не может быть возврата. Я не хочу, чтобы мертвецы, чей прах упокоился
пятнадцать лет назад, питали мою вражду. Дело не в падении моего Дома.
Синий Алустрал уже поплатился за свою недальновидность и жестокость в
истреблении моих кровников тем междоусобием, которому все мы свидетели.
Дело не в этом.
блистал праведным недоумением.
Семенем Ветра, разбил гармонию моей жизни и извратил все, что я считал
благим. Благодаря вмешательству вас, Гамелинов, я покинул Сармонтазару и
встал на зыбкий путь между Добром и Злом. Не знаю, ты или Стагевд посылали
за мной Слепца и отряд, чьи злые стрелы отняли жизнь у женщины, которую я
любил больше, чем себя. Я хотел убить тебя, Хармана. Но вовсе не потому,
что этого хотел Ганфала. Я хотел заплатить твоей жизнью, жизнью твоего
брата и благополучием твоего рода за свое несчастье. Мы, Конгетлары,
называем это местью. Я не отомстил. Пусть так. Но, посуди сама, могу ли я
стать Хозяином Дома, сделавшего мне столь много зла? Каким Хозяином буду я
для твоих людей?
стальную маску. Ее взор затуманился, и она присела на край ложа. Мысли ее
были далеко, а чувства, казалось, безмолвствовали. Наконец она заговорила.
Стагевд никогда не посылали людей в Мир Суши, бывший тебе приютом. Путь
Стали силен, но мы никогда не имели ключей к Вратам Хумме-ра. И в этом я
могу поклясться, - сказала Хармана. Ее хрустальный голос, еще несколько
минут назад звучавший воплощением нежности, теперь налился твердостью, в
которой было легко расслышать нотки глубокой обиды.
слабостями, он бы возопил, призывая на голову Ганфалы все мыслимые и
немыслимые кары. Он бы рвал и метал, крушил треножники и швырял бы в стену
масляные лампы. Но Герфегест лишь улыбнулся. И хотя его улыбка не была
улыбкой всепрощения, она все еще была улыбкой.
волосам Хозяйки Дома Гамелинов.
простушку. Хармана кивнула.
Выманил вместе с Семенем Ветра. Вначале он послал один отряд,
располагавший Слепцом, - они требовали Семени Ветра. На их щитах были
черные лебеди, символ твоего Дома, Хармана. Когда стало ясно, что Семя
Ветра в моих руках по праву и что я сведущ в Пути Ветра - а это стало
ясно, когда я уполовинил их бойцов, - на сцену вышел отряд освободителей.
Их было трое - Двалара, Гор-хла и Киммерин. Они помогли мне разделаться с
остатками первого отряда - с мнимыми Гамелинами и объявили себя
избавителями, посланными великодушным и праведным Ганфалой.
картину рассеянного внимания. Скорее всего она пыталась представить себе
то, о чем рассказывал ей Герфегест. Удавалось ли ей это?
Подоспевшие на помощь люди Ганфалы первым делом прикончили всех
"Гамели-нов", кто еще подавал признаки жизни. Чтобы у меня не возникло
желания поговорить с кем-нибудь по душам. Я, конечно, заметил, но это
сказало мне не больше, чем шелест волн на берегу. Они обманули меня, и я
позволил себя обмануть.
обман, чтобы заполучить его. Ста-гевд говорил мне, что существуют лишь две
вещи, способные волновать Надзирающего над Равновесием.
захватить его. Ни я, ни Стагевд толком не знали зачем, как не знаем до сих
пор. Не ведали мы и о назначении Семени Ветра.
обескураженно сказал Герфе-гест, до недавнего времени пребывавший в
уверенности относительно осведомленности Гамелинов о тех планах Ганфалы, о
которых сам он мог только гадать.
Алустралу. Мы не всесильны. Я слишком молода для того, чтобы знать все
тайны Стали. Но в одном я готова поклясться так же, как и в моей любви к
тебе, Герфегест. Не будь этой моей уверенности, мы не стали бы воевать с
Ганфалой. Я знаю, что мир изменится и погибнет все, что мы мним как
привычное и доброе, если Ганфала получит те две вещи, которых он жаждет
более всего на свете: Семя Ветра и Священный Остров. Синий Алустрал
перестанет существовать.
Нечто подобное он уже слышал от Ганфалы, глаголящего измененными устами
Кимме-рин... Нечто подобное ему уже говорил Ганфала, но тогда главными
виновниками всех мировых безобразий отчего-то объявлялись Гамелины...
имеющего Имени. Чело Рыбьего Пастыря мечено посохом Хуммера, и ты был
слеп, если до сих пор не замечал этого.
Орнумхониоров. Он вспомнил злосчастного лекаря Синфита, встреченного им в
каменной утробе Великой Матери Тайа-Ароан. Вспомнил Октанга Урайна,
большого мастера подобных благодеяний. И он пристально посмотрел на
Харману. В ее глазах не было ничего, кроме искренности.
сказала Хармана. - Стало быть, Дом Гамелинов принадлежит и тебе. Возьми же
его, как ты взял меня этой ночью.
альтернативы - уходить или оставаться, то теперь, похоже, выбор исчез.
Хармана улыбнулась и обвила шею Герфегеста своими ласковыми руками. Она
поцеловала его в лоб.
колени перед новым Хозяином Дома. Он твой - перстень Хозяина Гамелинов.
хрустальном яйце плескалась некая фосфоресцирующая жидкость. В центре
комнаты на порядочном возвышении стояло два трона. Каре из лавок,
предназначавшихся для вельможных задов Дюжины Сильнейших, было скрыто
полумраком.
указательном пальце, облаченный в чёрные одеяния с гербом Гамелинов на
плече, и Хар-мана, прекрасная и величественная, как никогда, вошли в зал.
Сильнейшие развлекали себя праздной, хотя и несколько сумбурной беседой.
Их было чуть меньше обещанной Дюжины - двое Сильнейших сложили свои головы
в сражении под знаменами мятежников. Не считая Стагевда, голову которого
Хар-мана несла в "мертвой корзине".
Хозяйка Дома собрала их в Нефритовой гостиной. По этому поводу строилось
немало предположений, но все они утонули в устрашающей тишине, которая
воцарилась в зале, когда Герфегест и Хармана ступили на тронное
возвышение.
богато украшенный черным сердоликом трон.
за лучшее сесть на предложенное Харманой место. На место Стагевда.
своего нового Хозяина и Перстень на его указательном пальце. Пусть.
с Хранящими Верность проиграна. Проиграна потому, что Ганфала остался жив.
Проиграна по вине Стагевда. Теперь он мертв, и всякий может убедиться в
этом, заглянув в "мертвую корзину", стоящую у моих ног.
мертв, и стихия Стали вопиет о новом Хозяине, который вернет нам милость
судьбы. Я, Хармана, дочь Мианы, внучка Ло, Истинная Хозяйка Дома, милостью
Стали и Пути, по которому следует наш Дом, нарекаю Герфегеста из Дома
Кон-гетларов новым Хозяином Дома.
с восхищением наблюдал, как двадцатилетняя дева, которая менее суток тому
назад стонала и плакала в его объятиях от переполнявших ее чувств,
приводила к повиновению своих вассалов.
перед новым Хозяином Дома Гамелинов, выразив тем самым свою верность и
чистоту намерений.
сидящий ближе всего к трону Харманы. - Это человек из дурного Дома, и я не
Никитин Юрий
Жюль Верн
Херберт Фрэнк
Круз Андрей
Акунин Борис
Шилова Юлия