- Я почерпнул это знание из старинных записей, оставленных самим Господином. Они были надежно спрятаны от людей и покоились там же, где и Его тело. Целая груда испещренных клинописью таблиц лежало над останками, очевидно, чтобы поддерживать Его в долгом, мучительном ожидании. Он привел меня туда, в эту потаенную гробницу, много лет тому назад. В те времена я был еще зеленым невеждой, пустой раковиной, ждущей, когда внутри нее не появится прекрасная жемчужина. Я обнаружил эти древние таблицы в одиночной комнате, в склепе, расположенном глубоко под самым нижним слоем могил Королевской Усыпальницы в Уре. С величайшей осторожностью я вынес все записи и постепенно, строку за строкой, расшифровал их. Я - единственный, кто прочитал все, что там было написано. Как только я сложил таблицы вместе, мне показалось, что знаках, их покрывающих, заключена какая-то древняя, таинственная и могучая сила. Они повествовали об удивительной мощи человеческого разума, о том, как некоторые естественные способности могут развиваться, если их направить в определенное русло, о колоссальном потенциале, заложенном в человеке, о возможности "творить"!
Он пошатнулся; его глаза все еще оставались закрытыми. Кайед нерешительно протянул руку, чтобы поддержать своего господина, но было видно, что араб боится прикоснуться к Клину.
Клин снова заговорил; теперь его голос стал более низким и звучным:
- Они учили порочным наслаждениям, учили искать и видеть величие в извращении и разложении. Как вы, наверное, уже догадались, я стал способным учеником; я впитывал в себя знания с той жадностью, с которой раскаленные пески пустыни поглощают влагу. Они научили меня жестокости, открыв ту власть, которую имеет страх над сердцами людей, и обучили искусству распознавать зло повсюду, под любой личиной, чтобы в конце концов использовать это зло в своих собственных целях. Из этих же источников я узнал, каким образом я могу избегнуть перерождения, в то же время сохраняя телесные и душевные силы, и как можно перенести свои собственные болезни и немощи на другой человеческий организм. Древние письмена повествовали о таинственной связи меж мозгом человека и скрытыми в земной коре источниками энергии. Я наслаждался этой древней мудростью, как самыми изысканными яствами!
Глаза Клина вдруг широко раскрылись; теперь они казались двумя темными маслинами, поблескивающими в глазницах.
- Цена, которую нужно платить за все это, не слишком высока, прошептал он. - Вражда и раздоры повсюду, где только они смогут вспыхнуть. Жестокость - там, где ее поощряют. И семена зла - везде, где только они смогут прорасти; а научить людей злу - несложная задача, тут сразу найдется много талантливых учеников. Я научился сеять эти семена повсюду, чтобы они в свою очередь принесли плоды. Ибо это - "Его" путь, а я - "Его" апостол!
Клин поднял руки на уровень груди, ладонями вверх; пальцы его были скрючены наподобие когтей хищной птицы. Он дрожал всем телом - это могло быть признаком приближающегося коллапса. Однако у него хватило сил гордо выпрямиться и оглядеть своих молчаливых слушателей; рот Клина приоткрылся в усмешке, а глаза возбужденно блестели.
- Но есть и другая сторона в соглашении, заключенном меж мной и Бел-Мардуком, - Клин ссутулился, и взгляд его потух, словно он полностью ушел в себя. - Я обречен быть вечным хранителем Бел-Мардука, обязан поддерживать жизнь в его телесной оболочке.
Холлоран содрогнулся. Та тварь, в которую сейчас превратился Клин, не имела ничего общего с клиентом, которого он был обязан охранять. Неузнаваемо изменились голос, лицо и все тело Клина - если, конечно, перед ним действительно был Клин. Холлоран почувствовал, что слабеет.
- Вы увидите, - произнесла та тварь, что стояла перед ним. - Вы узнаете, каким образом мы дышим в одно дыхание.
Клин повернулся и, пошатываясь, побрел прочь; казалось, силы вот-вот оставят его, но Кайед не торопился протягивать ему руку, чтобы поддержать его. Клин неуклюже доковылял до алькова позади алтаря. Все оцепенело наблюдали за его действиями.
Клин шагнул вперед, и тень поглотила его.
Холлоран услышал звук открываемой дверцы.
Клин появился из алькова, обеими руками прижимая к груди какую-то ношу. Пламя свечей осветило его фигуру...
45. РАЗВЕРЗШИЙСЯ АД
Они бежали прочь от бурлящего озера, тяжело дыша, жадно хватая холодный, сырой воздух пересохшими ртами. Они потеряли двоих в ужасной котловине, куда били зигзагообразные молнии. Оставшиеся в живых постоянно думали об этом, и тревожные, яркие воспоминания о страшной сцене у озера гнали вперед уставших, перепуганных людей - им отнюдь не хотелось разделить печальную участь погибших товарищей. Шатаясь, оскальзываясь на мокрой траве, они уходили прочь от озера; страх, казалось, придал им свежие силы.
Пересилив себя, Дэнни Шей оглянулся на бегу, чтобы посмотреть на озеро, - и тут же громко вскрикнул, пораженный тем, что увидел, споткнулся и полетел вниз, сбив с ног того, кто карабкался за ним следом. Два тела покатились вниз по мокрой траве, кувыркаясь друг через друга, невольно нанося друг другу болезненные удары.
Шей приподнялся; струи дождя стекали в его открытый рот. В это время сбитый им с ног человек, Флинн, катался по земле от боли. Мак-Гаир остановился, заметив, что его товарищи отстали, и оглянулся назад.
- Боже мой... - простонал он, посмотрев на озеро.
Шей с трудом встал на колени, и Флинн ухватился за его плечо.
- "Я вывихнул лодыжку, Дэнни!" - крикнул он, заглушая шум дождя. "Помогите подняться!"
Но Шей, казалось, не расслышал его слов. Он застыл, как изваяние, глядя куда-то вдаль сквозь плотную завесу дождя. Проследив за направлением взгляда своего командира, Флинн вскрикнул - и снова повалился на траву.
Неспокойная поверхность озера светилась зеленоватым опалесцирующим сиянием, словно кто-то включил в его глубине мощный подводный прожектор. Над озером клубился туман - так в холодную погоду пар от воды поднимается в воздух. Над волнами то здесь, то там поднимались вверх невысокие фонтанчики, разбрызгивающие далеко вокруг себя пенящуюся, бурлящую воду. А на самой середине озера из глубины медленно поднималась какая-то громоздкая фигура, словно гигантский утопленник всплывал, влекомый вертикальным потоком, вызванным бурей.
Однако, этот странный предмет не имел ничего общего с творением человеческих рук. Это мог быть скрытый под водой продолговатый островок или отмель; в бурную погоду волны разбивались о плотную преграду, и вершина островка показывалась над водой. Но, приглядевшись, все трое поняли, что это отнюдь не мертвая земля, а живые существа, масса трепещущих и извивающихся живых тел. Она разбухала на глазах, превращаясь в скопление студенистых тварей, копошащихся в тине и грязи - тех, что они недавно заметили под прозрачной поверхностью озера, когда пытались выручить из беды двух упавших в воду товарищей. Эти существа собрались вместе в один огромный темный сгусток. По мере того, как живая гора росла в размерах, поднимаясь со дна озера, отдельные организмы по одному отпадали от нее, образуя небольшие водовороты и пуская вверх струйки воды - они падали обратно в озеро вместе с каплями дождя. Сквозь дымку были заметны огромные чудовища, плавающие среди бурлящей, вязкой массы; более мелкие тела скапливались вокруг них, присасываясь к существам-гигантам, словно паразиты.
Пока трое мужчин, застыв от страха и удивления, смотрели на озеро, молния ударила прямо в дрожащую гущу слипшихся тел, испепелив ее верх, поднявшийся над волнами озера. Над озером заклубился густой пар, а темная масса студенистых существ вдруг резко съежилась, отпрянув вглубь озера, и затем снова показалась над поверхностью вод. Всем троим, стоящим на поросшем густой травой холме, показалось, что сквозь громовой раскат они расслышали резкий, пронзительный вопль.
- "Что это!" - прокричал Флинн прямо в ухо Дэнни, и Шей почувствовал, как пальцы товарища еще крепче вцепились в его плечо.
Шей, казалось, был настолько ошеломлен, что не смог произнести ни слова, и только покачал головой в ответ.
- "Уйдем из этого жуткого места, Дэнни! Ничего хорошего нас здесь не ждет!"
Командир поднялся с колен, увлекая за собой своего товарища. Он не сводил глаз с того, что успел рассмотреть сквозь туманный полог дождя - с чудовищ, поднимающихся со дна озера. К ним подошел Мак-Гаир - он боялся отстать от товарищей; его приводила в ужас одна только мысль о том, что он может остаться один в темноте, под дождем, в густом тумане, который таил в себе неведомые опасности. Он крепко ухватился за руку своего командира.
- "Назад дороги нет!" - прокричал Дэнни. - "Какие бы это ни были дьявольские проделки, нам до них никакого дела нет! Это нас ни за что не остановит!"
- "Нет! Плохи наши дела, Дэнни! Похоже, мы влипли!" - попытался протестовать Мак-Гаир.
Шей грубо пихнул его кулаком:
- "Делай, что тебе приказывают! Дом совсем рядом, и "он" там! Мы не уйдем отсюда, пока не разделаемся с ним!"
Он повернулся и, подталкивая своих парней в спины, погнал их прочь от озера, где туман создавал такие странные обманы зрения - ибо то, что они увидели, не могло быть ничем иным, кроме миража. Хотя... Хотя не видел ли он своими глазами, как двух его людей утащило в эти ужасные глубины?..
Шей побежал, отгоняя от себя тревожные мысли, собираясь с силами и подчиняя всю свою волю единой цели, и криками подгоняя Мак-Гаира, неохотно последовавшими за ним. Они подчинились ему; хотя оба были напуганы до смерти, им и в голову не приходило ослушаться.
Они не поддались искушению еще раз посмотреть на этот загадочный, поднимающийся из бурлящей воды остров - казалось, они слышат в самой глубине своей души тихие нашептывания, подстрекающие их обернуться к озеру. Они не обращали никакого внимания на хлюпанье и бульканье, раздававшееся у них за спиной. Они не сводили глаз с особняка - до него было рукой подать; ползущий с озера туман, застилающий все вокруг, придавал старинному дому сходство с крепостью.
Почти во всех окнах особняка горели огни, и от этого они почувствовали странное облегчение, несмотря на все опасности, которые еще грозили им впереди - ведь они приступали к выполнению самой сложной части своего плана. Они шли к этим огонькам сквозь тьму, словно к далекому маяку, указывающему верный путь в бурную ночь.
Они пересекли лужайку и ощутили более твердую почву под ногами. Заскрипел гравий. Все трое рванулись вперед, не слишком заботясь об укрытии на тот случай, если из дома за ними кто-то следит. Впереди показалось парадное крыльцо; двери под навесом казались темным входом в таинственную пещеру. Флинн изо всех сил старался поспеть за двумя своими товарищами. Боль в вывихнутой лодыжке очень мешала ему; он засунул руку в карман своей куртки, нащупывая пальцами пистолет - прикосновение к оружию немного облегчала его страдания. Внезапно он застыл на месте, чуть повернувшись в сторону.
Он заметил свет фар. Огни приближались к ним!
По дороге мчалась машина. Три мужские фигуры застыли, выхваченные из темноты ослепительными лучами прожекторов. Послышался визг тормозов, и машину резко занесло на влажной дороге, прежде чем она остановилась шагах в двадцати от них. Дверцы открылись. Кто-то закричал.
46. ШАГ К ГИБЕЛИ
Язычки пламени свеч дрогнули и потускнели; над ними поднялись легкие струйки дыма. Клин подошел ближе; его руки, сжимавшие черную чашу, казались синевато-багровыми на фоне черного одеяния. Чаша, которую он нес, была покрыта сверху темной материей, ниспадавшей широкими складками.
Глаза всех присутствующих в комнате были устремлены на Клина, вышедшего из алькова, расположенного за алтарем; стояла жуткая тишина, нарушаемая лишь звуками капающей воды, шарканьем ног Клина и потрескиванием горящего воска. Инстинкт подсказывал Холлорану, что сейчас самое время освободиться от стягивающей горло петли, вырваться из рук араба, стоящего за его спиной; однако на него нашло странное оцепенение, и он почувствовал, что не может шевельнуться.
Клин пошатнулся, словно ноша была непосильной тяжестью для его ослабевших рук; однако он удержался на ногах и, издав протяжный, хриплый полувздох-полустон, еще медленнее заковылял вперед.
Издалека донесся глухой раскат грома - казалось, он исходит не с небес, а откуда-то из мрачных глубин подземелья.
В конце концов Клин - или то уродливое создание, в которое превратился Клин - добрался до широкой каменной плиты, на которой лежало неподвижное тело. Опираясь о ее край одной рукой, он попытался улыбнуться - возможно, то была улыбка торжества - но непослушные губы дрогнули, лишь чуть-чуть обнажив желтоватые зубы. Руки его сильно дрожали, когда он ставил чашу на алтарь. Сдернув с нее покрывало, он отбросил легкую ткань на пол. Затем Клин погрузил в чашу обе руки, очевидно, чтобы вынуть из нее скрытый от глаз безмолвных наблюдателей предмет. Затем протянул руки над густо поросшим волосами животом своего телохранителя, бережно сжимая в них свою драгоценную ношу.
- Его верные ученики, его преданные последователи и священники, раздался хриплый шепот, - сберегли его искалеченное тело. Они спрятали Бел-Мардука так глубоко, что ни одна живая душа не могла догадаться о том, где оно находится. А вместе с заживо погребенным телом они схоронили и тайное знание, открытое Бел-Мардуком людям. В этой темнице могучий дух был заточен несколько тысяч лет, ожидая, пока в нее не проникнет человек... этим человеком стал я...
Он осторожно положил то, что держал в руках, на каменную плиту рядом с неподвижным телом, так, чтобы все окружающие могли видеть этот странный предмет.
Он был темным, почти черным, блестящим, и, как сначала показалось оцепеневшим зрителям, не сводившим с него глаз, заключен в тонкую твердую скорлупу. Наверняка та частица живой плоти, что лежала на краю черного алтаря, давно уже омертвела; сбоку из нее торчали какие-то грубо перерезанные трубки - возможно, то были кровеносные сосуды.
Пока они молча разглядывали эту странную вещь, старое сердце, лежащее перед ними, трепыхнулось, сокращаясь.
И еще...
Матер нажал на ручной тормоз и распахнул дверцу машины еще до того, как она полностью остановилась.
- "Стоять на месте!" - прокричал он, но шум дождя, очевидно, заглушил его крик - трое стоящих на дороге не обратили внимания на его команду.
- Достаньте оружие, Фил, - сказал Матер своему компаньону. - Кем бы они ни были, мне не хотелось бы подпускать их близко к дому.
Используя дверцы машины как прикрытие, оба сотрудника "Ахиллесова Щита" наблюдали за движениями троих людей, вторгшихся на территорию поместья. Фил сжимал "Браунинг" обеими руками, опираясь на раму у открытой - дверцы пассажирского сиденья.
- "Держитесь!" - предупредил он Матера, и тут же один из этой тройки, прихрамывающий мужчина в куртке с низко надвинутым на глаза капюшоном, повернулся к машине, вытаскивая из кармана какой-то предмет. Сверкнула короткая, ослепительная вспышка.
- Обезвредить! - резко бросил своему оперативнику Матер. Пуля сбила прожектора, установленные на крыше машины. Агент "Щита" выжидал того момента, когда вооруженный преступник повернется, чтобы выстрелить наверняка - отступающего человека легче ранить. Он прицелился в правое плечо противника, но, к сожалению, тот качнулся, готовясь отходить к дому вслед за двумя своими товарищами. Оперативник видел, как судорожно вздрогнуло его тело, и как тяжело оно повалилось на мокрый гравий. Пуля попала в шею, раздробив позвонки. Агент "Щита" невольно нарушил приказ Матера.
Оперативник выругался сквозь зубы, но времени на оправдания перед своим старшим начальником у него не было - оставшиеся в живых бандиты уже взошли на крыльцо.
Он бросился следом за ними, проскользнув меж стоящих возле дома автомобилей, и прижался спиной к внешней стене крытой галереи, ведущей в дом, ничем не выдавая своего присутствия и поджидая удобного момента для следующего решительного броска. Решив, что Матер отстал где-то по дороге к дому, он оглянулся назад, на их машину. Плановик застыл на месте, глядя на озеро.
Они успели заметить странное свечение в той стороне всего несколько минут тому назад, когда их машина, выбравшись из темного живого тоннеля, образованного тесно переплетенными кронами деревьев, начала спускаться в долину, но густой туман и почти непрозрачная завеса дождя помешали им разглядеть, что это было. Даже теперь, когда они находились совсем рядом с озером, было практически невозможно различить ни одной детали. Над водой клубился плотный туман, который не в силах был разогнать даже проливной дождь; сквозь его матовую завесу пробивался необычный белый свет. Матер с трудом оторвался от этой картины и поспешил следом за своим агентом, прихрамывая и глубоко вонзая свою трость в землю.
- Что там такое? - спросил оперативник старого Плановика, когда тот подошел поближе.
- Не знаю, - ответил тот еле слышно, - озеро бурлит - вот все, что мне удалось разглядеть. Давайте-ка займемся своим делом.
- А вот и наш патруль, - агент качнул головой в сторону холма, где показались огни фар.
- Нет времени ждать. Проверьте-ка, что там, внутри.
Низко пригнувшись, оперативник на секунду высунулся из-за своего прикрытия и тотчас же спрятался назад.
- Черт, - произнес он. - Двери открыты. Они уже в доме.
"Это был сон. Это мог быть только кошмарный сон."
Однако Кора знала, что не спит. Кошмар, творящийся здесь, был абсолютно реален. Она попыталась собраться с мыслями, отчаявшись, не понимая, что происходит, почему Монк - этот толстый гигант - неподвижно лежит на плите из черного камня совсем голый, и... и еще... Шок окончательно привел ее в себя.
Ссутулившаяся фигура, стоящая по другую сторону алтаря, закутанная в длинную черную мантию, была так уродлива, что внушала не столько страх, сколько отвращение. Только по глазам можно было узнать, кем было раньше это гадкое существо.
- Феликс?... - ей казалось, что она произнесла его имя громко, однако с губ ее слетел лишь невнятный полушепот.
Она закрыла руками лицо - не только потому, что зрелище потрясло ее, но и для того, чтобы мысли прояснились...
Слабость прошла, и мысли Холлорана вновь обрели былую четкость и остроту. Он смотрел на темный предмет, лежащий на черном камне, не веря своим глазам.
- Не может быть, - прошептал он.
- И тем не менее, это так. Перед вами единственная живая часть тела Бел-Мардука, которая сохранилась в гробнице. Его сердце.