Чтение 41–й страницы книги ~Черная леди~

- Мне казалось, что самоубийство - тоже религиозный ритуал.

- Этот важнее.

- Ладно, - сказал он. - А потом что?

- Потом я покрою свое тело этой землей.

- Предполагаю, что в этом тоже есть какой-то смысл, - сухо сказал
он.

- Это следующий символ моего соединения с первой Матерью, - ответил
я. - И кроме того, я должен спеть три молитвы: одну - к ней, одну - к
Дому, и одну - к Матери Всего Сущего.

- И это все?

- Потом я соберу землю и мы ее атомизируем.

- Мне кажется несколько расточительным выбрасывать ее, если уж она
такая святая, - предположил Хит.

- Но я оскверню ее прикосновением, - объяснил я. - Поэтому она уже
будет не святая, а мирская. Счищая ее с себя, я очищусь на год вперед.

- А что делали ваши соотечественники до того, как у них появились
атомизаторы? - спросил Хит.

- Это было и до того, как мы разработали космические полеты. Мы
просто возвращали землю на то место, откуда она была взята. Даже в наши
дни те из нас, кто остался на Бенитаре II, обычно предпочитают совершать
ритуал на месте рождения Первой Матери.

- А женщины вашей расы тоже его совершают? - заинтересованно
спросил Хит.

- Нет, - сказал я. - Зачем такой ритуал тем, кто уже чисты и
священны?

- А вы у них так, мимо проходили, да?

- Не понял.

- Это несущественно, - он помолчал. - А почему вы так волновались,
Леонардо? Что случилось бы, если бы в коробке оказались, скажем,
перчатки или конфеты?

- Это значило бы, что я навек отлучен от святых таинств моей расы,
- сказал я.

- Я думал, ваша Мать Узора уже отвергла вас.

- Меня отвергли физически. Если бы она не прислала мне святую
землю, я был бы изгнан также и духовно. Моя душа обречена была бы
одиноко блуждать, всеми покинутая, до конца вечности.

- Ну, теперь мне хотя бы понятен ваш радостный вопль, - заметил
Хит. - У этой церемонии есть название?

- Праздник Первой Матери, - ответил я.

- А на день рождения вам пришлют еще одну коробку с грязью?

- Это будет не мой день рождения, - объяснил я, - а день моего
Признания. Это радостный праздник.

- Чем он отличается от праздника Первой Матери?

- Когда я на родине, устраивается роскошный пир.

- И все? - удивленно спросил он.

- В сложной церемонии повторяются Клятвы Дому и Семье, и тем самым
подтверждается моя верность Дому.

- И как она пришлет вам это? - спросил он со смехом.

- Когда мужчина-бъйорнн уже не живет на Бенитаре II, единственным
символом подтверждения верности остается пир. Моя Мать Узора пришлет мне
растения, выращенные на ее собственных полях, и съев их, я тем самым
скреплю наши узы.

- Наверное, это совсем не то по сравнению с праздником, который
устраивали для вас дома, - заметил Хит.

- Совсем не то, - согласился я. - Но личное счастье не имеет
значения. Дом - это все.

- Если вы так считаете.

- А теперь можно позаимствовать режущее орудие, с вашего
разрешения? - спросил я.
Он кивнул, прошел на камбуз и тотчас же вернулся с ножиком.
Я вытянул руку над землей Первой Матери и помедлил, прежде чем
проколоть палец.

- Вас не расстроит вид крови, друг Валентин? - спросил я

- Только моей собственной, - спокойно ответил он.
Я сделал надрез, и моя кровь тонкой струйкой полилась на священную
землю.

- Лиловая? - сморщился Хит.

- Не у всех кровь красная, - ответил я.

- Дать вам бинт или что-то еще?

- Скоро остановится, - уверил я его, и мгновение спустя кровь
действительно перестала течь.

- Надеюсь, следующую часть церемонии вы проделаете в сухом душе, -
предложил Хит.

- Да, если вы не возражаете.

- По правде говоря, настаиваю, - ответил он. - Терпеть не могу
пачкотни.
Я его поблагодарил, дождался, пока корабль покинет Граустарк и
отправится в путь на Дальний Лондон, а затем закончил Праздник Первой
Матери в уединении сухого душа.
Я надеялся, что во время путешествия Венциа расскажет о Черной Леди еще
что-нибудь, но оказалось, что он уже рассказал нам все, что знал. Это,
однако, не мешало ему без конца говорить о ней, потому что он был
одержим навязчивой идеей встретить ее и узнать ответ на свой вопрос.
Хит продолжал смотреть на это скептически. Он каждый раз присоединялся
к разговору, вставлял уместные замечания и говорил о Черной Леди, будто
она была именно той, в которую верил Венциа - но между беседами снова
почему-то обретал уверенность в том, что она на самом деле
инопланетянка, или в крайнем случае - обычная женщина со
сверхъестественными возможностями телепатии.
Что касается меня, то я был так утешен тем, что моя Мать Узора не
обрекла мою душу на вечную ссылку, что даже положение изгнанника,
которому никогда нельзя будет вернуться в родной мир, стало легче
переносить. Чтобы отвлечься от размышлений о собственном неприятном
положении, я сосредоточился на наших поисках Черной Леди, пытаясь
вытеснить из головы все мысли о Доме и Семье.
Когда остальные спали, я снова пытался запечатлеть ее черты, хотя мои
убогие художественные способности снова меня подводили. Один раз я даже
попытался нарисовать ее, как бъйорннку, с белой кожей, лишенной Узора, в
черной одежде, с безукоризненными чертами, печальными глазами -
воплощенное Божество, перенесенное тушью на бумагу... но когда закончил,
она оказалась совсем не похожей на Мать Всего Сущего, и напоминала лишь
бъйорннскую женщину без Узора на коже и с правильными чертами лица.
Почему-то я понял, что Черная Леди, откуда бы она ни была, и что бы ни
искала, приходит не за бъйорннами, а только за людьми.
Я написал еще одно письмо своей Матери Узора, поблагодарил ее за дар и
рассказал о том, что мне стало известно, заранее зная, что она не
ответит. Я написал также своей Узорной Паре, официально дал ей развод
(хотя с момента моего изгнания развод совершался автоматически), и
пожелал ей удачи с бъйорнном, которого ей подберут после меня. Как ни
жалел я себя, но это чувство было ничто в сравнении с сочувствием к той,
чья жизнь будет перекроена заново так поздно. Возможно, пройдут годы,
прежде чем Дом найдет и одобрит подходящий для нее Узор, а до тех пор
она останется неоплодотворенной. (Или еще хуже, Дом в мудрости своей
может решить, что она слишком долго впустую растрачивала свою юность, и
даст ей в пару бъйоррна с Узором, не дополняющим ее Узор, как положено.
Тогда рано или поздно может появиться дитя с неподходящим для Дома
Узором, и ей придется безвинно страдать уже из-за двоих изгнанников.)
Будучи в таком мрачном настроении, я снова попытался овладеть своими
эмоциями, и вернуться мыслями к Черной Леди. Хит спал, но Венциа,
который спокойно читал книгу из электронной библиотеки компьютера,
заметил и мое волнение, и светлеющий оттенок кожи.

- С вами все в порядке, Леонардо?

- Да, друг Рубен.

- Вы уверены? Вы выглядите расстроенным.

- Мне уже лучше.

- Не буду вмешиваться, - сказал он, пожав плечами, и помолчал. -
Можно, я задам вам вопрос о вашем друге мистере Хите?

- Пожалуйста, друг Рубен.

- Он действительно намерен ограбить Аберкромби?

- Я в этом совершенно уверен, друг Рубен.

- Досадно.

- Согласен, - сказал я. - Кража противоречит моральным и
гражданским законам.
Венциа ответил улыбкой.

- Я имел в виду, что он пригодится нам в поисках Черной Леди. А
если он попытается ограбить Аберкромби, то вероятнее всего, угодит в
тюрьму. Полагаю, что в усадьбе Аберкромби современнейшая система охраны.

- Я думаю, что друг Валентин способен удивить и вас, и мистера
Аберкромби, - сказал я.

- Возможно, - Венциа сменил тему. - Интересно, почему он так
скептически настроен.

- Вероятно, потому, что видел ее не в тех обстоятельствах, в
которых столкнулись с ней вы, - предположил я.

- Вы тоже, - заметил Венциа. - Но похоже, вы без проблем принимаете
ее, как есть.

- Это верно, - согласился я.

- В его распоряжении те же факты, что и в вашем, - озадаченно
продолжал Венциа. - Почему он не делает тех же выводов?

- Наверное, потому, что всегда полагался только на себя и не
нуждается в вере в нечто более могущественное.