он обнаружит тебя, у тебя останется несколько дней порадоваться жизни, а
когда ты ослабнешь и не сможешь удержаться на ветках, Нума-людоед в
последний раз пообедает.
Он почти добрался до цели, как вдруг из пещеры раздался свирепый рев, и
слегка похудевший лев выскочил в ущелье. До спасительного дерева оставалось
несколько ярдов, и Шнайдер из последних сил прибавил скорость. Лев настигал.
Тарзан наблюдал за этой погоней с мрачной улыбкой на губах. Шнайдер выиграл
забег и через мгновение уже сидел на дереве.
одновременно рычание гигантской кошки. Он обернулся. Шнайдер распластался
вдоль ветки и орал, внизу под деревом расхаживал в ожидании Нума.
вырвался дикий крик победы обезьяны-самца.
немцев, но даже если бы Тарзан перебил их всех, вряд ли это могло послужить
достаточной компенсацией за великую потерю и нечеловеческие страдания,
испытанные им.
Находясь в расположении германских войск в горах Наро, восточнее пограничной
линии между Германской и Британской Восточной Африкой, Тарзан видел и слышал
достаточно, чтобы сделать вывод о том, что англичане несут большие потери.
Вначале он не обращал внимания на это обстоятельство, поскольку после смерти
жены оборвалась последняя ниточка, связывавшая его с человеческой
цивилизацией, и теперь он считал себя в большей степени обезьяной, нежели
человеком.
Килиманджаро и охотился у ее подножья, севернее этой величественной горы.
Человек-обезьяна испытывал чувство некоторой неудовлетворенности, когда
вспоминал Шнайдера, оставленного им один на один с Нумой, поджидающим под
деревом свою будущую жертву. Он ясно представлял, что случится со Шнайдером
в конце концов. Интересно, достанет ли у капитана мужества спуститься к
маленькому ручейку за водой, когда Нума покинет ущелье и заберется в пещеру?
Тарзан представлял себе бешеную гонку к дереву, которая развернется, когда
лев бросится вслед убегающей жертве, ведь неуклюжий немец не сможет бесшумно
спуститься с дерева, не привлекая внимания Нумы. Но даже эти картины,
рисуемые воображением Тарзана, временами тускнели, и все чаще и чаще он
задумывался об английских солдатах, сражавшихся против превосходящего по
силам противника. Эта мысль не давала ему покоя, вероятно потому, что он
все-таки оставался англичанином, хотя и решил навсегда расстаться с миром
людей. В конце концов мысль о том, что немцы убивают англичан, в то время
как он беззаботно занимается охотой, сделалась невыносимой.
какого-нибудь конкретного плана, полагая, однако, что на месте сможет
убивать немецких солдат и офицеров достаточно умело. Он хорошо знал, как это
делается. Путь Тарзана пролегал неподалеку от ущелья, в котором томился
Шнайдер, и, подталкиваемый естественным любопытством, он заглянул вниз. На
дереве никого не было. Никаких признаков присутствия льва тоже не
наблюдалось. Тарзан поднял с земли камень и бросил его в ущелье. Камень упал
рядом со входом в пещеру. Неожиданно появился лев, но как не похож он был на
того громадного лоснящегося зверя, которого Тарзан заманил в ловушку всего
две недели назад. Нума, истощенный и ослабевший, шел, слегка покачиваясь.
мешком костей, когда свалился с дерева?
быть здорово изголодался, если выщипал всю траву вокруг своего логова и
ободрал кору на дереве. А может ты хочешь попробовать еще одного немца?
случайно набрел на Бару-оленя, мирно дремавшего под деревом, и, поскольку
был голоден, быстро убил его и, присев на корточки возле своей добычи, начал
насыщаться. Обгладывая кость, Тарзан своим чутким слухом уловил шорох
крадущихся шагов позади себя. Оглянувшись, он увидел Данго-гиену. С рычанием
человек-обезьяна схватил лежащую рядом ветку и швырнул ее в зверя.
принялась кружить вокруг, выжидая подходящего момента для нападения. Тарзан
знал Данго, пожалуй, лучше, чем Данго знала самое себя. Человек-обезьяна
понимал, что зверь, которого голод сделал отважным, копит мужество для
атаки. Гиена, видимо, уже сталкивалась с человеком и поэтому относится к
нему более или менее безбоязненно. Тарзан отстегнул копье, положил рядом с
собой и продолжил трапезу, не спуская, однако, с гиены глаз.
окружающего мира и воспринимал их как естественный элемент своего
существования.
посягательств, но не теряя при этом благоразумия. В определенных
обстоятельствах Тарзан мог бросить вызов самому Нуме, однако если бы
пришлось спасаться бегством, человек-обезьяна сделал бы это, не испытывая
никакого чувства стыда или унижения. Он был не только самым храбрым среди
всех зверей, населяющих джунгли, но и самым разумным -- два этих
обстоятельства и помогали ему выжить.
губ человека-обезьяны, останавливало ее. Гиене доводилось нападать на женщин
и детей из туземных племен и наводить ужас на их мужчин, сидящих вокруг
костров, но она никогда еще не встречала человека, издающего звуки, больше
напоминающие рев голодного Нумы, нежели испуганные голоса людей.
обглоданную кость, но неожиданная мысль остановила его. Он перебросил тушу
Корнев Павел
Каргалов Вадим
Андреев Николай
Сертаков Виталий
Майер Стефани
Херберт Фрэнк