встречаться. Ты меня поймаешь?
похрапывая и посапывая. Ни один не дрогнул, когда Геральт с Лютиком
проскальзывали в приотворенную дверь. Ни один не пошевелился, когда ведьмак
бесцеремонно стаскивал с двоих толстые домотканые плащи.
плащ и идем через майдан. Если кто-нибудь остановит, прикинемся солдатами.
подальше от солдат, собравшихся вокруг горящих мазниц и бивуачных костров.
По майдану во всех направлениях сновали люди, двое лишних не бросались в
глаза. Они не вызывали подозрений, никто их не окликал и не задерживал.
Быстро и без помех вышли за поломанную изгородь.
поскольку инстинктивно ощущал опасность. И это ощущение, вместо того чтобы
уменьшаться, усиливалось по мере удаления от центра лагеря. Он повторял
себе, что тут нет ничего странного - в центре шумного даже ночью сборища они
не обращали на себя внимания, в крайнем случае могла начаться суета, если
кто-то обнаружит усыпленных у дверей дровяного сарая охранников. Теперь же
они приближались к внешнему кольцу охраны, где посты, естественно, должны
были быть бдительнее. То, что они шли со стороны лагеря, не могло им помочь,
совеем наоборот! Ведьмак помнил о ширящемся в корпусе Виссегерда
дезертирстве и был уверен, что часовые получили приказ тщательно следить за
всеми, кто намеревался покинуть лагерь.
же при таком освещении видел не хуже, чем днем, и это помогло им обойти два
пикета и переждать в кустах, пока проедет конный патруль. Впереди, почти
сразу за постами, лежал темный ольховник. Все шло гладко. Даже чересчур
гладко.
существует мир, бывалые вояки, когда им доводится выходить на охрану,
устраивались в кустах, откуда бодрствующие могли наблюдать и за возможным
неприятелем, и за собственными, чересчур ретивыми офицерами, которым вдруг
приспичило бы явиться с неожиданной проверкой.
острия копий.
один что-нибудь новенького придумал. Так нет же, "Цинтра" - и вся недолга.
По печке затосковали, а? Порядочек. Ставка такая же, что и вчера.
получалась явно не в их пользу.
мы прикроем глаза. Да пошибчей, того и гляди обходящий явится.
сапог стянуть, потому как тама у меня...
зажав его ноги своими, стянули сапоги. Тот, что спрашивал о пароле, отодрал
с внутренней стороны голенища подкладку. Что-то со звоном посыпалось.
проверяющего!
кинулась на колени в поисках рассыпавшихся меж листьев дублонов, остальные
же яростно дрались за овладение вторым сапогом Лютика. "Теперь или никогда",
- подумал Геральт и тут же саданул старшего в челюсть, а пока тот падал,
хватил его по голове. "Золотоискатели" этого даже не заметили. Лютик, не
ожидая приглашения, вскочил и помчался сквозь кусты, за ним на ветру, словно
вымпелы, развевались онучи. Геральт бежал следом.
товарищами. - Разводящий!
выругался, слыша крики, свист, топот и ржание. Позади. И впереди. Удивление
его было недолгим, хватило одного внимательного взгляда. То, что он принял
за спасительный лес, оказалось приближающейся к ним лавиной конницы.
настигающего их галопом патруля, и пронзительно засвистел, сунув пальцы в
рот.
лагерь! Назад в лагерь, дурьи головы! Играть сбор! Нильфгаард!
глянул в указанном направлении, громко вскрикнул и хотел завернуть, но
Геральт, решив, что и без того достаточно много сделал для цинтрийских львов
и темерских лилий, подскочил к солдату и ловким рывком стащил его с седла.
дополнительного седока, но, получив по бокам двумя парами пяток, помчался
галопом. Сейчас приближающиеся массы нильфгаардцев были гораздо опаснее
Виссегерда с его корпусом, поэтому беглецы пустили коня вдоль кольца
лагерных постов, пытаясь как можно скорее уйти с линии готового вот-вот
разгореться столкновения противников. Однако нильфгаардцы были уже ближе и
заметили их. Лютик крикнул. Геральт оглянулся и увидел, как из темной стены
нильфгаардских конников в их сторону начинает выдвигаться черное щупальце
погони. Он не колеблясь направил коня к лагерю, обгоняя ретирующихся
охранников. Одинаково хорошо он видел и мчащуюся на них со стороны лагеря
конницу. Поднятый по тревоге корпус Виссегерда на удивление быстро оказался
в седлах. А Геральт и Лютик - в западне.
возможное, стараясь выскользнуть из опасно сужающейся щели между молотом и
наковальней. Когда засветила надежда, что им все-таки повезет, ночной воздух
неожиданно заполнился шумом перьев. Лютик взвизгнул, на этот раз
действительно громко, и впился пальцами в бока Геральта. Ведьмак
почувствовал, как что-то теплое потекло ему на шею.
Держись, Лютик!
кровью! Умираю!
оказавшийся роковым для Лютика, одновременно стал и избавлением.
Обстреливающие друг друга войска сбились в кучи, нажим ослаб, а вот-вот
готовая захлопнуться щель между фронтами оставалась щелью еще достаточно
долго, чтобы тяжело храпящий конь успел вынести обоих ездоков из ловушки.
Геральт нещадно колотил пятками коня, заставляя того продолжать галоп,
потому что хоть перед ними уже и маячил спасительный лес, позади не умолкал
гул копыт. Конь взвизгнул, споткнулся. Возможно, им и удалось бы убежать, но
Лютик вдруг застонал и обмяк, стягивая с седла и Геральта. Геральт
машинально натянул поводья, конь встал на дыбы, и оба они слетели на землю,
упав между невысокими сосенками. Поэт бессильно повалился и не вставал,
продолжая душераздирающе стонать. Вся левая сторона головы и левое плечо у
него были в крови, отливающей черным в лунном свете.
кипящую битву, нильфгаардские преследователи не забыли о беглецах. Прямо на
них мчались галопом трое наездников.
ненависти. Прыгнул навстречу преследователям, отводя внимание конников от
Лютика. Нет, он не собирался жертвовать собою ради друга. Он хотел
убивать...
но ведь он не мог знать, что перед ним ведьмак. Геральт легко увернулся от
удара, ухватил наклонившегося в седле нильфгаардца за плащ, пальцами другой
руки стиснул широкий пояс, сильным рывком стянул конника с седла, навалился
на него, прижал к земле и только тут сообразил, что у него нет оружия. Тогда
он ухватил поваленного солдата за горло, но удушить не смог, мешал железный
ринграф. Нильфгаардец дернулся, ударил его железной перчаткой, рассек щеку.
Ведьмак придавил его всем телом, нащупал на широком поясе противника
короткий кинжал, вырвал его из ножен. Солдат почувствовал это и завыл.
Геральт оттолкнул все еще колотящую по нему руку с серебряным скорпионом на
рукаве, замахнулся кинжалом.
увидел коней без седоков, трупы и удаляющуюся в сторону продолжающегося боя
группу конных. Цинтрийцы из лагеря разгромили нильфгаардскую погоню, а поэта
и дерущихся на земле даже не заметили во мраке, заполняющем лесок.
Лютика над ухом, расцарапав кожу до виска. Поэт то и дело прижимал к ранке
трясущуюся руку, потом рассматривал кровь, обильно пачкающую ладони и
Прозоров Александр
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия