которого завершилось волнующей сценой на коралловом кладбище, оставившей
по себе глубокое впечатление. Итак, не только жизнь капитана Немо
протекала в лоне необозримого океана, но он и могилу себе приготовил в его
недосягаемых глубинах! Там никакое морское чудовище не потревожит
последнего сна владельцев "Наутилуса" - друзей, соединенных в смерти, как
и в жизни! Недосягаемых и "для людей", как сказал капитан.
в командире "Наутилуса" одного из тех непризнанных ученых, которые платят
человечеству презрением за равнодушие к их особе. Он видел в нем
непонятого гения, который, свергнув бремя земных обольщений, укрылся в
свободной стихии, столь родственной его вольнолюбивой душе. Но, по-моему,
подобное объяснение вскрывало лишь одну сторону натуры капитана Немо.
усыпили снотворными средствами? Зачем так резко вырвал капитан из моих рук
зрительную трубку, прежде чем я успел окинуть взглядом горизонт? А
смертельное ранение одного из матросов при обстоятельствах самых
таинственных? Все это наводило на размышления. Нет! Капитан Немо не просто
бежал от людей! Его грозное судно служило, может быть, не только приютом
вольнолюбив, но и орудием страшной мести.
вынужден вести свои записки, так сказать, под диктовку событий.
"Наутилуса" немыслим. Ему не нужны были наши клятвенные заверения. Никакие
обязательства нас не стесняли. Мы были невольниками, были пленниками,
которых из учтивости именуют гостями. Однако Нед Ленд не теряет надежды
вырваться на свободу. Он не преминет воспользоваться для этого первым
удобным случаем. Конечно, и я последую его примеру. И все же, не без
сожаления, унесу я с собой тайны "Наутилуса", так великодушно доверенные
нам капитаном Немо! Что ж, наконец, должен внушать этот человек -
ненависть или восхищение? Что он, жертва или палач? И я желал бы, искренне
говоря, - прежде чем расстаться с ним навсегда, - завершить кругосветное
подводное путешествие, начатое столь блистательно! Я желал бы исчерпать
весь кладезь чудес, таящихся в водах земного шара. Я желал бы проникнуть в
самое сокровенное, скрытое от глаз человека, рискуя даже поплатиться
жизнью за ненасытную потребность познать непознанное! Что же открылось Мне
по сию пору? Ничего или почти ничего, потому что мы прошли всего лишь
шесть тысяч лье под водами Тихого океана!
земель, и было бы жестоко пожертвовать спутниками в угоду моей страсти к
неизведанному. Да и представится ли еще когда-нибудь такой случай?
Придется, видимо, следовать за ними, возможно даже указывать им путь.
Человек, лишенный свободы, искал случая вырваться из плена, но
любознательный ученый страшился такой возможности.
вышел на палубу определить угол склонения солнца. Я тоже поднялся наверх
и, закурив сигару, стал следить за его действиями. Очевидно, этот человек
ни слова не понимал по-французски. Я нарочно сделал вслух несколько
замечаний, на которые он невольно реагировал бы, если бы понимал смысл
моих слов. Но он был нем и невозмутим.
производил свои наблюдения, на палубу вышел матрос, - тот самый богатырь,
который сопровождал нас в нашей подводной экскурсии на остров Креспо, - и
начал протирать стекла прожектора. Я заинтересовался устройством прибора,
в котором, как в маяках, сила света увеличивалась благодаря особому
расположению чечевицеобразных стекол, концентрирующих световые лучи. Накал
электрической лампы был доведен до максимума. Вольтова дуга помещалась в
безвоздушном пространстве, что обусловливало постоянство и равномерность
света. Подобное устройство сберегало графитовые острия, между которыми
возникала светящаяся дуга, - экономия весьма существенная для капитана
Немо, которому нелегко было возобновлять запасы графита.
салон. Люк закрылся, и корабль направил свой бег на запад.
раскинувшейся на пятьсот пятьдесят миллионов гектаров, по океанским водам
такой прозрачности, что голова кружится, если глядеть на них сверху вниз.
Большею частью "Наутилус" шел на глубине от ста до двухсот метров под
уровнем моря. Так плыли мы несколько дней. Всякий другой на моем месте,
пожалуй, счел бы путешествие утомительным и однообразным. Но для меня,
влюбленного в море, не оставалось времени ни для усталости, ни для скуки.
Каждодневные прогулки по палубе, овеваемой живительным дыханием океана,
созерцание сокровищ морских глубин сквозь хрустальные стекла в салоне,
чтение книг из библиотеки капитана Немо, приведение в систему путевых
записей - все это наполняло мои дни.
рацион на борту шел нам впрок. И я охотно обошелся бы без всяких
"прибавок", которые Нед Ленд из духа противоречия ухитрялся вносить в наше
меню. Притом температура в этой водной среде была настолько ровная, что
нечего было бояться даже насморка. Впрочем, на борту "Наутилуса" имелся
достаточный запас мадрепоровых кораллов - дендрофиллий, известных в
Провансе под названием "морского укропа"; сочная мякоть этого полипа
является превосходным средством против простуды.
отряда водоплавающих, семейства чайковых - морских чаек-поморников. Нам
удалось подстрелить несколько птичек; и водяная дичь, приготовленная
особым способом, оказалась вкусным блюдом. Среди крупных птиц, способных
совершать дальние перелеты и отдыхать в пути на гребнях волн, я приметил
великолепных альбатросов, хотя их неблагозвучный крик напоминает крик
осла, - птиц из отряда трубконосых. Семейство веслоногих было представлено
быстрокрылыми фрегатами, которые с проворством вылавливали рыб, плававших
близ поверхности воды, и множеством фаэтонов, тропических птиц, среди
которых выделялись алохвостые фаэтоны величиною с голубя; белое в розовых
тенях оперение этих птиц еще более подчеркивало черную окраску крыльев.
промысловом отношении самые ценные большие черепахи - каретты с выпуклым
костяным панцирем, роговые пластинки которого идут для художественных
изделий. Эти пресмыкающиеся легко ныряют и могут очень долго держаться под
водою, закрыв мясистый клапан у наружного носового отверстия. Некоторые из
пойманных каретт еще спали, спрятавшись в свой панцирь, служивший им
защитой от морских животных. Мясо этих черепах невкусно, но яйца их
составляют лакомое блюдо.
сквозь хрустальные стекла окон в тайны их подводной жизни. Тут я обнаружил
многие виды рыб, которые мне еще не случалось встречать в натуре.
Красного моря. Индийского океана и у берегов Центральной Америки. Эти
рыбы, как и черепахи, броненосцы, морские ежи и ракообразные, защищены
панцирем, но не известковым, не кремнеземовым, а совершенно костяным,
состоящим из плотно прилегающих друг к другу шестигранных или
четырехгранных пластинок. Мое внимание привлекли кузовки с трехгранным
панцирем, коричневым хвостом и желтыми плавниками; некоторые особи
достигали в длину полдециметра; мясо их питательно и превосходно на вкус,
и я советовал бы акклиматизировать этот вид кузовков в пресных водах, в
которых, кстати сказать, многие морские рыбы легко приживаются. Упомяну
также кузовков с четырехгранным панцирем, у которых над глазами выступают
четыре сильных шипа, так называемых четырехрогих; кузовков крапчатых с
белыми точками на брюшке, которые, подобно птицам, легко становятся
ручными; тригонов или хвостоколов, род скатов, с длинным, тонким хвостом с
иглой на его спинной стороне, которых за их своеобразное хрюканье прозвали
"морскими свиньями"; наконец, "дромадеров" с конусообразным горбом на
спине, мясо которых жестко и мало съедобно.
иглобрюхов, характерные обитатели здешних морей; spengleriens с красной
спинкой, белой грудкой, примечательные своими тремя продольными прожилками
на спине, электрические рыбы длиною в семь дюймов самых ярких расцветок.
Затем, как образцы других родов, яйцевидные, бесхвостые,
темно-коричневого, почти черного цвета в белую полоску; диодоны, настоящие
морские дикообразы, усаженные шипами и способные раздуваться точно шар,
ощетинившийся колючками; морские коньки, водящиеся во всех океанах;
летучий пегасик с вытянутым рыльцем и грудными плавниками в виде крыльев,
позволявшими если не летать, то все же выскакивать в воздух;
плоскоголовики с хвостом, сплошь унизанным чешуйчатыми кольцами;
длинночелюстные макрогнаты, превосходные рыбы в двадцать пять сантиметров
длиной, блистающие великолепною окраской самых приятных тонов; и тут же
рядом, окрашенные в явственно свинцовый цвет, плоскоголовики с шершавой
головкой; мириады прыгающих собачек, сплошь в черных полосках, с длинными
грудными плавниками, скользившими с удивительной быстротой у поверхности
вод; прелестные парусники-хирурги, вздымавшие свои плавники, точно паруса
при попутном ветре; блистательные рыбки-дракончики, которых природа одела
в охру и лазурь, в золото и серебро; гурами с волокнистыми плавниками; из
семейства бычковых упомянут рявец, вечно испачканный в тине и при трении
костей жаберной крышечки о другую издающий шум; тригла, род барвены,
печень которой считается ядовитой; каменный окунь с подвижными веками
глазниц; наконец, брызгуны, с длинным трубчатым рылом, настоящие океанские
мухоловки, вооруженные ружьями, о которых не мечтали ни Шаспо, ни
Ремингтон: из них убивают насекомых одной каплей воды!
роду отряда костистых, отличительным признаком которых является наличие
жаберной крышки и перепонки, я заметил скорпену с чудовищной формы головой
Сапковский Анджей
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Андреев Николай