чего-то, не бьющие на эффект, - их приняли как должное и вскоре о них
забыли. А Сверхправители по-прежнему держались отчужденно и не
показывались человечеству. Покуда Кареллен вел подобную политику, он мог
ждать уважения и восхищения, но уж никак не более теплых чувств. Трудно
ведь не досадовать на небожителей, которые изволят разговаривать с
человеком только по телетайпу в штаб - квартире ООН. О чем беседуют
Кареллен со Стормгреном, знали только они двое, и Стормгрен порой сам
недоумевал, для чего Попечителю эти встречи. Возможно, ему все-таки
нужно непосредственно общаться хотя бы с одним землянином? Или он
понимает, что Стромгрен нуждается в такой прямой поддержке? Если так,
генеральный секретарь за это очень признателен - и, пожалуйста, пусть
Лига освобождения и дальше презрительно именует его "мальчиком на
побегушках у Кареллена".
государствами и правительствами: они приняли Организацию Объединенных
Наций в том виде, как ее застали, объяснили, как установить необходимую
радиосвязь - и все распоряжения передавали через генерального секретаря.
Советский делегат не раз пространно и совершенно справедливо доказывал,
что такой порядок идет в разрез с уставом ООН. Кареллена это, видно,
ничуть не заботило.
несчастий уничтожили эти послания с неба. При Сверхправителях народы
поняли, что им больше незачем опасаться друг друга, - и еще до неудачной
попытки догадались, что все их созданное доныне оружие бессильно против
тех, кто умеет странствовать среди звезд. Так рушилась главная преграда,
которая мешала человечеству быть счастливым.
государственный строй, лишь бы не было угнетения и продажности. На Земле
по-прежнему были демократические страны и монархии, безобидные
диктатуры, коммунизм и капитализм. Этому не переставали изумляться
многие простаки, твердо убежденные, что их образ жизни - единственно
возможный. Другие полагали, что Кареллен только выжидает часа, чтобы
ввести свою систему, которая разом уничтожит все нынешние формы
общественного устройства, потому и не занимается пока мелкими
политическими преобразованиями. Но все это, как и прочие рассуждения о
Сверхправителях, было попросту гаданием на кофейной гуще. Никто не знал
их замыслов и целей, никто не знал, какое грядущее уготовали они
человечеству.
скоро он навсегда освободится от груза своих обязанностей. Уже сорок лет
служит он человечеству, из них пять - его правителям, и редкий человек,
оглядываясь назад, мог бы похвастать, что столь многого добился на своем
веку. А может быть, в этом вся беда: когда он уйдет на покой, на
короткие ли, на долгие ли годы у него не останется цели, жизнь потеряет
вкус. С тех пор как умерла Марта, а дети выросли и сами обзавелись
семьями, мало что привязывает его к миру. Быть может, в мыслях он почти
уже не отделяет себя от Сверхправителей, а потому как-то отстранился от
людей.
же кругу, будто механизм, у которого отказало управление. Стормгрен
понимал - сколько себя ни уговаривай, не уснешь, - и нехотя поднялся с
постели. Накинул халат и вышел на крышу своего скромного жилища, где
разбит был садик. Любой из его подчиненных жил куда роскошнее, но
Стормгрену вполне хватало и такого дома. Он достиг положения, когда ни
имущество, ни почести уже не прибавляют человеку веса.
сияла полная луна. В десяти километрах от Стормгрена стояло на горизонте
зарево - отраженные огни Нью-Йорка, словно там начинался было рассвет и
замер, не разгораясь.
высям, где не раз бывал он, единственный из людей. Там, далеко-далеко,
поблескивал в лунном свете корабль Кареллена. Любопытно, чем занят
сейчас Попечитель, ведь Сверхправители, наверно, никогда не спят.
ним еще виднелся слабо светящийся след - и померк, и опять в небе
остались одни только звезды. Жестокое напоминание: через сотню лет
Кареллен по-прежнему будет вести человечество к цели, известной только
ему, но уже через четыре месяца генеральным секретарем ООН будет другой
человек. Само по себе это Стормгрена ничуть не огорчает, - но, значит,
если он надеется все-таки узнать, что же скрыто за тем непроницаемым
экраном, у него осталось совсем мало времени.
проникнуть в тайну Сверхправителей. До сих пор сомнения его не мучили,
он верил Кареллену, а вот теперь (ехидная мысль!), видно, и сам
заразился мятежным духом Лиги освобождения. Правда, все эти разговоры,
будто человечество порабощено, пустая болтовня. Мало кто всерьез в это
верит и хотел бы повернуть историю вспять. Люди привыкли к ненавязчивому
правлению Кареллена, но им не терпится узнать наконец, кто же ими
правит. И можно ли осуждать их за это?
восстающая против Кареллена, а значит, и против людей, которые помогают
Сверхправителям. Причины недовольства и образ действий тут самые разные:
одни группы руководствуются религиозными соображениями, в других просто
говорит ощущение неполноценности. Они чувствуют себя - и вполне
обоснованно - примерно как образованный индиец в девятнадцатом веке при
владычестве Британии. Пришельцы из космоса принесли Земле мир и
процветание, - но кто знает, какой ценой придется за это расплачиваться?
История человечества не обнадеживает: даже самые мирные контакты между
народами, стоящими на слишком разных уровнях развития, нередко несли
гибель более отсталому обществу. Целая страна, как и отдельный человек,
может пасть духом перед лицом неизмеримого превосходства, ибо не в силах
ответить на вызов. А превосходство цивилизации Сверхправителей, хоть и
окутанных тайной, - величайший вызов человечеству с начала времен.
сводку Центрального агентства печати. Стормгрен побрел в комнату,
равнодушно перелистал пачку листов. В другом полушарии Лига освобождения
подсказала агентству не слишком оригинальный заголовок. "ЧЕЛОВЕКОМ
ПРАВЯТ ЧУДОВИЩА?" - вопрошала газета и затем цитировала: "Сегодня на
митинге в Мадрасе доктор С. В. Кришнан, президент Восточного отдела Лиги
освобождения, сказал: "Поведение Сверхправителей объясняется очень
просто - их облик настолько чужд и отвратителен людям, что они не смеют
нам показаться. Предлагаю Попечителю доказать, что это не так".
справедливо, что за важность? Мысль эта, далеко не новая, никогда его не
тревожила. В каком бы причудливом обличье ни явилась жизнь, едва ли он,
Стормгрен, не мог бы постепенно с ним примириться, а пожалуй, даже найти
в странном существе красоту. Важно не тело, важен разум. Если б только
убедить в этом Кареллена, Сверхправители, возможно, перестали бы
скрываться. Уж конечно, они и вполовину не так безобразны, как
измышления карикатуристов, которыми почти сразу после их прибытия
запестрели газеты!
покончить с нынешним положением. Надо честно себе признаться, в
последнем счете его мучит самое обыкновенное любопытство. Он давно уже
знает Кареллена как личность - и не успокоится, пока не откроет также,
что это за существо.
месте, Питер ван Риберг удивился и даже подосадовал. Генеральный
секретарь нередко, прежде чем появиться у себя в кабинете, заезжал
куда-нибудь по делам, но неизменно об этом предупреждал. Да еще, на
беду, в это утро его ждало несколько спешных и важных сообщений. Ван
Риберг обзвонил полдюжины учреждений, пытаясь разыскать его, - и со
злостью махнул рукой.
домой. А через десять минут подскочил, испуганный воем сирены: по
проспекту Рузвельта на бешеной скорости примчался полицейский патруль.
Должно быть, в патруле у газетчиков нашлись приятели, потому что не
успела еще машина остановиться, как радио возвестило ван Рибергу и всему
миру, что он более не заместитель, а облеченный всеми полномочиями
генеральный секретарь Организации Объединенных Наций.
отклики печати на исчезновение Стормгрена. За прошедший месяц все газеты
мира разделились на два лагеря. Западная пресса в целом одобряла план
Кареллена сделать всех людей на свете гражданами единого всемирного
государства. А в странах Востока вспыхивали бурные, хотя зачастую
искусственно подогретые, приступы национализма. Некоторые государства
там обрели независимость лишь поколением раньше и теперь чувствовали,
что у них обманом отнимают завоеванные права. Посыпались яростные
нападки на Сверхправителей: сперва газеты были крайне осторожны, но
быстро убедились, что самые резкие выпады против Кареллена проходят
Акунин Борис
Андреев Николай
Орлов Алекс
Доставалов Александр
Херберт Фрэнк
Корнев Павел