АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
месяцев. Потому что ее внучка принесла немного объедков из дворца! Немного
побаловать их! И знаешь что? Милдред думала, что я собираюсь арестовать ее
за воровство! Прямо на чертовых похоронах, господи ты боже мой! -- Ваймз
разжал и сжал кулак так, что суставы побелели. -- Это уже убийство. Не
политика, не покушение, это убийство. Потому что мы не можем задать чертовые
правильные вопросы!
Дверь открылась.
-- Добрый день, хозяин, -- улыбаясь, сказал сержант Кишка, отдав честь.
-- Извините за беспокойство. Я понимаю, что сейчас Вы сильно заняты, но я
должен спросить, просто чтобы исключить Вас из списков расследования, если
можно так выразиться. Вы используете у себя мышьяк?
-- Э... Фенли, не держи офицера в дверях, -- сказал нервный голос, и
рабочий отступил в сторону. -- Добрый день, офицер. Чем можем быть
полезными?
-- Проверяем на мышьяк, сэр. Кажется, его применяют там, где нельзя.
-- О, господи. Действительно. Я уверен, что мы не применяем, но
заходите, пожалуйста, я проверю у мастеров. Не хотите чашку чая?
Кишка оглянулся. На улице клубился туман. Небо посерело. -- Не
отказался бы, сэр! -- сказал он.
Дверь закрылась за ним.
Секундой позже, у него из глаз посыпались искры.
-- Правильно, -- сказал Ваймз. -- Начнем заново.
Он взял воображаемый половник.
-- Я повар. Я приготовил эту питательную кашку со вкусом собачей
водички. Я наливаю его в три чаши. Все наблюдают за мной. Все чаши хорошо
вымыты, правильно? Хорошо. Пробовальщики берут две, одну чтобы попробовать,
а вторую сейчас отдают Малопопке на пробу, а потом слуга -- это Вы, Кэррот
-- берет третью и...
-- Кладет его в этот подъемник, сэр. Он есть в каждой комнате.
-- Я думал, они несут еду наверх.
-- Шесть этажей? Все остынет, сэр.
-- Хорошо... держите. Мы забежали вперед. У Вас чаша. Вы кладете ее на
поднос?
-- Да, сэр.
-- Тогда положите.
Кэррот послушно положил невидимую чашу на невидимый поднос.
-- Что-то еще? -- сказал Ваймз.
-- Нарезанный хлеб, сэр. А мы проверяем буханку.
-- Суповые ложки?
-- Да, сэр.
-- Ну, не стойте же. Кладите их...
Кэррот отпустил одной рукой невидимый поднос, и положил невидимый кусок
хлеба и неосязаемую ложку.
-- Это все? -- спросил Ваймз. -- Соль и перец?
-- Мне кажется, я видел чашечки с солью и перцем, сэр.
-- Тогда их тоже туда.
Ваймз уставился круглыми глазами на пространство между руками Кэррота.
-- Нет, -- сказал он. -- Мы могли это упустить, так? Я хотел сказать...
мы не могли, не так ли?
Он потянулся и взял невидимую чашечку.
-- Скажите, мы проверили соль, -- спросил он.
-- Сэр, это перец, -- подсказал Кэррот.
-- Соль! Горчица! Уксус! Перец! -- воскликнул Ваймз. -- Мы не проверили
всю еду и потом даем его превосходительству вкусовые добавки. Мышьяк --
металл. Можно ли сделать... металлические соли? Скажите, мы задавались этим
вопросом. Мы же не настолько глупы.
-- Я конкретно проверю, -- сказал Кэррот. Он безнадежно оглянулся. --
Только положу этот поднос...
-- Еще нет, -- сказал Ваймз. -- У меня такое уже было. Не надо носиться
с криками "Эврика! Дайте полотенце!" только потому, что у нас есть идея.
Продолжим. Ложка. Из чего она сделана?
-- Хорошо замечено, сэр. Я проверю мастерскую, сэр.
-- Сейчас мы готовим на угле! Что он пьет?
-- Кипяченую воду, сэр. Мы проверили воду. А я проверил стаканы.
-- Хорошо. Итак... у нас готов поднос, мы кладем его на подъемник, и
что потом?
-- Люди на кухни тянут за канаты, и он поднимается на шестой этаж.
-- Без остановок?
Кэррот посмотрел пустым взглядом.
-- Он поднимается на шесть этажей, -- сказал Ваймз. -- Подъемник это
шахта с большим ящиком, который можно поднимать и опускать, не так ли? Могу
поспорить, что в нее есть выход на каждом этаже.
-- Некоторые этажи почти не используется сейчас, сэр...
-- Для отравителя это даже лучше. Хмм. Он может просто стоять там, и
ждать когда пройдет поднос, правильно? Мы не знаем что еда, которая приходит
туда, та же самая что ушла отсюда?
-- Великолепно, сэр!
-- Я уверен, это проделывается ночью, -- сказал Ваймз. -- Он работает
по вечерам и встает ни свет ни заря. Когда он ужинает?
-- Пока болен, примерно в шесть часов, сэр, -- сказал Кэррот. -- В это
время уже темно. Потом он садится за работу.
-- Правильно. У нас много дел. Поехали.
Патриций сидел и читал когда в комнату вошел Ваймз. -- А, Ваймз, --
сказал он.
-- Сэр, скоро доставят Ваш ужин, -- сказал Ваймз. -- И еще раз хочу Вам
сказать, что Вы бы сильно облегчили бы нам задачу, если бы переехали из
дворца.
-- У меня в этом нет никаких сомнений.
Из шахты подъемника послышалось громыхание. Ваймз пересек комнату и
открыл дверь.
В ящике сидел гном. Зубами он зажал кинжал, а в каждой руке он держал
по топору. От его железобетонной концентрации исходила злоба.
-- Мой бог, -- слабо сказал Ветинари. -- Я надеюсь, его хоть приправили
горчицей.
-- Констебль, были ли проблемы? -- спросил Ваймз.
-- Неф, фер, -- сказал гном, разгибаясь и вынимая нож. -- Везде темно,
сэр. Там по пути были двери, но, похоже, все давно не использовались, но я
все равно забил их, как сказал капитан Кэррот, сэр.
-- Очень хорошо. Спускайтесь.
Ваймз закрыл дверцу. Снова послышался громыхание спускающегося гнома.
-- Предусмотрели каждую мелочь, да, Ваймз?
-- Надеюсь, сэр.
Ящик вернулся с подносом. Ваймз вынул его.
-- Что это?
-- Клатчианская пицца без анчоусов, -- подняв крышку, сказал Ваймз. --
Куплена в Пицце-хижине Рона, сразу за углом. Как мне кажется, никто не может
отравить всю еду в городе. А столовые приборы из моего дома.
-- Ваймз, у Вас мозг истинного полицейского.
-- Спасибо, сэр.
-- За что? Это не был комплимент, -- патриций с видом исследователя в
чужой стране потыкал вилкой в тарелке.
-- Ваймз, кто-то уже ел это?
-- Нет, сэр. Они просто измельчают до такой степени.
-- А, я вижу. Я подумал, может, пробовальщики слишком перестарались, --
сказал патриций. -- Честное слово. Какие еще удовольствия ждут меня в
будущем?
-- Сэр, Вы выглядите гораздо лучше, -- жестко сказал Ваймз.
-- Спасибо, Ваймз.
Когда Ваймз ушел, лорд Ветинари поел пиццу, или, по меньшей мере, те ее
части, в которых он узнал знакомые продукты. Потом он отложил в сторону
поднос и задул свечу у кровати. Он немного посидел в темноте, затем засунул
руку под подушку и нащупал острый нож и коробку спичек.
Спасибо небесам за Ваймза. В его безнадежных, сжигающих и превыше всего
неправильных способностях было что-то притягательное. Если бы бедняга еще
немного задержался, то он бы начал давать ему подсказки.
Кэррот сидел в одиночестве в главной комнате.
Голем стоял там же, где его оставили. Кто-то повесил ему на руку
кухонное полотенце. Голова у него все еще была раскрыта.
Какое-то время Кэррот, подперев рукой подбородок, рассматривал его.
Затем он открыл ящик стола и вытащил оттуда свиток голема. Поизучал его.
Встал. Подошел к голему. Положил слова обратно в голову голема.
Оранжевый огонек загорелся в глазах Дорфла. То, что только что было
обоженной глиной вновь обрело ту неуловимую ауру, которая отличает живое от
неживого.
Кэррот нашел дощечку голема и карандаш, всунул его в руку голема, и
отошел на шаг.
Горящие глаза следили за тем, как он снимал пояс с мечом, снял
нагрудник, снял безрукавку, и стянул шерстяную нательную сорочку через
голову.
Его мускулы отражали блеск глаз голема. Они блестели в огне свечей.
-- Безоружен, -- сказал Кэррот. -- Беззащитен. Видишь? Теперь слушай
меня...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 [ 41 ] 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
|
|