первый зонд. Автомат пролетел быстро первые сто километров, потом завис в
более плотных слоях, посылая поток радиосигналов, которые Фолкен
транслировал в Центр управления. Сверх того до самого восхода солнца ему
оставалось только следить за скоростью снижения, передавать показания
приборов да отвечать на отдельные запросы. Влекомый устойчивым течением,
"Кон-Тики" не нуждался в присмотре.
Она представилась Фолкену, сопроводив эту процедуру обычными шутками. А
через десять минут он снова услышал ее голос, на этот раз серьезный и
взволнованный.
самые важные. Но как только включил тумблер, сразу сообразил, что принимает
сигнал от микрофона на зонде, который висел в ста тридцати километрах под
ним, где плотность атмосферы приближалась к плотности воды. Сперва он
услышал лишь шелест ветра, необычного ветра, дующего во мраке непостижимого
мира. А затем на этом фоне исподволь родилась гулкая вибрация. Сильнее...
сильнее... будто рокот исполинского барабана. Звук был такой низкий, что
Фолкен не только слышал, но и осязал его, и частота ударов непрерывно
возрастала, хотя высота тона не менялась. Вот уже какая-то почти
инфразвуковая пульсация... Внезапно звук оборвался - так внезапно, что мозг
не сразу воспринял тишину, память продолжала творить неуловимое эхо где-то в
глубинах сознания.
тут в сравнение. Тщетно пытался он представить себе явление природы,
способное породить такой рокот. И на голос животного непохоже, взять хоть
больших китов...
Фолкен был начеку и засек продолжительность: от первых негромких биений до
заключительного крещендо - чуть больше десяти секунд. А еще он услышал
настоящее эхо, очень слабое и далекое. Возможно, звук отразился от какого-то
еще более глубокого пограничного слоя многоярусной атмосферы, а может быть,
исходил из совсем другого, далекого источника. Фолкен подождал, однако эхо
не повторилось.
второй зонд. Два микрофона позволят хотя бы приблизительно локализовать
источники звука. Как ни странно, наружные микрофоны самого "Кон-Тики"
воспринимали только шум ветра. Видимо, таинственный рокот в глубинах
встретил вверху препятствие - отражающий слой - и растекся вдоль него.
двух тысячах километров от "Кон-Тики". Расстояние еще ничего не говорило об
их мощи: в земных океанах довольно слабые звуки могут пройти такой же путь.
Естественное предположение, что виновники - живые существа, было сразу
отвергнуто главным экзобиологом.
окажется ни растений, ни микроорганизмов. Но ничего похожего на живые
существа не может быть там, где отсутствует свободный кислород. Все
биохимические реакции на Юпитере должны протекать на низком энергетическом
уровне. Активному существу попросту неоткуда почерпнуть силы для своих
жизненных функций.
не убедил.
достигала девяноста метров! Даже зверь величиной с кита неспособен
производить такие звуки. Так что речь может идти только о каком-то природном
явлении.
объяснение. В самом деле, поставьте слепого пришельца на берег бушующего
моря, рядом с гейзером, с вулканом, с водопадом - как он истолкует
услышанные звуки? Может и приписать их огромному животному. Примерно за час
до восхода голоса из пучины смолкли, и Фолкен стал готовиться к встрече
своего второго дня на Юпитере. От ближайшего яруса облаков "Кон-Тики" теперь
отделяло всего пять километров; наружное давление возросло до десяти
атмосфер, температура была тропическая - тридцать градусов. Человек вполне
мог бы находиться в такой среде без какого-либо снаряжения, кроме маски и
баллона с подходящей смесью гелия и кислорода для дыхания.
кое-где расходятся. Через час увидишь частичный просвет. Но остерегайся
турбулентности!
видеть?
недоступна, сказал себе Фолкен. Температуры там превышают сто градусов.
Впервые "потолок" воздухоплавателя находился не над головой, а под ногами!
Окраска облаков у горизонта изменилась, пелена стала косматой, бугристой,
как будто ее что-то распороло. Он прибавил жару в своей маленькой атомной
топке и набрал несколько километров высоты для лучшего обзора.
плотный полог. Перед глазами Фолкена разверзлась бездна: "Кон-Тики" прошел
над краем небесного каньона глубиной около двадцати и шириной около тысячи
километров.
многочисленных завес. Второй ярус облаков, дразнящий воображение своей
недосягаемостью, был намного темнее первого. Цвет розоватый, с причудливыми
островками кирпичного оттенка. Островки овальные, вытянутые в направлении
господствующего ветра, с востока на запад, примерно одинаковой величины. Их
были сотни, и они напоминали пухлые кочевые облака в земных небесах.
обрыва. И тут Фолкен заметил снег.
такой жаре снег? Не говоря уже о том, что на этой высоте не может быть
водяных паров. К тому же низвергающийся в бездну каскад не сверкал и не
переливался на солнце. Вскоре несколько хлопьев легли на приборную штангу
перед главным иллюминатором, и он рассмотрел, что они мутно-белые, отнюдь не
кристаллические - и довольно большие, сантиметров десять в поперечнике.
Похоже на воск. Скорее всего, воск и есть... В атмосфере вокруг "Кон-Тики"
шла какая-то химическая реакция, которая рождала реющие над Юпитером хлопья
углеводородов.
пелену. Маленькие красноватые овалы заметались, потом начали выстраиваться
по спирали. Знакомая схема циклона, столь обычная в земной метеорологии.
Воронка формировалась с поразительной быстротой. Если там зарождается
ураган, "Кон-Тики" ожидают большие неприятности. В следующий миг
беспокойство в душе Фолкена сменилось удивлением - и страхом. Нет, это вовсе
не ураган: нечто огромное, не один десяток километров в поперечнике,
всплывало из толщи облаков на его пути. Несколько секунд он цеплялся за
мысль, что это, наверно, тоже облако - грозовое облако, которое заварилось в
нижних слоях атмосферы. Но нет, тут что-то плотное. Что-то плотное
протискивалось сквозь розоватый покров, будто всплывающий из глубин айсберг.
годится. Наведя телескоп на загадочное образование, Фолкен увидел беловатую
аморфную массу с красными и бурыми прожилками. Не иначе, как то самое
вещество, из которого состоят "снежинки". Целая гора воска. Затем он
разобрал, что она не такая уж компактная, как ему показалось сначала. Кромка
таинственной громады непрерывно крошилась и возникала вновь.
несколько минут тормошил его тревожными запросами. - Гора пузырьков, пена.
Углеводородная пена. Скажите химикам, пусть... Нет, постойте!!!
внимание на том, что показывал телескоп. Необходима полная уверенность...
Ошибешься - станешь посмешищем для всей солнечной системы. Наконец он
расслабился, поглядел на часы и отключил неотвязный голос Центра.
Говорит Говард Фолкен с борта "Кон-Тики". Эфемеридное время девятнадцать
часов, двадцать одна минута, пятнадцать секунд. Широта ноль градусов, пять
минут, северная. Долгота сто пять градусов, сорок две минуты, система один.
Передайте доктору Бреннеру, что на Юпитере есть живые организмы. Да еще
какие!..
Глава 5
Бреннера. - У природы всегда припасен какой-нибудь сюрприз. Наведи получше
телеобъектив и передай нам возможно более четкую картинку. До восковой горы
было еще слишком далеко, чтобы Фолкен мог как следует рассмотреть то, что
двигалось вверх-вниз по ее склонам. Во всяком случае, что-то очень большое,
иначе он их вообще не увидел бы. Почти черные, формой напоминающие
наконечник стрелы, они перемещались, плавно извиваясь. Будто исполинские
манты плавали над тропическим рифом. Или это коровы небесные пасутся на
облачных лугах Юпитера? Ведь эти существа явно обгладывали темные,
буро-красные прожилки, избороздившие склоны, точно высохшие русла. Время от
времени какая-нибудь из них ныряла в пенную громаду и пропадала из виду.
он окажется над рыхлыми холмами. А солнце не ждет... Успеть бы до темноты
как следует рассмотреть здешних мант и зыбкий ландшафт, над которым они
реют.