рабочее время любовные вздохи, перемигивания, а этому выходцу из
капиталистического лагеря я бы вообще не очень-то доверяла.
Невежественный парень.
стройкомбайна. Вот сюда шла - опять его там видела. - Пузырева наклонилась
к Валентину Игнатьевичу и заговорила горячим шепотом, однако Надя,
стоявшая за дверью, итак достаточно слышала, чтобы разволноваться. Ведь
речь шла об Алексее.
подслушав разговор Литовцева и Пузыревой, поняла, что нужно во что бы то
ни стало увести Алексея подальше от места испытаний.
Обе половинки формы стройкомбайна были раздвинуты. Неподалеку от него,
вздрагивая от холода, приплясывали "близнецы". Ветер играл их длинными
космами. Больше никого на стройплощадке не оказалось. Чтобы обмануть
бдительность мальчиков, Надя решила спуститься вниз, в бетонированный
котлован, не здесь, а подальше, метрах в ста от стройкомбайна. Лесенки
там, естественно, она не нашла. Пришлось скатиться по бетонированной
стенке, как, бывало, в детстве с ледяной горки. Сейчас она перепачкала
свое любимое бело-пушистое пальто, но не подумала об атом и крадучись
стала пробираться к стройкомбайну.
заметить застывшую фигуру. Конечно же это наивный Алексей! Стоит как
часовой, чтобы по каналу никто не смог проникнуть внутрь "домостроительной
машины".
будет разбрызгиваться и лидарит и потом масса Даркова. На стволе этого
металлического дерева укреплены фары освещения и камеры телеконтролеров,
которые сегодня так и не будут включены.
сторонам и, конечно, заметил Надю, но не бросился, как всегда, ей
навстречу.
Надя сама подбежала к нему и торопливо зашептала:
его за рукав.
двинулся с места.
поблескивали стенки стальной конструкции, и на одном дыхании выдавил: - Он
может там прятаться.
на створках стройкомбайна, и створки начали сдвигаться.
Алексей и вдруг, оттолкнув опешившую Надю, бросился вниз, под платформу.
лесенке. Это Алексей поднимался к внутреннему люку стройкомбайна. Надя
побежала за ним, но в ярко освещенном люке увидела лишь сапоги Алексея.
Как всегда, испытания заливки формы производились при ярком свете,
необходимом для телекамер. Створки уже сдвинулись, и сейчас заработают
вращающиеся форсунки. Жидкая лидаритовая масса постепенно будет
обволакивать Алешку, твердеть, и тогда - конец. Неужели он этого не знает?
Почему-то погас свет.
кричать, но Алексей не отзывался. Надо спасать его! Надя бросилась к
Литовцеву. С криком ворвалась в комнату:
случиться самое страшное.
повернулся к Наде:
непредвиденной помехой. - Там никого не может быть. Мои сотрудники следят
за этим. Где они?
- Мы здесь, Валентин Игнатьевич, - мгновенно появились в двери его
"младшие боги" и с недоумением уставились на взъерошенную Надю.
к двери.
любезной улыбкой, адресованной Литовцеву, и, тут же смахнув ее с лица,
крепко сжала Надино плечо: - А теперь скажите, товарищ Колокольчикова,
какие там люди могут пострадать?
Ведь она своими ушами слышала разговор Литовцева и Пузыревой. А теперь вон
как вцепилась в плечо. Да если Алешка действительно окажется внутри
стройкомбайна и его там обнаружат... Надю охватил страх, и она опрометью
бросилась из комнаты.
допрашивать "близнецов". По их словам, никто к комбайну не подходил и тем
более не мог оказаться внутри. До того как створки сомкнулись, платформа
была видна как на ладони. В котлован опуститься нельзя, так как лесенка
лежит на виду и ею никто не мог воспользоваться. Что же касается
сумасбродной девчонки, то, по словам Алика, "она совсем обалдела от любви
к своему "Тарзану", бегает за ним по пятам, надоела ему до смерти, и он,
наверное, сейчас в деревню смылся к какой-нибудь девчонке, а эта
запсиховала".
переживания обыкновенной блажью, высказалась с полной решительностью:
взяла с пульта управления разграфленный листок, близоруко прищурилась и
торжественно возгласила: - Начало испытаний через десять минут. Мальчики,
по местам!
"мальчики"
от боли, прихрамывая, заковыляла к платформе стройкомбайна. Теперь уже во
второй раз она поднялась в люк и тут же в отчаянии закричала: "Алеша!
направлении.
руки ее уперлись в холодную ребристую стенку. Надя бешено заколотила в
звенящий металл.
разбить, и кричала что было сил.
вернее, его растворителя, решил ограничиться разбрызгиванием массы всего
лишь на одном участке стройкомбайна, изготовить не целый дом, а только
одну комнату.
развертывающуюся в рулон подвижную перегородку. Алексей же сейчас
находился в другой части стройкомбайна, где мог безо всякого для себя
вреда переждать, когда форсунки закончат наслаивать лидарит на стенки
формы. Алексею было известно, что высокое напряжение между колонкой
форсунок и корпусом сейчас отсутствует, но он боялся за Надю. Надя могла
сразу юркнуть в люк, где имелось мертвое пространство, и туда не достигали
брызги форсунок.
компрессора, затем рассерженное клокотание в трубах, наконец шипение и
свист - лидарит вырвался на свободу. Загудела от ударов лидаритовых струй
стальная перегородка, за которой скрывался Алексей. Сквозь частые дробные
звуки прорвался отчаянный крик Нади. Неужели она не успела добежать до
люка?! Да, она здесь, возле перегородки. Слышится сдавленный стон. Никогда
в жизни Алексей не испытывал такого леденящего страха! Совсем рядом, за
перегородкой толщиной в несколько миллиметров, погибает самый дорогой,
самый любимый человек, и Алексей бил плечом в стальную ребристую стенку,
бил и не чувствовал боли.
чтобы сокрушить проклятую стенку. Но напрасно Алексей ползал по холодному
металлическому полу своей темницы. Откуда там быть лому, топору или хотя
бы молотку! Стройкомбайн был подготовлен к испытаниям. В отчаянии Алексей
снова бросился на непокорную стенку. Бил каблуками, коленями, и ему
показалось, что стенка слегка прогибается.
запаха. На какое-то мгновение потеряла сознание и очнулась оттого, что
липкая масса начала обволакивать все ее тело. Рванулась, отлетели пуговицы
пальто. Она сумела из него вылезти. Вытащила ноги из намертво
приклеившихся туфель. А лидаритовый дождь все брызжет и брызжет. Со всех
сторон, сверху, снизу...
защитный шлем у фехтовальщика. Волосы тут же приклеились к перегородке, в
которую бил обезумевший Алексей. Она отдирала их, рвала, вскрикивала от
боли. Наконец и платье покрылось быстротвердеющим лидаритом. Руки опустить
нельзя - они скованы прозрачной монолитной массой.