Чтение 41–й страницы книги ~Военный талант~

представители прессы, целая армия сил безопасности, университетские
службы, подкрепленные городской полицией, и несколько десятков явных
агентов разных спецслужб.

Полдень выдался беспокойный. Все ожидали каких-то событий, боялись их
пропустить, но, возможно, боялись также быть втянутыми в них.

Выступающие студенты говорили то, что всегда говорят студенты в
подобных случаях, и их речи вызывали вежливые аплодисменты. Затем встал
Президент Хендрик, чтобы представить Сима. Насколько я знаю, между
университетом и правительством состоялось нечто вроде соревнования по
поводу порядка выступлений. Хендрик хотел предоставить заключительное
слово Симу и таким образом публично продемонстрировать, что он одобряет
присутствие посла не более, чем остальная толпа. Но правительство
настояло, чтобы почетный гость инопланетян был удостоен этой чести.

Толпа выжидала, пока Хендрик превозносил мужество Сима и его таланты
в эти пагубные времена, а когда Тариен занял место на трибуне, разразилась
бурей аплодисментов. Тариен пожал руки нескольким важным персонам, избегая
смотреть на посла, обвел взглядом аудиторию и небрежным движением руки
призвал ее к молчанию.

- Выпуск, - начал он, опустив традиционные приветствия, - это шаг в
будущее. Хотелось бы поговорить о свершениях недавнего прошлого. О
серьезных попытках избежать войны, объединить человечество, обеспечить
безопасность и процветание каждому человеку. В конце концов, к этим целям
мы стремились долгое время, но они оказались еще более недостижимыми.

Лейша неподвижно сидела рядом с послом. Ее лицо было напряженным,
колени сжаты, пальцы стиснуты в кулак.

Не я один это заметил. Казалось, ее присутствие рядом с послом
притягивает к себе взгляды, словно нечто непристойное. Мне и самому стоило
большого труда подавить в себе подобное ощущение. Никому, пожалуйста, не
рассказывайте, не то я стану отрицать это.

- К несчастью, - продолжал Тариен, - нужно сделать еще слишком много.
Больше, чем может успеть мое поколение. Скорее всего, именно вам предстоит
добиться окончательного успеха, когда все наконец поймут, что не может
быть безопасности ни для кого в отдельности, что мира не будет до тех пор,
пока ведущие войну не поймут ее невыгодности...

Я мог бы процитировать или пересказать всю его речь, Конни. Он так
хорошо говорил. Если кто-то и может объединить передравшиеся планеты в
Конфедерацию, то только он. Он говорил об отдаленных планетах, о мужестве,
долге, кораблях, несущих идеалы сквозь звезды.

- В конце концов, - сказал он, - не оружие войны определит нашу
судьбу, а оружие, которое сметало правительства угнетателей и амбициозных
завоевателей с тех пор, как мы построили первый печатный станок. Или
вырезали первые символы на табличке. Свободные идеи. Свободные идеалы.
Всеобщая порядочность.

Время работает на нас. Противник, с которым мы сражаемся, который
угрожал бы, если смог, нашему существованию, не может военными кораблями
одолеть могущество разума, творящего великое!

Раздались первые редкие аплодисменты, потом они быстро разрослись и
набрали силу. Одна из выпускниц, высокая, девушка с гордой осанкой,
встала, ее черные глаза горели от возбуждения. Я сидел недостаточно
близко, чтобы разглядеть слезы, но знаю, они были. Один за другим к ней
присоединились другие, пока все не поднялись на ноги.

Тариен снова призвал к молчанию.

- Сейчас лучше вспомнить тех, кого мы потеряли, потому что они дали
нам наше будущее. Они купили для нас время. Но придет час, когда мы сможем
праздновать победу вместе, когда выполним свою задачу и дадим отпор нашим
угнетателям.

На мгновение все застыли. От наступившей тишины звенело в ушах.
Тариен поклонился.

- От лица моего брата и всех, кто сражается от вашего имени,
благодарю вас.

Конни, это было великолепно! Вряд ли на поле нашелся хоть один
человек, который не поменял бы с радостью свое нынешнее положение на
какую-нибудь военную профессию и хорошую палубу под ногами. Чего еще можно
желать от жизни, кроме как присоединиться к деллакондцам?

Ну, я вижу, как ты презрительно усмехаешься: вот Кэндлза несет,
должно быть, стареет. Господи, помоги мне! Мы приближаемся к самому
важному экзамену, который предстоит сдать нашему народу. И когда через
много лет мы оглянемся назад, мне хотелось бы знать, что и я внес свой
вклад...

Мне стало жаль посла, похожего на одинокий неловкий манекен,
съежившийся перед лицом такой бури.

Напуганный Хендрик вышел на середину сцены. Мы забеспокоились,
спрашивая себя, что будет дальше.

- Почтенные гости, - произнес он голосом, лишенным эмоций, - члены
факультета, выпускники, друзья университета. Наш следующий оратор - посол
ашиуров М'Кан Кеолтипесс.

Вдалеке, почти у горизонта, над линией деревьев взлетел скиммер. Мне
показалось, я слышу шорох его магнитных двигателей.

Посол неуклюже поднялся. Ему было явно не по себе, то ли от местной
гравитации, немного большей, чем на Токсиконе, где он работал до этого, то
ли от понимания ситуации, не знаю. Лейша встала рядом. Она выглядела
вызывающей и невозмутимой одновременно. Очевидно, она успела овладеть
собой. И (тебе бы это понравилось) Лейша буквально взбудоражила толпу,
предложив послу руку и проводив его к трибуне.

Он занял свое место, возвышаясь, как башня, над переводчицей. Из
складок его одежды раздался какой-то треск, и Лейша достала блокнот.
Очевидно, в нем находилась запись речи, которую она должна была читать. Но
посол сделал знак, призывая отложить ее. Мы стали свидетелями старой игры,
когда заранее приготовленное обращение выбрасывают прочь. Он ощупал
складки своего капюшона, спустил его на плечи и остался с непокрытой
головой, мигая от яркого солнечного света.

Он оказался очень стар, его пергаментное лицо выражало страдание.
Единый настрой, созданный Тариеном Симом, продолжал существовать, но,
казалось, толпа отступила на несколько шагов назад.

Посол вытянул длинные сухие пальцы с множеством суставов, туго
обтянутых серой плотью. Они плясали в солнечных лучах, и в их грациозных
движениях было нечто такое, от чего у меня по спине пробежал холодок.

Лейша следила за его пальцами, потом кивнула. Вероятно, она
колебалась при переводе его первых "фраз", но ашиур, очевидно, настаивал.

- Посол благодарит меня, - сказала она, - и понимает, как для меня
это нелегко. Он говорит: "Я понимаю ваш гнев в этот час". - Руки плели
свой сложный узор. - Я хотел бы поприветствовать президента Хендрика,
уважаемых гостей, преподавателей, выпускников и их родителей. И особенно,
- он повернулся к Тариену Симу, сидящему далеко от него, - доблестного
представителя мятежников, противника, которого я предпочел бы называть
другом.

Ашиур остановился, и мне показалось, что я вижу на его лице искреннее
сожаление.

- Мы желаем всем вам счастья. В связи с сегодняшним событием, когда
молодежь выходит вперед, чтобы испытать свои знания и строить свою жизнь,
мы особенно ясно понимаем, что мудрость у них еще в будущем. Учитывая
обстановку, в которой мы сегодня встретились, это справедливо для обеих
наших рас.

Голос Лейши, сначала слишком высокий и немного нервный, приобрел свое
обычное звучание. Ее, конечно, нельзя сравнить с Тариеном Симом, но она
все же была очень хороша.

- Выпускникам я хотел бы сказать, - продолжал посол, - что мудрость
состоит в том, чтобы определить истинно важное, с подозрением относясь к
любому взлелеянному убеждению, истинность которого настолько очевидна, что
ее нет нужды подвергать проверке. Мудрость народа состоит в определении
предела, до которого его представителям дозволено ошибаться.

Он остановился, давая Лейше возможность перевести дух.

- Сегодня я предпочел бы не говорить о политике, однако мой долг
перед вами и перед моим народом заставляет меня ответить посланнику Симу.
Сказав, что имеет место крупный конфликт, он, к сожалению, прав. Но борьба
идет не между ашиурами и людьми. Она идет между теми, кто хочет найти
способ уладить наши разногласия мирным путем, и теми, кто верит только в
военное решение. В эти мрачные дни вам необходимо понять, что у вас есть
друзья среди нашего народа и враги среди вашего собственного.

Наша психологическая реакция друг на друга создает напряжение, но его
можно преодолеть. Если мы захотим. Если будем настойчиво добиваться этого!
В любом случае, я умоляю вас не использовать его как основу для морального
осуждения. Если мы совершим это преступление друг против друга, то возьмем
на себя огромную историческую ответственность.

Я целиком согласен с замечанием посланника Сима. Несмотря на различия
в культуре, внешности и восприятии, у нас есть один дар, который имеет
огромное значение: мы - мыслящие существа. В этот день, под этим солнцем я
молюсь о том, чтобы мы сумели им воспользоваться. Я молюсь о том, чтобы мы
остановились в своем безрассудном беге и подумали!"

Я с опозданием заметил, что эта запись имела звуковую пометку: она
предназначалась для другой книги, где предполагалось рассмотреть влияние,
которому подвергался Уолдорф Кэндлз в молодые годы. Я удивился, почему
события приняли такой ужасный оборот, если все, казалось, стремились
поступать, как надо? Разве понимание ничего не стоит?

Не могу ответить на эти вопросы, подозреваю только, что в конфликте
есть нечто неумолимо привлекательное, и мы до сих пор не поняли природу
этого зверя.

Чейз обнаружила голографическое сообщение Лейши, отправленное с