веру любые потусторонние силы. Пусть. Потом всему будет дано разумное
объяснение.
почему этот человек убил себя. Я не понимаю таких людей. Я думаю, никто их
не понимает. Но вряд ли он тот, на кого призывал кару Генрих Натанович.
Аркадий не на Виктора, а сквозь него.
после смерти, Виктор это знал, ему было проще поверить именно в это, чем в
то, что труп, в котором не билось сердце, способен смотреть, говорить и,
следовательно, думать.
видите, он уходит! Он же все помнит! Именно сейчас он помнит все...
возможно, молитву, Виктор услышал первые слова: "Барух ата, адонай...", он
хотел приказать Чухновскому заткнуться, но почему-то не мог произнести ни
слова, будто холод, исходивший от Аркадия, сковал и его.
расслабленно легли на пол, и в комнате возник запах паленого крашеного
дерева: тлел паркет.
Он всю квартиру спалит!
стороны ладони Аркадия. Чего он ждал? Вселенского холода? Жара адского
пламени? Рука была холодной и закоченелой.
была способна к сопротивлению рука трупа. На паркете отпечатался четкий след
ладони.
странной детективной мистики в нормальную реальность московской ночи. Тело
моего же сотрудника в моей квартире. Никаких следов насильственной смерти. И
два безумных свидетеля. Тот, кто будет расследовать этот случай - не мне же
это делать, на самом деле! - не примет на веру ни единого слова. А
доказательств и вещественных аргументов - никаких.
склонностью к мистике, был уверен, что Аркадий ушел, чтобы продолжить
расследование. Выполнить долг до конца. Понять.
не было, когда приедет опербригада МУРа. Ясно?
Виктор и раввин остались вдвоем.
Уходить он не торопился, и Виктору пришлось взять Чухновского под локоть и
вытолкать из комнаты в коридор. Наружная дверь была открыта настежь -
Подольский вылетел отсюда пулей, - и Виктор выставил раввина на лестничную
площадку.
дверь, - отвечайте что хотите, но ни слова об обряде. Если, конечно, вы
хотите жить спокойно.
ближе к дивану. Конечно, это было всего лишь ошибкой зрения - поза Аркадия
не изменилась.
что расследование смерти Генриха Натановича Подольского все-таки доведено до
конца. В этом мире большего сделать невозможно. А в мире том... Пусть
разбирается Аркадий.
Аркадия и что-то шептал себе под нос. Смысла в его словах не было никакого,
но время от времени Виктор повторял: "Барух ата адонай..."
* Часть вторая. ТА, КТО ЖДЕТ *
Глава первая
произносит человек, явившись в мир? Наверное, слова благодарности. Но они
должны быть к кому-то обращены. К кому?
ли Он на самом деле. А существовал ли на самом деле я сам?
неудобно и вообще странно. Глаза мои смотрели в синее небо, на котором не
было ни облачка. Солнце стояло невысоко, и я не мог понять - поднимается оно
или садится. Что сейчас - утро или вечер? Это не имело значения по сравнению
с множеством других вопросов, которые, не заданные еще, толпились в
подсознании, готовые всплыть, как только я позволю себе думать, а не только
видеть и ощущать.
приподнялся на локте, но ничего не увидел, кроме серо-зеленой травы и неба,
твердого, как купол собора.
Странный звук послышался издалека, а может, он звучал вблизи, я не мог
определить расстояние до источника, и почему-то это раздражало меня больше
всего в новом для меня мире.
на ноги и увидел наконец, что травяной ковер, на котором мне было не очень
удобно лежать, простирается почти до самого горизонта, а там, вдали,
начинались строения, похожие на украшения, висевшие на елке в моей комнате,
когда я был маленьким и ходил в детский сад.
понимаю значения и половины слов, пришедших мне в голову. Елка? Детство?
Разве у меня было детство - когда маленький, когда тебя кормят с ложечки,
когда ты играешь в солдатиков и строишь снежные горки? У меня не было
детства и не могло быть, потому что в мир я пришел только что и еще не
вполне уверенно пользовался словами.
то вытягиваясь, когда звук поднимался ввысь, подпирая солнце.
сорвал несколько листьев и прикрыл ими наготу - листья прилипли к телу, от
них исходило тепло, будто острые маленькие иголочки впивались в кожу.
ведь год не отмоешься!
нем была широкая накидка, перевязанная в поясе. Можно было бы принять его за
бродягу, если бы не тщательно остриженные и причесанные на пробор волосы и
большое блестящее кольцо на среднем пальце левой руки.
поторопился, нужно было еще немного полежать и освоиться.
камне, потрескавшемся, будто от жара пустыни. Мальчик и не подумал
протягивать мне руку, пришлось самому отлеплять подошвы от грязи и влезать
на низкий постамент, теплый и сухой, но почему-то тоже липкий.
таких не знаю, чтобы камень поля от грязи поля очистить.
зовут Ормузд, и я могу многому тебя научить.
нет. Не имя это было, конечно, а код того имени, которым я пока не мог
пользоваться.
нагнулся, чтобы почиститься.
чего пришел в мир?
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Березин Федор
Курылев Олег