людей, когда те занимаются любовью, и воспринимает их очень часто.
девушки!
без сомнений было именно так. Самый худший из снов. И она не могла
проснуться, пока он полностью не закончится.
Энинву.
наказать меня за мою....за мою неблагодарность?
однако сам он не двинулся с места. - У меня нет желания наказывать тебя
до сих пор. Она быстро повернулась и села около кровати. Она села на
стул, который Исаак сделал специально для нее, который имел не
стандартный размер, так что несмотря на ее маленький рост и высоту
кровати, она могла легко наблюдать и при необходимости дотянуться до
Нвеке. В конце концов, она могла прилечь в постель рядом с ней. Люди,
переживающие подобные изменеия, обычно нуждаются в физической
близости кого-то, кто может поддержать в них ощущения реального.
волнение. Доро было интересно знать, чем именно он было вызвано?
Страхом, стыдом, ненавистью или гневом....? Его последние самые
серьзные попытки наказать и унизить ее были связаны как раз с
отцовством Нвеке. Теперь эта попытка стояла между ними на
протяжении всей жизни Нвеке. Из всего, что по ее мнению он причинил
ей, это было самым худшим. Да, это была борьба, в которой она очень
близко подошла к победе. Возможно, что она уже и победила. Возможно,
это было потому, что этот случай мог так подействовать на него.
чувствовать, Энинву? Как ты можешь им помочь должным образом, если
ты не можешь проникнуть в их сознание, даже таким неотчетливым
образом, как это могу делать я?
признаков того, что она должна умереть. Он открыл было рот, но она
жестом заставила его замолчать. - Если бы я могла сказать тебе более
определенно, я бы сказала. Возможно, что я найду такой способ,
возможно в тот день, когда ты сможешь объяснить мне, как тебе удается
переходить из тела в тело.
в стороне, и передвинул его поближе к кровати. Там он и ждал. Когда
Нвеке проснулась, дергаясь и дико вскрикивая, он было заговорил с ней,
но она, казалось, не слышала его. Энинву присела на постель рядом с
ней, молчаливая, с мрачным зловещим лицом, и старалась удержать ее,
пока слезы не исчезли, а судороги не прекратились.
Оставайся с нами до завтра, и ты сможешь убедиться в божественных
силах. Это было все, что она успела сказать. В этот момент тело Нвеке
стало жестким, она начала издавать рыгающие звуки, и Энинву чуть
отстранилась от нее. Но не смотря на рвоту, она вновь ослабла, и ее
сознание скорее всего подключилось еще к чьему-то.
открытые глаза выглядели остекленевшими, а речь напоминала
невнятное бормотанье, подобное тому, которое Доро доводилось
слышать в сумасшедших домах, большей частью в тех, куда попадали его
люди, когда перемены в связи с переходным возрастом заставали их за
пределами поселений. Вот и сейчас лицо Нвеке напоминало лица из этих
домов: перекошенное до неузнаваемости, покрытое потом, слезящиеся
глаза, мокрый нос и рот. Ослабевший и опечаленный Доро собрался
уходить.
особенно тогда, когда никому нельзя было верить и рассчитывать, что
кто-то не сбежит или не убьет корчащегося от боли своего подопечного,
или не исполнит один из тех, очень опасных ритуалов по изгнанию злого
духа. Но это было очень давно. Сейчас он не был единственным
создателем этой разновидности людей, они сами участвовали в этом
процессе. И поэтому теперь стало необязательным для него просиживать
так долго, чтобы видеть все и делать все самому.
увидел, что Энинву наблюдает за ним.
и наблюдать за случившимся, верно? - сказала она.
предками! - с гневом ответил он. - И я буду наблюдать это у твоих
потомков, даже когда ты сама превратишься в пыль! Он повернулся и
вышел.
умывальнику. Там она налила из кувшина воду в таз и намочила
полотенце. Нвеке, бедная девочка, переживала тяжелые времена. И все
предвещало длинную ужасную ночь. Не было большей заботы, которую
так ненавидела Энинву, как эта, а особенно, когда это случалось с ее
собственными детьми. Но никто другой не мог справиться с этим так,
как могла она.
Нвеке, моя малышка, потерпи до завтра. Завтра боль уйдет прочь~".
Возможно, она могла услышать их. Теперь ее лицо было серым и
спокойным. Энинву гладила его, стараясь угадать в нем черты ее отца,
как она делала почти постоянно. Это был человек, проклятый с момента
своего рожденья, и все благодаря Доро. Да, он был весьма подходящим
материалом для разведения породы. Он был словно дикое лесное
животное, неспособный выносить общества других людей, неспособный
находить покой в окружении их мыслей. Но он не был таким, как сейчас
Нвеке, воспринимавшая воздействия только от больших потрясений и
эмоций. Он же воспринимал все. И к тому же, он мог наблюдать явления,
происходившие далеко от него, даже за пределами его зрения, и скрытые
вообще от всяких глаз. И эта его восприимчивость была не просто
приходящим состоянием, не простым возрастным переходом от бессилия
к богоподобной силе. Это было состояние, которое он сохранил до дня
своей смерти. Он любил Доро до самозабвения, потому что Доро был
единственным человеком, чьи мысли не причиняли ему неудобств и не
путали его. Его сознание никоим образом не могло проникнуть в
сознание Доро. Доро говорил, что все дело заключалось в самозащите.
Постороннее сознание, проникавшее к нему, становилось его
собственным. Оно начинало работать, и Доро, таким образом, получал
власть над телом, которое воодушевлял собственными мыслями. Доро
утверждал, что даже люди, подобные Томасу, так звали этого человека,
которые могли полностью управлять процессом собственного
восприятия чужих мыслей, никогда не могли проникнуть в сознание
Доро. Люди, обладающие способностью управлять этим процессом,
разумеется, могли заставить себя попробовать сделать это, точно так же,
как могли попытаться сунуть собственные руки в огонь, но они не могли
довести свои попытки дальше первых ощущений "жары", и тут же
осознавали, что делают очень опасную вещь.
уединенно в грязной избе, надежно укрытой среди темных пугающих
людей лесов Вирджинии. Когда Доро привел ее к нему, он только
обругал ее. Он сказал ей, что она не имеет понятие о его образе жизни,
поскольку приехала сюда из Африки, где люди лазят по деревьям и ходят
голыми, как дикие звери. Он спросил Доро, чем он провинился пред ним,
что тот привел ему черную женщину. Но и это не было его победой над
Энинву, это сделала она сама.
Он появлялся с новым телом, иногда очень привлекательным. Он
начинал уделять ей вниманье, обходясь с ней так, будто она была не
просто животным для разведения породы. Когда ухаживанье
заканчивалось, он забирал ее из постели Исаака в свою, и удерживал
рядом с собой, пока не убеждался, что она была беременна. Все это время
Исаак стремился привязать Доро к ней, стремясь поддержать ее влияние
на него. Но Энинву никогда не могла простить Доро все те
бессмысленные убийства, его непреднамеренные оскорбления, когда он
не искал ее расположения, его откровенное презрение к любым из ее
убеждений, которые расходились с его представлениями, удары, за
которые она не могла отплатить и от которых она не могла убежать, за
все поступки, к которым он вынуждал ее, не смотря на собственное к ним
отношение. Она даже проводила с нми время в облике мужчины, когда
он носил женское тело. При этом она не могла добиться нормальной
эрекции, поскольку, хоть он и был весьма красивой женщиной, но тем не
менее вызывал у нее отталкивающее чувство. Все, что бы он ни делал, не
доставляло ей удовольствия. Ничто.
дочери. Нет, все-таки ее дети доставляли ей радость. Она любила их, но
одновременно она и боялась за них. Возможно и сейчас, какая-то часть
души Нвеке знала о том, что Энинву была рядом. Энинву наблюдала
людей в таком состоянии, которые вели себя спокойней, когда лежала
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Корнев Павел
Земляной Андрей
Прозоров Александр