свои туманные видения, и бормотание его выглядело бредом:
неприкосновенен, он охраняется Большим Змеем, богом всех богов. Он пошлет
младшего братца, чтобы тот поцеловал меня своими холодными губами -
маленького братца с белым полумесяцем на голове. Я продал свою душу
Большому Змею, и за это он сделал меня творцом зувемби...
человека, когда был еще ребенком. Что он означает?
Зувемби раньше были женщины - на рабском берегу знают о них. Барабаны, в
которые бьют по ночам на холмах Гаити, рассказывают о них. Творцы зувемби
- почетные люди Дамбала. Говорить о них белому человеку значит умереть;
это один из главных секретов Змеиного Бога...
думал вслух, слишком далеко погрузившись в свои грезу, чтобы понять, что
он вообще говорит. - Ни один белый не должен знать, что я плясал в Черной
Церемонии и стал творцом зомби и зувемби. Большой Змей наказывает
распущенные языки смертью.
Она пришла в мою хижину и просила зелье - отвар из костей змеи, крови
летучей мыши-вампира и росы с воронова крыла. Раньше она плясала в Черной
Церемонии и была готова к тому, чтобы стать зувемби. Черной Зелье - вот
все, чего ей недоставало. Она была красива. Я не мог ей отказать...
на ссохшуюся грудь. Ответа не было. Казалось, он задремал посреди
разговора. Баннер потряс его. - Ты дал зелье, чтобы сделать женщину
зувемби? А что такое зувемби?
друзей. Но она заодно с народами Черного Мира. Она повелевает оборотнями,
демонами и животными - совами, петухами, мышами, змеями. Она может навлечь
тьму, погасив маленький свет. Она уязвима для свинца и стали, но если ее
не убить, она живет вечно. Она не ест человеческой пищи и живет подобно
летучим мышам в пещере или в заброшенном доме. Время ничего не значит для
нее - час, день, год, все равно. Она не говорит речью человека, но звуком
своего голоса может притягивать людей, убивает их и повелевает
безжизненным телом, пока оно не остынет. Пока течет кровь - труп
подчиняется ей. И ей доставляет удовольствие убивать.
сквозь пелену, окутывавшую разум чародея, и он встрепенулся, пробуждаясь
от сна наяву. Глаза его снова стали ясными и заблестели как мокрый гранит.
Кажется, я спал, белые господа. Прошу прощения, но я ничего не помню.
Старики точно собаки - любят вздремнуть у огня. Вы спрашивали меня о
Блассенвилях? Господа, если бы я сказал вам, почему не могу ответить, то
вы назвали бы это простым суеверием. Но пусть Бог белого человека будет
моим свидетелем, я...
Речь его оборвалась криком. Он конвульсивно отдернул руку - бьющая хвостом
змея повисла на ней. Она обвилась вокруг руки колдуна несколько раз и в
молчаливой ярости раз за разом наносила удары своей клинообразной головой.
разбрасывая угли. Баннер выхватил из костра тяжелую головню и ударил ею по
плоской голове змеи. Та соскользнула с руки старика, и Баннер, чертыхаясь,
отбросил пинком ноги ее извивающееся тело. Старый Джекоб больше не кричал.
Он лежал спокойно, уставившись остекленевшими глазами в грязный потолок
хижины.
посмотрел на извивающуюся змею. - Эта чертова гадина вогнала столько яду в
его вены, что хватило бы на дюжину здоровых молодых парней. И все же я
думаю, что его убил страх.
хорошенько закрыть дверь. Завтра мы отвезем тело в город, а сегодня ночью
у нас есть другая работа. Пойдем!
положить старого Джекоба на койку, а затем, спотыкаясь, вышел из хижины.
Солнце опускалось за горизонт, пламенея меж черных стволов.
пробормотал Грисвелл.
ими. Эта змея подобралась к костру и свернулась среди сучьев. Старый
Джекоб потревожил ее, и она напала. В этом нет ничего сверхъестественного.
- После короткой паузы он добавил чуть дрогнувшим голосом. - Впрочем, я
первый раз вижу, чтобы гремучая змея напала без предупреждения. И впервые
вижу гремучку с белым полумесяцем на затылке.
Время ничего не значит для зувемби.
дома, вздымающегося черной громадой на фоне заката, он закусил губу, чтобы
не закричать. Мысли о таящемся во мраке чудовище вновь завладели им.
у поместья. Баннер хмыкнул.
понеслась по багровому небе.
вдали.
Вспомните того бродягу...
но Грисвелл заметил, что рука его непроизвольно потянулась к кобуре.
по каменному полу гулко отдавались в пустой прихожей. Слепые окна горели
пламенем заката. Войдя вслед за Баннером в просторный холл, Грисвелл
отметил цепочку черных отметин на полу, обозначивших последний путь Джона
Брэйнера.
ночью.
мысли о тьме, которая нахлынет из леса, когда кончаться короткие сумерки.
дальше. Вы умеете пользоваться оружием?
это делается.
ноги, на одеяло и, опустошив барабан своего огромного кольта, проверил
каждый патрон, перед тем как вставить его обратно.
умирающий закат, подобно скупцу, взирающему на отбираемое у него золото.
покрытую пылью. Возможно, этот огонь разжигала сама Элизабет Блассенвиль
более сорока лет тому назад. Мысль эта еще больше расстроила его. Он
чертыхнулся и пхнул пепел носком ботинка. Что-то мелькнуло среди головешек
- клочок бумаги, желтый от старости. Нехотя Грисвелл нагнулся и вытащил
из-под слоя пепла тетрадь в рассыпающемся картонном переплете.
чернила сильно выцвели, а бумага в таком состоянии, что ничего не
разобрать. Как вы думаете, почему она не сгорела в камине?
быть, кто-то нашел ее и забросил в камин - кто-то из воровавших мебель.
Очевидно, он не умел читать.
гаснущего заката в поблекшие каракули. Внезапно он выпрямился:
доме есть кто-то кроме меня. Я слышу, как он ходит по дому ночью, когда
садится солнце и сосны снаружи теряются во мраке. Часто по ночам кто-то
скребется под моей дверью. Кто это? Одна из моих сестер? Или тетушка
Селия? Если это так, то зачем ей красться по собственному дому? И зачем,
потянув ручку двери, она тихо уходит, когда я спрашиваю - кто там? Нет,
нет! Я боюсь. О боже, что мне делать? Я боюсь оставаться здесь, но куда же
мне идти?"
Продолжайте!
Конан-Дойль Артур
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Посняков Андрей