Чтение 41–й страницы книги ~Сила безмолвия~

американский юго-запад с южной мексикой и центральной америкой.

Я несколько раз был в этой плоской, высокогорной пустыне, и это
укрепляло мое убеждение, что археологи правы, делая вывод, что это
естественное перепутье. Я, конечно же, прочитал дон Хуану целую лекцию
о влиянии этого перепутья в доисторическом распространении культурных
традиций на северо-американский континент. В то время я сильно
интересовался развитием магии среди индейцев американского юго-запада,
Мексики и Центральной Америки, как системы убеждений, которая
передавалась по торговым путям, и которая привела к созданию, на
определенном абстрактном уровне, вида доколумбийского прединдеанизма.

Естественно, дон Хуан громко смеялся каждый раз, когда я излагал
свои теории.

Событие, которое мне вспомнилось, началось в середине дня. После
того, как я и дон Хуан собрали два небольших мешка очень редкостных
медицинских трав, мы устроили привал и сели на вершине огромного
валуна. Но перед тем, как двинуться назад к месту, где я оставил свою
машину, дон Хуан предложил поговорить об искусстве "выслеживания". Он
сказал, что окружающая обстановка очень подходит для объяснения его
сложностей, но чтобы понять их, мне следует сначала войти в повышенное
сознание.

Я попросил, чтобы он, перед тем, как сделать это, объяснил мне еще
раз, чем в действительности было повышенное сознание.

Дон Хуан, проявляя огромное терпение, начал разъяснять повышенное
сознание в терминах движения точки сборки. Пока он говорил, я понял
шутливость своей просьбы. Я знал все, что он говорил мне. Тогда я
заявил ему, что на самом деле не нуждаюсь в объяснении этого вопроса,
но он сказал, что объяснения никогда не бывают лишними, поскольку они
отпечатываются в нас для немедленного или более позднего использования,
или помогают нам подготовить свой путь достижения безмолвного знания.

Когда я попросил его более подробно рассказать о безмолвном
знании, он тут же ответил, что безмолвное знание является главной
позицией точки сборки, что много лет назад оно было естественной
позицией людей, но по причинам, которые невозможно определить, точка
сборки людей вышла из этого особого места и заняла новое положение,
известное как "рассудок".

Дон Хуан отметил, что эта новая позиция характерна не для каждого
человека. Точки сборки большинства из нас расположены не прямо в точке
рассудка, а в ее непосредственной близости. То же самое было и в случае
безмолвного знания - не каждый человек имел точку сборки прямо в таком
положении.

Он сказал, что "место отсутствия жалости", будучи другой позицией
точки сборки, предшествует безмолвному знанию, также как другая позиция
точки сборки, называемая "местом озабоченности", предшествует рассудку.

Я не находил ничего неясного в этих скрытых заявлениях. По мне,
они объясняли самих себя. Я понимал все, что он говорил, и в то же
время ожидал его обычного удара по моим лопаткам, который бы заставил
меня войти в повышенное сознание. Но удара все не было, и я
придерживался понимания того, о чем он говорил, на самом деле не
осознавая факта, что я уже понимаю все. Чувство легкости, принятия
вещей само собой разумеющимися, которое соответствовало моей обычной
сознательности, оставалось со мной, и я не интересовался моей
способностью понимать.

Дон Хуан пристально взглянул на меня и порекомендовал мне лечь
вниз лицом на вершину круглого камня, расставив ноги и руки, как
лягушка.

Я пролежал около десяти минут, основательно расслабившись и почти
засыпая, пока не был вытряхнут из своей дремоты звуком тихого, шипящего
рычания. Я поднял голову, осмотрелся, и мои волосы встали дыбом. Чуть
ли не в двадцати шагах от меня, немного выше того места, где сидел дон
Хуан, на валуне громоздился гигантский, черный ягуар. Оголив клыки, он
пристально смотрел прямо на меня. Мне показалось, что он готовится
прыгнуть на меня.

- Не двигайся, - приказал мне тихо дон Хуан. - И не смотри ему в
глаза. Уставься ему на нос и не мигай. Твоя жизнь зависит от твоего
взгляда.

Я сделал так, как он сказал. Ягуар и я смотрели друг на друга до
тех пор, пока дон Хуан не объявил ничью, швырнув свою шляпу прямо в
голову ягуара. Ягуар отскочил назад, уклоняясь от шляпы, а дон Хуан
издал громкий, продолжительный и пронзительный свист. Потом он закричал
высоким голосом и хлопнул в ладоши два или три раза. Это прозвучало как
приглушенные выстрелы.

Дон Хуан дал мне знак спуститься с валуна и присоединиться к нему.
Мы оба закричали и хлопали в ладоши до тех пор, пока он не решил, что
мы, наконец, напугали ягуара и он убежал прочь.

Мое тело тряслось, но я не был испуган. Я сказал дон Хуану, что
мой величайший страх был вызван в первый момент не внезапным рычанием
кошки и не ее взглядом, а уверенностью, что ягуар разглядывал меня еще
до того, как я услышал его и поднял голову.

Дон Хуан не сказал о пережитом ни слова. Он был в глубоком
раздумий. Когда я начал расспрашивать его, видел ли он ягуара прежде,
чем я, его повелительный жест заставил меня замолчать. У меня появилось
впечатление, что он немного болен или даже смущен.

После долгого молчания дон Хуан дал мне знак отправляться в путь и
взял инициативу на себя. Мы уходили от скал, петляя в быстром темпе
между кустов.

Примерно через полчаса мы достигли прогалины в чапареле, где и
остановились немного передохнуть. Мы не произнесли ни одного слова, а
мне не терпелось узнать, о чем размышляет дон Хуан.

- Зачем мы шли таким образом? - Спросил я. - Не лучше ли было и
быстрее добираться сюда по прямой?

- Нет! - Настойчиво произнес он. - Это бы нам не помогло. Ягуар
был самцом. Он голоден и сейчас преследует нас.

- Тем более нам надо было бежать сюда побыстрее, - настаивал я.

- Не все так просто, - ответил он. - Ягуар не обременен рассудком.
Он точно знает, что надо делать, чтобы заполучить нас. И поверь моему
слову, он читает наши мысли.

- Ты хочешь сказать, что ягуар читает наши мысли? - Спросил я.

- Это не метафора, - ответил он. - Я хотел сказать то, что сказал.
Большие животные, подобные этому, могут читать мысли. Я не говорю о
догадке. Я говорю о том, что они все знают прямо.

- Что же нам тогда делать? - Спросил я, действительно
забеспокоившись.

- Мы должны стать менее рациональными и попытаться выиграть битву,
сделав невозможной вероятность того, что ягуар разгадает нас, - ответил
он.

- А если мы будем менее рациональными, как это поможет нам? -
Спросил я.

- Рассудок заставляет нас выбирать то, что, по-видимому, звучит в
уме, - сказал он. - Например, твой рассудок уже говорит тебе, что ты
должен бежать изо всех сил по прямой линии. Но твой рассудок не может
понять, что нам надо пробежать около шести миль, прежде чем мы окажемся
в безопасности в твоей машине. А ягуар перегонит нас. Он окажется
впереди и будет ждать в подходящем месте момента, чтобы наброситься на
нас.

- Более лучшее, но менее рациональное решение - петлять.

- А как ты знаешь, что это лучше, дон Хуан? - Спросил я.

- Я знаю это, потому что моя связь с духом чиста, - сказал он. -
Или лучше сказать, моя точка сборки находится в позиции безмолвного
знания. Отсюда я смог распознать, что это голодный ягуар, но он не из
тех, кто уже пожирал людей. И он озадачен нашими действиями. Поскольку
мы петляли между кустов, ягуару потребуется усилие, чтобы разгадать
нас.

- А был другой выход, кроме петляния? - Спросил я.

- Были только рациональные решения, - ответил он. - Но у нас нет
того снаряжения, чтобы можно было последовать рациональным решениям. К
примеру, мы могли залезть на высокую скалу, но нам нужно ружье, чтобы
сдержать ягуара.

- Мы должны найти решения ягуара. Эти решения продиктованы
безмолвным знанием. Мы должны сделать так, чтобы безмолвное знание
заговорило с нами, не считаясь с тем, каким бы безрассудным оно не
казалось.

Он начал свою петляющую рысь. Я следовал за ним почти по пятам, но
у меня не было уверенности, что такое бегство спасет нас. У меня только
сейчас появилась паника. Мысль о темном, маячившем вдали силуэте
огромной кошки завладела мной.

Пустынный чапарель состоял из высоких зазубренных кустов,
расположенных через четыре-пять шагов. Скудные осадки в высокогорной
пустыне не позволяют растениям обзавестись густой листвой и плотным
частоколом стеблей. Но на вид чапарель казался густым и непроходимым.

Дон Хуан двигался с удивительным проворством, и я из последних сил
пытался не отстать. Он посоветовал мне смотреть туда, куда я наступаю,
и создавать поменьше шума. Он сказал, что шум ветвей, хрустящих под
моей тяжестью, был смертельно предательским.

Я старательно пытался наступать на следы дон Хуана, избегая треска
сухих ветвей. Мы пропетляли около ста метров, как вдруг я уловил краем
глаза огромную темную массу ягуара не более чем в тридцати шагах позади
себя.

Я заорал на пределе своего голоса. Не останавливаясь, дон Хуан
оглянулся и успел заметить, как большая кошка скрылась из поля зрения.
Тогда он издал пронзительный свист и начал хлопать в ладоши, имитируя