Чтение 41–й страницы книги ~Звездный наследник~

Мы включили видеотелескопы и хорошенько рассмотрели пятно в упор на
экране внешнего обзора. Оно оказалось не озером или морем, а огромным живым
организмом. Скопищем бурлящей протоплазмы терракотового цвета..."

Какая-то зыбкая тень пронеслась в моем мозгу при этих словах. Я остановил
воспроизведение записи, тряхнул головой и, вопреки удовлетворенности
наступающим отрезвлением, отхлебнул из бутылки.

Терракотовая протоплазма...

Из глубин моего полупьяного существа появился Дэнни-дурак и серьезным
тоном подсказал:

- Это прототип энергетической биоплазмы на Горо-2. Даже не прототип, а
отец родной. Все пошло оттуда. С планеты, которую открыли Уокер и твой отец.

- О, черт! - выпучил я глаза и снова включил видеозапись.

"Скажу честно, Дэн, - продолжал Уокер. - После того, как первые восторги
и удивление оставили нас, это море протоплазмы нам не понравилось. От него
исходили какие-то зловещие волны...

Может быть, ты знаешь подобное ощущение: когда знакомишься с человеком
определенного типа, тебе становится не по себе, ты маешься невнятным
ощущением опасности, тревоги, тебе хочется уйти, прервать контакт.

То же самое происходило и с нами, когда мы смотрели на живое море плоти.
Только было это ощущение раз в десять сильнее. А ведь оно находилось не
менее чем в сотне тысяч километров от нас...

Всего пять минут мы пялились в "окно", и этого нам хватило с лихвой.

- Ты же не хочешь приземляться, Дэниел? - спросил я.

- Нет, Джеймс, - ответил он, не отрывая встревоженного взгляда от
неведомого существа. - Нет. - Потом поднял на меня глаза. И я понял, что он
не хочет показать мне охватившую его тревогу. - Давай закрывать "дыру". - И
решительно подал "Ланцелотту" команду.

"Ланцелотт" выполнил необходимые операции.

А на экране внешнего обзора звездолета ничто не изменилось.

"Дыра" в пространство только что открытой нами планеты не исчезла.
Видеотелескопы по-прежнему воспроизводили изображение бурлящего
терракотового моря и услужливо подступающих к нему зеленых массивов
инопланетной сельвы.

Я не буду рассказывать, Дэн, что мы предпринимали для того, чтобы закрыть
"дыру". Это была целая эпопея. Мы провели там сутки и ничего не добились.
Ничего. Зато узнали кое-что новенькое.

Мы точно определили, что образованный пространственный коридор нам не
дает свернуть сложное и мощное силовое поле, образованное терракотовой
биоплазмой. Природа этого поля неопределима. Ясно, что оно не электрическое,
не магнитное, оно не искажает радиоволны. Не гравитационнное, но что-то
сродни этому... Ведь гравитация и пространственно-временные метаморфозы
очень тесно связаны... Не могу ничего сказать точно.

Во всяком случае это поле способно фиксировать пространственные
изменения, это его свойство мы испытали, так сказать, на собственной шкуре.
И еще мы поняли то, что оно не дает смещаться в пространстве нашей "дыре".
Планета с биоплазмой, как и любая другая, неслась по орбите вокруг светила и
вращалась вокруг своей оси. Представляешь, какую сложную траекторию в
космическом пространстве описывал регион с протоплазменным морем? Так вот,
"дыра" в течение суток находилась точно в том же положении относительно
моря, что и в момент ее образования.

По-существу, получалось, что терракотовый организм притянул к себе конец
нашего пространственного "коридора" и никому не собирался его отдавать. И не
позволял его закрыть.

Обескураженные, мы нырнули в гиперпространство и завалились спать. А на
следующий день за завтраком Рочерс как ни в чем не бывало быстро заговорил о
проведении следующих запланированных экспериментов. Я уставился на него,
забыв проглотить расжеванный кусок бекона:

- Подожди, Дэн... Я что-то не понял. Разве мы не будем заниматься
незакрытой "дырой"?

Теперь он уставился на меня. С неподдельным изумлением. И глаза его
горели лихорадочным огнем фаната: как всегда каждый день перед началом
работы.

- А зачем? Нам надо спешить. Вперед, Джеймс, и только вперед!

Я вскипел:

- Да ты что, Дэн! Ты разве не понял, на что мы наткнулись?! Ты разве
ничего не почувствовал?

Он сморгнул, и я понял, что он сейчас соврет:

- Нет. Не почувствовал.

- Эта протоплазма - агрессивная сволочь, Дэн! И я кожей чувствую: она
способна на многое. Я даже думать не хочу - на что. Достаточно уже того, что
она не дала нам свернуть "коридор". На нее можно было бы не обращать
внимания, если бы она не запустила свои поганые лапы в сектор Галактики,
который вскоре будет активно осваиваться. Благодаря нам она теперь имеет ход
в регион, который через пару лет будет пронизан сотнями караванных путей
пассажирских "тихоходов" и транспортных кораблей! Разведчики Дальнего
Космоса перед "длинным стартом" выныривают из гиперпространства именно в том
квадрате! А ты знаешь, как они любопытны. Они не оставят "окно" без
внимания, если наткнутся на него. И вляпаются в эту дрянь, которая может
создавать суперполя и лезет во все дыры!

- Замолчи, Джеймс, - прервал меня Рочерс ледяным тоном. - Ты - фантаст.
Тебя испугала какая-то жалкая лужа бессознательной протоплазмы, всего лишь
начальной, примитивной формы инопланетной жизни. Я не почувствовал, что она
разумна. Я не почувствовал, что она агрессивна и что у нее есть некая
осознанная сверхзадача. Ее мощная энергия - защита. И то, что поле нашего
генератора интерферировало с ее полем и зафиксировало "дыру" открытой - меня
нисколько не пугает. Пускай разведчики откроют новый мир, они ради этого и
летают черт-те куда. А здесь получат находку поднесенной на блюдечке. И
ничего ужасного ни с кем не случится. Твои страхи - глупости. Ты просто
устал.

Твой отец был прав. Я действительно устал. Потому что у меня вдруг
потемнело в глазах от бешенства. Рочерс никогда так холодно, безаппеляционно
и презрительно со мной не разговаривал. Я изо всех сил вдарил кулаком по
столу и закричал:

- Я не устал, Рочерс! А ты - болван!

Этого нельзя было говорить. Нельзя было оскорблять твоего отца, потому
что он устал тоже. Давно. И намного больше меня.

Я понял это сразу, испуганно слушая, как он выкрикивает какие-то страшные
и унизительные слова, и глядя, как слюна брызжет у него изо рта, и как
сжимаются и расжимаются его все еще крепкие кулаки.

Он дал мне достаточно времени, чтобы прийти в себя. Достаточно, ибо его
страстный монолог длился несколько долгих минут, а я в это время отстранился
ото всего и понял..."

Дядя Уокер потянулся за новой сигарой, и руки его при этом дрожали пуще
прежнего. Он взял сигару и заговорил снова, так и не прикурив.

"Ты знаешь, что я понял, Дэн? Что мы оба - очень старые и очень больные
люди - стали немного сумасшедшими. И он, и я. И все для нас кончится рано
или поздно очень плохо, если мы не прекратим работу под названием
"Сотрудничество Рочерса и Уокера".

Наше время вышло. Нам не повезло: мы не завершили работы, но не могли уже
идти дальше вместе. И знаком именно такого положения дел было непримиримое
противостояние наших мнений относительно терракотовой биомассы.

Ведь если бы мы были в силе, и наши отношения не выбрали самое себя до
дна, разве не смогли бы два друга и соратника прийти к разумному консенсусу?
Смогли бы. И очень легко. Но я слушал себя в те роковые минуты и удивлялся.
Я не мог уступить Рочерсу, потому что был уверен: мы совершили преступление,
не закрыв "дыру".

В этом противоречие и тайна. Я видел, что можно найти решение без ссоры и
разрыва с Рочерсом и также осознавал, что я - полусумасшедший я! - не могу
этого сделать.

Тем более не мог этого сделать Рочерс. Ему "надо было спешить".

И тогда я отпустил себя, и меня повлекло в одном направлении. Я понял,
что разрыв с Рочерсом неминуем. И то, что все оставшиеся мне дни я посвящу
поиску и разработке "антиоружия". Так назвал я тогда вещь, которая должна
была нейтрализовать грозную силу открытий Дэниела Кристофера Рочерса".

Джеймс Уокер смял сигару в кулаке и глубоко задумался. Потом сказал:

"Ты устал, мой мальчик? Потерпи, эта печальная история подходит к концу".

Я согласно кивнул, поставил видеозапись "на паузу" - Уокер на экране
застыл с поникшей головой и смятой сигарой в руке - и приготовил себе кофе.
В моей голове складывалась довольно ясная картина событий, и я уже
предвидел, о чем дальше будет рассказывать друг моего отца. И чем он
закончит. А раз так, то мне предстояло после просмотра видеозаписи принять
очень серьезное решение. И быть в форме.

Я сел в кресле прямо, сосредоточенно уставился на экран, отхлебнул кофе и
снова включил воспроизведение записи.

"Рочерс и я расстались спокойно. Так, как будто это не мы долгие годы
провели вместе, бок о бок. Как будто не мы горели одной страстью, одной
идеей и шли бок о бок к одной цели. Перед расставанием мы долго беседовали и
решили судьбу нашей работы. Судьбу "Ланцелотта".

Как - ты уже знаешь.

Ты спросишь, почему я настаивал на том, чтобы открытия Рочерса навсегда
остались тайной для человечества? И почему сам Рочерс с этим согласился? Я
отвечу: мы в час нашей разлуки бросили, так сказать, ретроспективный взгляд
на эпопею нашего научного демарша. И поняли, что шли не от открытия к
открытию, а от создания одного супероружия к другому. Оружия, способного
вызвать катаклизмы мирового масштаба.

А вопросы такого уровня - одаривать человека силой, способной гасить
светила и изменять траектории планет или нет - решаются не человеком, а
Создателем. И мы оставили все на волю Божью.

И если ты сейчас слушаешь меня, то Создатель решил: одарить...

На самом деле мы - осознанно или нет? - лукавили друг перед другом. И