такой свой костер там жгет.
на солнце, чисто вымытое и щедро отражающее голубое небо окно. На эту сторону
Хомяк поставил двойное стекло - два совершенно одинаковых стекла из салона. А с
другой стороны дома, у кухни, врезал раму со сдвижным стеклом из грузового
отсека - чтобы проветривать проще, когда готовишь.
малопонятный жест руками.
два стекла, посередине воздух. Соль у тебя есть?
от окна. - Жарко. Мед могу взять, воск, сало, шкуры.
несколько ломтей срезанного с поросенка сала, понес к бородачу и обнаружил, что
тот, пользуясь отсутствием хозяина, подкрался к дому и совершенно по-собачьи
обнюхивал окно.
невысокую изгородь и, перебирая руками по верхней жерди, вернулся к своим
лошадям. Начал копаться среди тюков, наконец развязал один из них, извлек
кожаный мешочек, тоже развязал:
второе, немного приоткрытое окно. Осторожно протянул руку и прикоснулся пальцем
к стеклу:
боярина Глинского. Только стекла они все маленькие, с ладошку. И смотришь в
них, как сквозь воду, непонятное по ту сторону все.
удержался и погладил двойное окно рукой, косо оглянулся:
Хомяк.
никогда в здешних землях не видел... - торговец демонстративно сунул руку за
пазуху. Никита усмехнулся, сложил руку в огромный кулак и поднес торговцу к
лицу. Кулак получилась гостю как раз с полголовы.
задевающий макушкой потолочные балки Хомяк. - Забирай свое сало, и иди отсюда.
И больше этой тропинкой не гуляй. Не надо.
тюки, взял лошадь под уздцы. Остановился, явно о чем-то подумав, облизнул
пересохшие губы и быстро пошел вниз по тропе.
появятся, ты будешь первым, кто эту незадачу станет мне объяснять.
настроение. Он с силой дернул повод лошади и вскоре скрылся среди густой ивовой
поросли.
Хомяк. Никто не ответил, и он повернулся к дому: - Настя, куда ты пропала?
полки с посудой. Потом прошел столу: - Слушай, а почему я тебя в доме не видел?
соли, положил на язык. -Не видела?
головой. - И никогда не бывало!
и вышел на улицу. Выждав несколько секунд, неожиданно заглянул назад в дом.
Настя, спиной к нему, хлопотала у печи. Никита задумчиво почесал в затылке,
затем подобрал с земли черенок, и стал старательно обтачивать его кончик.
поросшая высокой болотной травой Цирокая лужа. Погожин устало засмеялся и сел
прямо в оду. Он уже второй день проклинал себя за идею пройти до Еглизей вдоль
реки, продираясь сквозь нескончаемое болото. Поначалу ему пришлось чавкать по
сырости вдоль самой реки. Затем, когда он решил, что деревня уже недалеко и
повернул на запад, впереди оказался сплошной рыхлый торфяник, пропитанный
водой, как упавшая в ванну губка. Поначалу он надеялся, что скоро выберется на
сухое место, затем напоминал себе, что от реки до деревни не больше десяти
километров и он наверняка почти добрался. Потом уже больше ни на что не
надеялся и ни про что не вспоминал - просто деваться было уже некуда.
не росли даже сыроежки. Он пропитался водой до самой макушки, температура его
тела сравнялась с температуру болотной воды и даже комары больше не пытались
его кусать - видно, принимая за мираж.
обогреться! И вот нате вам, лужа... А ноги отказываются передвигаться, перед
глазами плывут разноцветные круги, веки становятся тяжелыми и непослушными.
милиционер. - В воду упаду, захлебнусь. На торфе хоть это не грозит.
зеленому мху и с безразличием смертника, смирившегося с приговором, опустился в
болото. Он ощутил, как выступившая сквозь торф вода затекает под рубашку, в
штаны, как погружается в холодную жижу голова. Ему было все равно - он слишком
хотел спать, слишком хотел дать отдых телу, вытянуть ноги во всю длину и не
шевелить ими несколько часов подряд.
глаза. Над ним стоял все тот дее лысый монах в черной рясе. - Чего ты все сюда
лезешь?
Отец, дорогу до Еглизей не покажете?
не заблудишься, - с этими словами монах пропал, как и не было.
вскоре выдохся и снова лег в торф. Он от проваливался в тяжелое забытье, то
снова приходил в себя, и опять проваливался. Тело уже не ощущало холода, он не
осознавал, где находится, что с ним происходит.
приподнял голову и неожиданно встретился взглядом с крупным, матерым волком,
подкравшимся почти вплотную.
пистолет.
еще. Стая смыкалась все ближе и ближе вокруг выдохшейся после долгого перехода
жертвы.
выстрелов в голодных хищников. На тех это не произвело ни малейшего
впечатления. - Ну, блин, санитары леса. Только вас мне не хватает.
продираться через топкую поляну: единственный проход, оставленный ему волками.
Хищники с удивительной легкостью затрусили вслед, потихоньку сокращая
дистанцию.
от слишком наглых врагов, но сил его хватало ненадолго.
рычали. Погожин через силу ускорял шаг, время от времени хватаясь за кобуру. Но
стоило ему вытащить пистолет - зверье моментально скрывалось за ближайшими
кустами и кочками, выжидательно поблескивая оттуда глазами.
оставив Станислава наедине с очередной болотной прогалиной и чередой высоких
сосен за ней. Погожин собрал остатки сил для последнего рывка, выбрался на
сухое место, сгреб с земли разбросанные тут и там омертвевшие ветки, щелкнул
зажигалкой, свернулся, мелко дрожа, калачиком и стал ждать тепла.
вокруг, но Станиславу было уже все равно - он уже не чувствовал тепла, не
чувствовал холода, тело его перестала пробивать дрожь, а сознание неспешно
уплывало в мягкое, спокойное небытие.
Погожина вздрогнуть и разлепить глаза.
сарафане с топором в руке.
Белов Вольф
Суворов Виктор
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Доценко Виктор
Мурич Виктор