Чтение 41–й страницы книги ~Киборг и чародеи~

пытаясь сообразить, все ли в порядке. Необходимость спать на полу отпала,
на смятой постели достаточно места для обоих.

Припасы сложены в углу, о лошадях он позаботился раньше, оставалось
только закрыть ставни и лечь.

Подойдя к окну, выходившему на юг, Слант помедлил, прежде чем закрыть
его, и выглянул в ночь.

Что-то было не так. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы уловить,
в чем дело - в голубом свечении за постройками через улицу.

Он находился на верхнем этаже самого высокого в поселке здания, и
открывающаяся перед ним перспектива в основном являла собой крыши соседних
домов. Слант не мог разобрать, откуда исходит свечение.

На этой планете, насколько ему известно, нет городов, освещаемых
чем-то большим, чем факелы. И даже тысячи тысяч факелов не горели бы столь
ярко, и свет у них совсем другой - желтый, а не голубовато-синий.

Может быть, в Праунсе, спросил он себя, газовое освещение? Он не
помнил, чтобы нечто подобное было зарегистрировано с орбиты, но, в конце
концов, они могли и проглядеть один-единственный город, если Праунс
находился на дневной стороне, когда проводилось сканирование.

И все же это объяснение едва ли было удовлетворительным, и он быстро
понял почему: Праунс лежал к востоку, а он глядел на юг. А к югу не было
ничего, кроме крестьянских ферм, пятен пустошей и тех странных,
вздымающихся под невозможными углами обломков скал.

Внезапно он вспомнил дракона и то, что Террел рассказывал о Праунсе -
городе, построенном на руинах, где немало странностей. Ну конечно! Слант
разом догадался, что именно испускало голубое свечение, и что такое эти
странные скалы, и почему по полям разбросаны блестящие разноцветные пятна.

Бомба, чей взрыв проделал все это, была действительно адской, подумал
он, уже догадавшись, что скалы появились, когда выплеснулась из воронки
расплавленная лава, а сверкающие пятна - брызги той же раскаленной лавы
или застывший металл.

Но как же люди решаются жить так близко к кратеру? Если это свечение
- радиоактивное, странно, что здесь все еще теплится жизнь. И как столь
обширный город мог вырасти на месте эпицентра ядерного взрыва?

Внезапно Слант обнаружил, что следующий вопрос, неизбежно встающий
вслед за этим, впрямую относится к нему самому: действительно ли он хочет
ехать в этот город? У местных жителей мог выработаться какой-то иммунитет.
Среди населения в два миллиона человек наверняка нашлось несколько
десятков со сверхвысоким уровнем толерантности к радиации. Они-то и
пережили первоначальную катастрофу и стали родоначальниками нынешней
цивилизации.

Возможно, местные жители настолько же отдалились от генетического
кода человеческой расы, как и он сам. Три сотни лет - всего лишь мгновение
в процессе эволюции, но радиация неизбежно порождает сложнейшие проблемы с
естественным отбором.

Тут Слант решил, что забегает вперед. Это все домыслы пока. Хотя
фоновый уровень радиации на этой планете ненормально высок, здесь все-таки
длится жизнь.

А может, жители Праунса просто не знают ничего иного? Никакой другой
жизни?

Такая мысль кого угодно приведет в уныние. Закрыв ставни, Слант лег
рядом с Эннау и попытался уснуть.

Последней мыслью его было: как жаль, что он не догадался захватить
дозиметры с корабля.

Следующим утром Слант проснулся с таким чувством, будто ночью видел
какие-то очень неприятные сны, но какие именно, он вспомнить не мог. А
потому не позволил этому ощущению беспокоить себя более чем несколько
минут.

Не желая оттягивать минуту, когда он надеялся, наконец, достичь
Праунса, он сразу же разбудил Эннау, которая, проснувшись со счастливой
улыбкой, потянулась обнять его.

Нет смысла отказываться, решил он. Это только приведет в смущение
бедную девочку. А может быть, даже вызовет его вчерашнее, марионеточное
"я". Слант позволил ей прижаться к нему, а потом отстранился.

- Пора двигаться.

Счастливая улыбка поблекла.

- Хорошо, - послушно ответила девушка.

Спустя час они уже были в пути. Жутковатое голубое свечение, которое
киборг видел прошлой ночью, при свете дня было неразличимо, но он не мог
отделаться от ощущениям что оно все еще здесь и чувствовал себя несколько
неуютно.

Впереди, черными громадами на фоне ясного неба, возвышались башни
Праунса, а под ними простирался город со всеми своими окраинами. С каждым
часом они все ближе приближались к нему, и у Сланта появилась возможность
разглядеть башни получше.

Вскоре он понял, что ни одна из его оценок не соответствует
действительности. Самая высокая башня вздымалась как минимум на двести
метров в высоту, это во-первых, а во-вторых, им не достигнуть к полудню
городских стен, которые оказались выше, чем он ожидал. Только теперь Слант
сообразил, что представляют эти башни, поразившие его, как только он
увидел их в лесу. Каким образом столь примитивная цивилизация смогла
возвести эти грандиозные сооружения? Сейчас изумление прошло. Башни
оказались довоенными небоскребами. Их изначальные стеклянные и бетонные
стены скорее всего заменили. Киборг сильно сомневался, чтобы стекло
продержалось на своем месте в течение трех столетий, даже если оно не
рассыпалось при ударе взрывной волны. Вероятнее всего оно и рассыпалось в
пыль. А вот стальные конструкции могли простоять и больший срок, чем тот,
что прошел после окончания войны.

Слант догадался, что на месте кратера скорее всего находился
космопорт, - возможно, главный или даже единственный космопорт планеты.
Этим и объяснялось господствующее положение Праунса и его многолюдность.
Если так, город был столицей континента, или, по крайней мере, крупнейшим
торговым центром. А старые традиции живут долго.

Вскоре путники оказались среди разбросанных как попало домишек,
теснящихся друг к другу. А через некоторое время Слант и Эннау выехали на
настоящую улицу, по обеим сторонам которой стояли дома. Впереди
возвышалась черная массивная городская стена, и спустя еще час она уже
скрыла от них башни.

Стена, Слант в этом не сомневался, была довоенной. Она производила то
же впечатление, что и башни: массивный, сплошной барьер, в отдельных
местах возвышавшийся метров на тридцать над землей. Слант не мог
представить себе, что подобное сооружение возведено руками переживших
ядерную атаку.

Улицы, которыми они проезжали, расширялись, и движение на них росло.
Если раньше они изредка обгоняли какого-нибудь случайного пешехода, то
теперь их окружали повозки, всадники и толпа пешеходов. Чем-то эта толпа
отличалась от обычной, но чем именно, киборг понял после того, как
пригляделся к ней.

Слишком уж она была пестрая.

Обычная толпа, какую бы причудливую смесь она из себя ни
представляла, всегда как бы распадается на определенные категории людей.
Например, рост: большинство обычно выше метра пятидесяти, но ниже двух
метров. Здесь все было иначе. Слант увидел с дюжину человек обоего пола
ростом не выше детей, и других, которые возвышались над окружающими, как
колокольни или, скорее, деревья над подлеском. У одних на руках было
слишком много пальцев, у других - слишком мало, у третьих не было вовсе.
Некоторые лица странно искажены неправильным разрезом глаз, иные -
безносые или с самой причудливой формой носа. Здесь было множество лысых и
лысеющих голов и гораздо больше седоволосых, чем в обычной человеческой
толпе.

И что самое странное, никто из этих людей не обращал внимания на
уродство соседей. Очевидно, они давно свыклись со всем этим. Слант вновь
остро пожалел, что не взял с собой дозиметра и что компьютер мертв и не
доложит ему об уровне радиоактивности.

Улица вылилась в огромную рыночную площадь у подножия закрывающей
полнеба стены. А на противоположной стороне площади в стене зияло
гигантское отверстие: вход в сам город.

Рынок был переполнен народом. И если раньше толпа была довольно
редкой и Слант мог двигаться с привычной скоростью, то теперь приходилось
придерживать лошадей и фактически расталкивать пешеходов, загораживающих
им путь. В дальнейшем продвижение замедлилось: с середины площади
начинался крутой склон земляного вала, на котором были возведены стены.
Стена проходила по гребню вала, и рынок поднимался к ней под углом по
меньшей мере в десять градусов.

Здесь царило настоящее столпотворение. Попадались здесь и необычные,
жутковатые существа, калеки и инвалиды, деформированные настолько, что
почти не походили на представителей рода человеческого. Это, как понял
киборг, были нищие. С плошками в руках - или в зубах - они взывали к более
удачливым своим согражданам. И чем ближе киборг и девушка подъезжали к
воротам, тем больше их становилось.

Слант оглянулся на Эннау. На ее лице было то же выражение удивления,
смешанного с отвращением. Видимо, в Олмее остаточная радиация не
представляла собой серьезной проблемы, заключил из этого киборг, или они
отсеивали новорожденных с отклонениями, чтобы держать мутации под
контролем. Во всяком случае, она, похоже, никогда не сталкивалась с
подобными существами.