По ней они и направились. Повозка медленно громыхала по булыжной мостовой, а
жители Меры со всех сторон сбегались помахать им.
желающих поприветствовать и его, - они бежали за повозкой, протягивая руки
для пожатия, они стояли на порогах домов или перед витринами лавок,
размахивая шапками и выкликая его имя. Джерри пришлось нелегко: отвечая им,
он одновременно пытался рассказывать Ариадне о тех местах, что они
проезжали, причем с такой гордостью, будто он сам сотворил Меру, глядя при
этом на все как в первый раз, ее глазами.
кое-где чуть ли не доисторическое, и все же кажется только что отстроенным,
словно сразу после приемной комиссии.
художника. Это прекрасно. А кто чистит улицы?
Тропе Рыболова не мешает небольшая уборка, я сам выхожу с метлой, и мои
соседи - тоже. Вот Концертная площадь - у нас нет концертных залов, ведь
погода всегда хорошая. Здесь ставятся и балеты, и спектакли. Я участвовал в
фестивале Софокла, организованном Клио, и Шекспир тоже выигрывает на этой
площади, ведь всем понятны любые оттенки...
правило, живописцы, небольшие кафе, с владельцами которых - отменными
поварами - он дружил.
внимание на то, что в толпе среди людей всех рас, старых, пожилых, зрелых,
юных, нет ни одного ребенка. Потом...
с улыбкой поклонился. - Я же говорил, что ты узнаешь его!
подружишься с ним. А вон старый Н'бана, мой любимый шаман; Али Аль-Иза - он
был когда-то работорговцем, а вон та женщина была жрицей Солнца...
начала редеть. Они доехали до Больничной - здесь дорога кончалась, и они все
выбрались из повозки, смеясь и благодаря Киллера за славную поездку.
гору, и Джерри показал ей на низкое, светлое здание Больницы.
вроде Киллера - у него тут вообще постоянное место, но исцеление - дело
нескольких дней, здесь, так близко к Оракулу и средоточию магии. Здесь и
докторов-то нет, только очаровательная пожилая пара, ухаживающая за
пациентами.
медовые волосы, вспыхивавшие на солнце.
потянулись с холма вслед за поскрипывающей повозкой, оставив на площадке
Джерри, Киллера и четверых спасенных смертных. Киллер стоял в позе
вернувшегося героя, сжимая в руке жезл; вид у него был при этом не очень
убедительный. Джерри держал в руках свои шлем из кабаньих клыков.
своем изорванном костюме и сбившемся набок галстуке абсолютно чужим. Мейзи
одной рукой цеплялась за мужа, а другой придерживала огромный ворох брюк и
свитеров. Лицо у нее казалось расстроенным. Карло сутулился больше
обыкновения, но переодеваться в свою обычную одежду не спешил.
кажется, я заслужил объяснений и извинений, а от вас я их вряд ли получу.
любопытством посмотрела на него.
он. - А я наделал ошибок.
площадку на самой верхней точке Меры. В центре ее возвышалась каменная
платформа, на которой стояло высокое кольцо из розовых гранитных блоков на
таких же столбах - Стоунхендж. Внутри была пустота. Ариадна, как он
подозревал, видела полированные колонны, Мейзи - красный кирпичный собор...
приходят сюда посидеть, полюбоваться пейзажем, поболтать, и, если Оракул
хочет передать кому-то послание, он пользуется их услугами.
низкой каменной балюстраде. Они вежливо кивнули, не вмешиваясь: четверо из
вновь прибывших - явно были здесь новичками, а если в Мере и есть избыток
чего-либо - так это хороших манер. Если не считать нескольких дикарей вроде
Киллера, конечно.
на котором Киллер бился с Минотавром, но это все знали и так, а за лугом
начинались зеленые холмы, замыкавшие перспективу. Небо над северной частью
было затянуто темными тучами - так и полагалось.
на запад, и панораму лесистых холмов, освещенных солнцем.
колледже я считался неплохим гребцом.
казался совсем весенним: цветущие сады и чернеющие пашни. Приглядевшись,
можно было увидеть пахарей, идущих за упряжками волов.
кормят хозяев - горожан?
крестьянами. Они работают или не работают - как им захочется, как и все в
Мере. Они живут за городом потому, что так им больше нравится. Здесь все
ведут тот образ жизни, который им нравится, так как это придает их жизни
смысл. Ремесленники любят мастерить, повара - готовить, крестьяне -
взращивать. В Мере нет господ и слуг.
уже на восточную сторону, и там до горизонта простиралась сияющая морская
гладь. Они смотрели вниз на маленькую гавань с гранитным молом и точечками
людей, разгружавших улов с рыболовных баркасов. В гавань медленно входил под
всеми парусами небольшой барк, а у причала разгружала трюм арабская доу; на
таком расстоянии арабы в полосатых халатах были почти неотличимы от
помогавших им жителей Меры.
сказали?
приключениям и забавам, южные - в поля. На восток ведет море.
Грэм, и вы, Мейзи, вы покинете Меру на борту корабля. И никогда не сможете
вернуться. Это все, что мне известно.
Мейзи, собравшись с духом, как всегда, когда заговаривала о своей вере, - но
я не хочу оставаться здесь. Я боюсь, что это происки Дьявола.
бессмертную душу. Он здесь уже несколько сот лет и все пытается убедить нас
в том, что наш долг - вернуться в мир и покаяться.
полагаю, он надеется, что покинет Меру последним. Он добрый и славный
старик, и мы все нежно любим его, но его мысли запутанны, как клубок угрей.
развиваетесь, вы не производите ничего, кроме как для удовлетворения
собственных нужд, вы не вносите ни малейшего вклада в копилку Человечества.
Разве не так? Вы сейчас - тот же человек, каким были сорок лет назад, навеки
замороженный в блаженном самодовольстве.
пожирателей лотоса. Только не кажется ли вам, что пожиратели лотоса - это
те, чьи организмы не переваривают другой пищи? И те, кто ничем не обязан
больше миру после того, как этот мир с ними обошелся? Возможно, вы другой
человек. Но вас никто не принуждает остаться.
Киллер иронически наблюдал за ним, хотя (для Киллера) вел себя необычно
тихо.
человеке и в то же время как о чем-то неодушевленном. Скажите хоть, чего мне
ожидать.
лицеприятна. Он не как другие оракулы из мифов, которым задают вопросы и
Березин Федор
Грабб Джеф
Свержин Владимир
Самойлова Елена
Орлов Алекс
Чернецов Андрей