Чтение 5–й страницы книги ~Жалкие свинцовые божки~

тряпка, которой принялись водить по моему телу. Послышалось приглушенное
бормотание. За работой обычно бормочут гномы, но в данном случае гномами
и не пахло.

В том, кто меня протирал, было что-то странное. Во-первых, он
разговаривал сам с собой, причем разными голосами. Во-вторых, на голове
у него, в тех местах, где у нормальных людей расположены уши, торчали
маленькие крылышки. А когда он заслонял собой источник света, его тело
внезапно становилось полупрозрачным. Свет сделался ослепительно ярким,
даже ярче, чем солнечный наутро после попойки. Я зажмурился и кое-как
принял сидячее положение.

- Мистер Гаррет!

Я не стал отпираться, но и сознаваться тоже не спешил. Честно говоря,
я вообще никак не отреагировал на обращение, поскольку был занят тем,
что старался не прибавить работы пареньку с тряпкой. Наконец, совладав с
тошнотой, я прикрыл глаза ладонью. Внутренний голос посоветовал мне
рассматривать происходящее как наглядный урок по химии. Не играй со
взрывоопасными предметами. И не связывайся с рыжеволосыми девицами.

Знаю, знаю. От рыжеволосых одни неприятности. Но если уж на то пошло,
неприятности неприятностям рознь.

- Убавьте свет, - проговорила другая женщина. - Вы совсем его
ослепили. - Такой голос можно услышать разве что в грезах, но никак не
наяву. Голос возлюбленной, которую ждал всю свою жизнь. Куда же я
все-таки попал?

Свет притушили, и я смог открыть глаза. Становилось все темнее;
наконец освещение сделалось таким, какое бывает в камере, где горит
один-единственный факел. Я сумел разглядеть своих тюремщиков. Боги!
Никогда не думал, что увижу что-либо подобное. Впрочем, в большом городе
можно увидеть и не такое.

Я находился вовсе не в камере, а в чем-то вроде большого погреба с
высоким потолком и парой маленьких окон, чрезвычайно грязных и забранных
ржавыми стальными прутьями. Всю обстановку погреба составляли колонны,
подпиравшие потолок. Каменный пол был пыльным и омерзительно жестким.

Ощупав и оглядев себя с ног до головы, я убедился, что конечности на
месте. Открытых ран не обнаружилось; правда, голова болела по-прежнему.
Должно быть, я здорово треснулся о дверцу экипажа.

Вдобавок продолжало ощущаться похмелье.

Пожалуй, зря они притушили свет. Теперь я смог разглядеть своих
тюремщиков, всех восьмерых. Лучше бы я их не видел.

В погребе присутствовал тот крылатый тип с тряпкой, похожий на
голубя-переростка. Еще там были три урода, с которыми я познакомился на
улице; они выглядели крупнее и уродливее, чем прежде. Обратись они в
любой храм, их охотно приняли бы горгульями. Кроме того, наличествовали
три женщины. Рыжеволосой среди них не было. Сильнее всего на нее
смахивала брюнетка с бледной кожей; ее глаза сулили несказанное
наслаждение, а фигуру наверняка проектировал некий небесный геометр. А
губы! Мне захотелось вскочить и запрыгать от восторга. Вероятно,
обольстительный голос принадлежал именно ей.

Рядом стояла женщина с необычайно пышными волосами, из которых, если
меня не обманывало зрение, то и дело высовывались змейки. Ее кожа
отливала зеленью, пухлые, чувственные губы тоже были зелеными.
Улыбнувшись, она продемонстрировала острые и длинные, как у вампира,
клыки. Вдобавок у нее была лишняя пара рук - неплохое подспорье в
работе. Я решил обращаться к ней с вопросами только в крайнем случае.

В ее взгляде сквозила то ли страсть, то ли голод. У меня по спине
побежали мурашки.

Третья, блондинка ростом добрых десять футов, была уже в возрасте.
Оплывшей фигурой она напоминала добродушную домохозяйку (как это часто
бывает, под наружным добродушием таилась накопившаяся за долгие годы
горечь).

На каменном троне, настолько ветхом, что мнилось, он вот-вот
развалится, восседал мужчина, которого я принял за мужа блондинки. Он
был фута на два выше жены и не носил никакой одежды, если не считать
кожаной набедренной повязки, которая выглядела так, словно ее содрали с
саблезубого тигра в момент прыжка. Чувствовалось, что в молодости гигант
таскал на своих широких плечах если не мамонтов, то уж минотавров точно.

Его голубые глаза, лишь малую толику уступавшие моим в
привлекательности, ослепительно сверкали. По плечам струились спутанные,
свалявшиеся седые волосы. Бороду он явно не расчесывал несколько
десятилетий. Если бы не взгляд, можно было решить, что либо ему скучно,
либо он попросту спит.

Все рассматривали беднягу Гаррета так, будто ожидали от него каких-то
действий. Поскольку у меня не было ни трости, ни башмаков с
металлическими набойками, станцевать степ я не мог. Слова, так и
норовившие сорваться с языка, по-прежнему не имели смысла, поэтому пение
тоже исключалось. Я пошарил в мешке с фокусами и вознамерился выкинуть
последний фортель.

Я попытался встать.

Получилось! Но чтобы не упасть, мне пришлось опереться на одного из
уродов. У него не было лба, а пасти позавидовала бы и минога. Готов
спорить на что угодно: ему не дают прохода девчонки, которым не терпится
поцеловаться. Глаза, как у рыбы, желтые, затянутые прозрачными
мембранами.

Бруно моргнул, но в остальном никак не прореагировал.

- Кто вы такие? - прохрипел я. - И что вам нужно?

Двое из этой компании вполне могли сойти за великанов, одна женщина -
за человека, а все остальные относились к неизвестным породам. Во всяком
случае, я таких личностей на улицах Танфера еще не встречал. А ведь в
нашем городе можно встретить кого угодно, начиная с пикси размером с
большой палец и заканчивая великаном двадцати футов росту. Можно даже
столкнуться с ожившими ночными кошмарами, вроде крысюков, порожденных
вырвавшейся из-под контроля магией.

Может, я угодил в лапы мутантов, удравших из лаборатории
какого-нибудь чародея с Холма? Впрочем, большинство чародеев на
протяжении последних лет сражались в Кантарде и практически не
появлялись в городе. И потом, никто из них не сумел бы сотворить ничего
подобного.

Как знать, как знать... Ладно, спать я как будто не сплю, поэтому
примем за данность, что эти твари и впрямь существуют.

Я обмяк. Урод и не подумал меня подхватить. Я повис на нем как
утопленник и какое-то время спустя сумел выпрямиться (помогла привычка
карабкаться на фонарные столбы в состоянии, близком к полной отключке).

- Ребята, я же знаю, что вы умеете говорить.

Кстати, куда подевалась моя небесная кара? Где этот пернатый комок
дерьма, гнусный охальник и мерзавец Большая Шишка? В подвале его,
похоже, нет. Или ему свернули шею, чтобы заставить замолчать? Иначе, как
я убедился на собственном опыте, клюв поганой птичке не заткнуть.

Седовласый гигант, который, по всей видимости, был здесь главным,
кивнул пареньку с крыльями вместо ушей. Тот смерил меня взглядом и пожал
плечами: мол, не имею ни малейшего понятия. - Меня похитила шайка
слабоумных, - пробормотал я себе под нос.

Верно. А что можно сказать по поводу глубины мысли того парня,
которого похитили?

Меня вновь потянуло к полу. Быть может, подчиниться, упасть, забыться
сном - и проснуться совсем в другом месте, там, где ночные кошмары еще
не проникли в наше измерение? Et tu, Cthulhu? <Автор обыгрывает
знаменитую фразу Юлия Цезаря, обращенную к Юлию Бруту: "И ты, Брут?".
Ктулху - древняя раса божеств, описанных американским фантастом Говардом
Ф. Лавкрафтом.>. В мире полным-полно психов. Боги, ну кому на свете
можно доверять?

Глава 7

Женщина с зеленой кожей скользнула ко мне.

- Примите наши извинения, мистер Гаррет. Нам требовалось увидеть вас
как можно скорее. Поэтому Дайгеду, Родриго и Ринго, она поочередно
ткнула пальцем в каждого из уродов, - пришлось действовать быстро. К
тому же они не приучены к вежливости.

- Это уж точно.

Я оглядел погреб, высматривая своего попугая. Того нигде не было
видно. Может, ему хватило ума удрать. А может, мне на самом деле
повезло, и птичке свернули шею.

Лишняя пара рук женщины куда-то исчезла. Ее волосы сделались
обыкновенными, кожа приобрела здоровый цвет, зубы утратили остроту, а
вырез платья опустился до талии.

Похоже, я угодил в логово оборотней.

Великаны тоже слегка изменились: несколько уменьшились в росте; уроды
стали чуть менее отвратительными, у крылатого типа появились уши.
Внешность самой соблазнительной из девиц также претерпела некоторые
изменения (впрочем, она мне нравилась и так). Из брюнетки она
превратилась в блондинку и захихикала. Черт побери, на кой ляд ей
понадобилось изображать из себя дурочку?

Какое-то время спустя все приобрели нормальный вид разумеется, по
танферским меркам, а в Танфере нормальность понятие весьма растяжимое.
Теперь мои тюремщики вполне могли бы показаться на улице; вот если бы
еще их тела не становились прозрачными на свету..

Может, пока я был без сознания, меня накормили ведьмиными грибами?

- Так гораздо лучше, - заметил я. Женщина приблизилась ко мне
вплотную. Я бросил взгляд на ее волосы, в которых кишели блохи и вши.

Она одарила меня призывной улыбкой и облизнула губы раздвоенным
язычком.