Прошел в Айя-Софию, чтобы поискать там Метаксаса, который должен был
присутствовать на церемонии освящения.
меньше десятка Метаксасов (успел увидеть также двух Джадов Эллиотов, а
ведь я не пересмотрел и половины присутствовавших в соборе в этот день).
Первые две попытки подступиться к Метаксасу оказались неудачными -
результат действия парадокса разрыва времени: один, раздраженно
нахмурившись, отмахнулся от меня, другой же сказал просто: "Кем бы вы ни
были, но мы пока еще с вами не знакомы. Идите вон". Только с третьей
попытки я отыскал Метаксаса, который меня узнал, и мы договорились
встретиться вечером на постоялом дворе, где ночует его группа. Он
собирался сделать следующую остановку внизу по линии в 610 году, чтобы
показать участникам своего маршрута коронацию императора Ираклия.
временной базис?
года. Вот как разошлись наши временные базисы. Сейчас мы не находимся в
синхронизме друг с другом.
половиной месяца моего будущего. Этикет требовал, чтобы он оставил эти
знания при себе; вполне возможно, что я буду (а для него уже был) убит в
январе 2060 года и что этому Метаксасу известны все подробности, но он не
имел права даже намекнуть мне об этом. Так что мне было здорово не по
себе.
он.
ни единым мускулом или интонацией голоса он не выдавал своей реакции,
чтобы я не мог прочесть свое собственное будущее в выражении его лица.
попробовать.
год. Юстиниан целиком поглощен строительством Айя-Софии. Феодора вполне
доступна.
в Большой дворец, где он вскоре нашел одного пухлого, очень похожего на
евнуха, типа по имени Анастасий и имел с ним продолжительный и очень
оживленный разговор. Очевидно, Анастасий был главным поставщиком
любовников для императрицы в этом году, и в круг его обязанностей входило
подыскивать для нее - откуда угодно - до десятка молодых мужчин на ночь.
Разговор велся на пониженных, приглушенных тонах, время от времени он
прерывался вспышками раздражения. Судя по тому, что мне удалось
подслушать, Анастасий предлагал мне всего один час с Феодорой, а Метаксас
твердо настаивал на целой ночи. Меня это несколько встревожило, ибо, хотя
мои мужские достоинства были весьма немалыми, я не знал, удастся ли мне
удовлетворить запросы самой знаменитой в истории нимфоманки с вечерней
зари до утренней. Я просигналил Метаксасу, чтобы он согласился и на
что-нибудь менее грандиозное, но он упорствовал. В конце концов Анастасий
обещал предоставить в мое распоряжение четыре часа пребывания с
императрицей.
она была одной из фрейлин императрицы. Анастасий самодовольно наблюдал за
нами в действии. У Метаксаса сохранилась еще по крайней мере крупица
хорошего воспитания - он вышел из комнаты. Чтобы снаружи наблюдать, я так
полагаю, за тем удовольствием, какое получает Анастасий, взирая на нашу
возню с Фотией.
она прожорливой до ужаса. Вам когда-нибудь доводилось видеть, как морская
звезда пожирает устрицу? Нет? Ну что ж, все равно попытайтесь представить
себе эту картину. Так вот, Фотия была морской звездой в сексе. Способности
ее были просто фантастическими. Уж в каких только позициях я не заставлял
ее покоряться своему желанию, до каких только вершин исступления не
доводил! И - как оказалось - я выдержал проверку с честью, ибо Анастасий
выразил свое одобрение и подтвердил, что мне будет представлено свидание с
Феодорой. Продолжительностью в четыре часа!
год, на свой маршрут.
выхолили, промассажировали мне кожу, заставили проглотить какую-то
маслянистую, горькую на вкус пакость, которая, как утверждали, была сильно
действующим возбуждающим средством. А за час до полуночи затолкали в
спальные покои императрицы Феодоры.
они на самом деле до такой степени распущенными? И могло ли на самом деле
случиться такое, чтобы Джадсон Дэниэль Эллиот третий стоял перед постелью
беспредельно развратной императрицы Византии?
государственных обедов. Эксгибионистские раздевания прямо в театре.
Непрекращавшиеся незаконные беременности и ежегодные выкидыши.
Предательство по отношению к бывшим друзьям. Отрезанные уши, носы,
яичники, половые члены, конечности и губы тех, кому не удалось
удовлетворить ее. Предложение мужчинам всех без исключения отверстий
своего тела прямо на алтаре Афродиты. Если соответствовал истине хотя бы
один рассказ из десяти, приводимых Прокопием, то и тогда ее порочность
можно было считать никем не превзойденной.
узкой талией. Она оказалась на удивление невысокой, ее макушка едва
доходила до моей груди. Вся ее кожа насквозь пропиталась благовониями, но
тем не менее мои ноздри безошибочно уловили источаемый ею телесный дух.
Глаза у нее были колючие, равнодушные, жестокие, с несколько расширенными
зрачками - глаза настоящей нимфоманки.
осмотрела и кивнула. Прислужница принесла нам густое приторное вино в
огромных размеров амфоре. Мы выпили немалое его количество, а затем
Феодора обмазала тем, что осталось, свою кожу от лба до кончиков пальцев
ног.
провел с ней, наверное, самые странные часы моей жизни. Запросы ее
оказались замечательно разнообразными, и мне за свои четыре часа удалось
удовлетворить большую их часть. И все же ее пиротехника не воспламеняла, а
скорее даже охлаждала мой пыл. Было что-то механическое, совершенно
лишенное человеческих эмоций, в том, как Феодора подставляла для моих
манипуляций то одну часть тела, то другую. Впечатление было такое, будто
она все время заглядывает в какой-то заранее составленный перечень, по
которому проходится вот уже, наверно, в миллионный раз.
которой все это проделывалось. Но ошеломлен или потрясен я вовсе не был. Я
хочу сказать, что почему-то ожидал куда большего от своего пребывания в
одной постели с одной из самых известных в мировой истории грешниц.
просветил меня в отношении тех сил, что двигают всем миром, сказал:
вкус всего остального.
согласиться с ним. Некоторые возражения у меня есть еще, но их все меньше
и меньше с каждым прожитым годом. Женщины действительно различны очень
многим: фигурой, страстностью, техникой, подходами. Но теперь, после
обладания императрицей Византии, - не забывайте об этом: самой Феодорой! -
я начинаю задумываться над тем, что мой бывалый наставник был, пожалуй,
прав. Достаточно испробовать одну, и считай, что знаешь их всех.
забрал группу из восьми человек на двухнедельный маршрут.
Пульхерии Дукас. Я надеялся стряхнуть с себя это опасное наваждение,
окунувшись с головой в работу.
сфере торговли медикаментами и трансплантантами, его жены Луизы, их
шестнадцатилетней дочери Пальмиры и четырнадцатилетнего сына Бильбо;
Конрада Зауэрабенда из Сент-Луиса, штат Миссури, биржевого маклера,
путешествующего в одиночку; мисс Эстер Пистил из Бруклина, Нью-Йорк,
молодой школьной учительницы; Леопольда Хэггинса из Санкт-Петербурга, штат
Флорида, отошедшего от дел фабриканта, и его жены Крайстэл.